Деликатное поручение - Фридрих Незнанский

— Он сказал, что у него болит живот.

— Ерунда! Водка его вылечит.

Румяный турист, улыбаясь, направился к хижине и толкнул дверь. К его большому удивлению, вместо страдающего животом старика на пороге оказался двухметровый черный детина, сжимавший в руке копье.

Немец почувствовал, как в его горло уперся холодный металлический наконечник, и попятился назад. Увидев происходящее, остальные туристы вмиг потеряли всю свою веселость.

— Вмажь ему, Клаус, — крикнул один из них, по виду типичный футбольный болельщик. — Вмажь этой черной обезьяне.

Он- сжал кулаки и, нагнув голову, сделал шаг по направлению к хижине.

— Не стоит, — громко предостерег переводчик, — остановитесь.

— Что ты сказал? — повернулся к нему болельщик. — Что?

— Я сказал, не стоит, — спокойно повторил тот. — Лучше посмотрите вокруг.

Его спокойный тон и звук родного языка слегка отрезвил туриста, и, последовав совету переводчика, он огляделся. Увиденное отрезвило его еще больше.

Вокруг стояло несколько черных мужчин, по росту и сложению не уступавших молодцу с копьем. Вот только вместо копий в руках у каждого из них был короткоствольный автомат.

— Если хотите по-хорошему уйти отсюда, кивните мне, — все так же спокойно сказал переводчик. — Я объясню им, что вы приносите свои извинения и просите простить ваш необдуманный поступок. В ином случае вы будете убиты.

Равнодушные лица воинов почему-то не оставляли сомнений в том, что переводчик говорил правду.

Герман, турист с фигурой болельщика, посмотрел в сторону.

Впереди простиралась бесконечная африканская саванна.

Первый раз за всю жизнь ему сделалось по-настоящему страшно. Посмотрев на переводчика, он медленно кивнул.

Переводчик быстро заговорил на местном диалекте, обращаясь к воину, стоявшему на пороге хижины.

Тот, бесстрастно выслушав, произнес несколько слов. И хотя он по-прежнему смотрел вперед, туристам стало понятно, что он обращается не к переводчику, а к старику, скрывшемуся в хижине.

В течение нескольких минут длилось молчание, во время которого туристы чувствовали, как по их телам и лицам струится липкий, горячий пот.

Наконец из хижины донесся ответ, и взоры немцев устремились на переводчика.

— Нам разрешили уйти, — сказал переводчик, — но в следующий раз наши тела будут клевать стервятники.

Сбившись в кучу, немцы вместе с переводчиком практически бегом направились к стоящему на краю деревни внедорожнику.

— А они не выследят нас по дороге? — спросил на ходу Клаус.

— Нам разрешили уйти, — удивляясь нелепости вопроса, повторил переводчик, — иначе мы все уже давно были бы мертвы.

— А как же полиция?

— Вы на племенной территории, — пояснил переводчик. — Здесь есть собственная охрана. Но на всякий случай я советовал бы вам отправляться сейчас прямо в столицу. Можете считать, что сегодня вам повезло.

Остаток дороги пассажиры «лендровера» проехали в гробовом молчании. В попадавшиеся по дороге деревни они уже не заезжали.

Только просматривая в столице Намибии — городе Виндхуке — местные новости, немецкие туристы узнали, что месяц назад верховный вождь гереро Кауримо Ритуако от лица своего народа предъявил Германии требование выплатить компенсацию за геноцид, имевший место в начале двадцатого века.

Поводом для подачи иска стали проведенные в 1904–1907 годах германскими колониальными войсками операции по подавлению восстания в германской Юго-Западной Африке, за это время было уничтожено более шестидесяти пяти тысяч представителей гереро — мужчин, женщин и детей.

Сейчас представители народности предъявили иск правительству Германии, а также финансировавшему операцию Дойчебанку и преемникам предоставлявшей снаряжение военной экспедиции фирме «Вурманн» на общую сумму четыре миллиарда долларов.

Узнав в показанной по телевизору фотографии верховного вождя встреченного ими старика (правда, на фотографии он был в парадной белой одежде), немецкие туристы поняли, что им сегодня действительно сильно повезло.

Что касается переводчика, то он прекрасно был осведомлен об этом событии, поэтому и пытался всячески объехать родную деревню верховного вождя.

Единственное, чего он не мог понять, так это почему им удалось так легко отделаться.

Для себя же он решил больше никогда не иметь дела с немецкими туристами.

Да и откуда рядовой намибиец, происходивший к тому же из народа овамбо, мог знать, что с недавних пор мысли верховного вождя гереро заняты не столько судьбой его народа, сколько судьбой его собственной семьи.

После бесславного бегства немецких туристов Кауримо Ритуако приказал позвать к нему в хижину сына.

Сын приехал в деревню уже два дня назад, но верховный вождь гереро до сих пор его не принял. Более того, через помощника строго наказал сидеть в специально отведенной ему хижине и никуда не выходить.

Кауримо Ритуако хотел, чтобы сын перед их разговором хорошенько подумал. А ему было о чем подумать.

Сын намеревался встретиться с отцом в их резиденции в Виндхуке, но об этом даже не могло идти речи.

«Все они приезжают из Европы слишком важными, — думал Кауримо Ритуако, — важными и чужими. Они не понимают, что там над ними смеются. Белым людям плевать на твое происхождение, потому что они давно забыли о собственном. Их род для них ничего не значит, они даже его не знают. И если сын верховного вождя гереро начал думать как белые люди, то он недостоин того, чтобы стать вождем своего народа. Даже если это единственный сын. Эти дети никогда не слушают, что им говорят. А когда они наконец задумываются, бывает уже слишком поздно.

Им кажется, что все получается само по себе, но только это не так».

Шестидесятилетний Кауримо Ритуако прекрасно помнил события недавнего прошлого, когда страна была раздираема междоусобными войнами.

Проклятые белые не просто выкачивали из страны ее богатство, не просто низводили местное население до уровня рабочей скотины, они еще искусно стравливали между собой коренные народы, отдавая предпочтение то тем, то другим. Многие гереро погибли.

Ставший верховным вождем в двадцативосьмилетнем возрасте, после убийства отца, Кауримо Ритуако сумел не просто сохранить свой народ и не допустить, чтобы мужчины гереро спились, он сумел искусно наладить отношения с вождями других племен.

Поэтому когда 21 марта 1990 года республика Намибия наконец-таки обрела независимость, народ гереро получил от избранного президента максимум полагающихся ему привилегий.

Наконец-то гереро сумели зажить по-человечески.

И Кауримо Ритуако знал, что в этом его заслуга.

Но любое дело требует продолжения. Как только народ и его вождь останавливаются и начинают пожинать плоды, они исчезают. Одного поколения достаточно, чтобы дело всей жизни пошло насмарку.