Жажда возмездия - Жюльетта Бенцони

В тот момент он, конечно, любил ее, но посчитал более удобным забыть, что был женат. Стало быть, я плохо поняла его.

Придя в себя, Фьора горячо поблагодарила Эстебана, затем без лишних слов села на возвратившуюся и успокоившуюся лошадь.

Когда дверь маленькой комнаты, которую она разделяла в монастыре с Леонардой, закрылась, Фьора тихо сказала, глядя в окно на темнеющий на холме замок, который она так хотела увидеть и где получила такую жестокую рану:

— Я поверила этому человеку и полюбила его. Он же насмеялся надо мной и сыграл со мной недостойную комедию. Но придет час, когда он горько пожалеет о том, что встретил меня.

Сказав это, она медленно сняла с шеи цепочку с кольцом Филиппа и минуту смотрела на него.

— Залог его верности! — тихо сказала она с горечью.

Затем она протянула кольцо Леонарде:

— Завтра отдайте его настоятелю этого монастыря на благотворительные дела. И еще. Я умоляю вас, не говорите мне никогда, никогда больше об этом человеке!

Некоторое время спустя, после вечерни со звоном колоколов, запыленные и уставшие путники спускались вниз по длинной улице Сен-Жак по направлению к Сене. Душный августовский день был почти непереносим: с приближением вечера с запада подул на Париж влажный ветер, и все флюгера на крышах повернулись в одном направлении.

На улице было много народу. Это был час, когда заканчивались занятия и студенты высыпали на улицу группами или поодиночке, забыв на время о тонкостях схоластики, с чернильницами, подвешенными к ремню, и со шляпами набекрень. Жизнерадостная молодежь растекалась по улочкам и переулкам. Внезапно смех и болтовня прекратились, когда появился эскорт вооруженных людей — пеших и на лошадях, которые вели в Шатле полдюжины бродяг со связанными за спиной руками.

Раздались крики. Некоторые злоумышленники были знакомы школярам, которые, не страшась, подбадривали их, чтобы подразнить солдат городского судьи.

На Сите, после Маленького моста, царило еще большее оживление.

— Почти как во Флоренции, — заметила Фьора, — только не хватает нашего солнца.

— Да, — сказал Деметриос, — сегодня погода совсем серая. Но я помню этот город под солнцем более ярким, чем в Тоскане. А сколько здесь садов!

За мостом Сен-Жак Париж действительно казался более красивым. Сады, принадлежащие монастырям или частным лицам, утопали в зелени, скрывая еще заметные раны, нанесенные столице Столетней войной.

Карл VII, не любивший Парижа, почти ничего не сделал для города, который, по его мнению, слишком долго не хотел его принимать. Зато Людовик XI, предпочитавший своей столице замки на Луаре, все же понял, что Париж надо укрепить и благоустроить. Крепостные стены были обновлены, двойной ров углублен, многие дома были отремонтированы.

Считая столицу сердцем королевства, Людовик все-таки редко бывал в ней. Пренебрегая старым особняком Сен-Поль, который любили его предки, он поселился тогда во дворце Турнелль, из которого герцоги Орлеанские сделали настоящее произведение искусства — с парком, фонтанами, лабиринтом, галереями и изящными строениями.

В Париже было немало иностранцев, поэтому появление Фьоры и ее спутников не вызвало ни малейшего любопытства. Тем более что им не надо было спрашивать дорогу: Деметриос ранее бывал в Париже. Там, после побега из Византии, вместе со своим братом Феодосием он жил в гостинице на улице Сен-Мартена. Благодаря отличной памяти он прекрасно знал, куда надо идти. На острове Сите он даже сделал небольшой крюк, чтобы показать Леонарде собор Парижской Богоматери.

Та пожелала туда войти, чтобы помолиться. Фьора не присоединилась к ней, предпочитая подождать на паперти. Скрестив руки, она рассматривала этот великолепный собор со статуями королей и величественными башнями, которые словно бы говорили ей о могуществе бога. Бога грозного, безжалостного, которому показалось мало, что он у нее отнял все. Ему надо было еще, чтобы она отдала свое сердце развратному человеку, осквернившему освященные церковью брачные узы с одной-единственной целью — овладеть ее телом, а потом с торжеством преподнести своему хозяину царское приданое, которое пошло на оружие, используемое для несправедливых захватов. Фьора больше не хотела молиться, к большому огорчению Леонарды.

Завидев Леонарду, Фьора села в седло и спросила ее:

— Далеко еще до улицы Ломбардцев?

— Нет. Нам надо только пересечь приток Сены — и мы почти на месте. Тебе понравился Париж?

— Не знаю. Это, конечно, красивый город, но мне кажется, что я здесь задыхаюсь.

— Ты просто устала от поездки, да и погода…

Они поехали по мосту Нотр-Дам, самому новому в Париже, потом очутились на широкой площади, подступавшей прямо к реке. Внушительное здание на высоких аркадах, с колоколенками наверху, стояло у реки с восточной стороны.

— Здесь заседают городские советники, — объяснил Деметриос. — А это Гревская площадь. Это самое оживленное место в Париже, место развлечений и, увы, казней.

— Боже, какой ужасный запах! — Сказала Фьора, сморщив нос.

— Он идет от дубильных цехов, которые ты видишь на этой стороне, а рядом находятся мясные ряды. Мне кажется, Фьора, что сегодня ты особенно капризна: в деловом центре Флоренции тоже не розами пахнет. Как там, так и здесь нежные дамы применяют ароматические вещества. Я подарю тебе одно такое.

Наконец они вышли к месту переплетения узеньких улочек, темных из-за нависающих крыш домов с выступами, стоявших вдоль них так близко, что они почти соприкасались. Несмотря на вырытую посреди мостовой сливную канаву, отбросы застревали в ней, но запахи, идущие из кухонь через открытые окна, мужественно боролись с вонью, издаваемой этой канавой.

Фьора немного успокоилась, увидев, что улица Ломбардцев была довольно красива. Здесь стояли в основном богатые дома, принадлежащие коммерсантам из Генуи, Милана, Венеции или Флоренции. Красивые вывески указывали, что в них располагались банки, обменные заведения или конторы ростовщиков.

Контора Агноло Нарди, молочного брата Франческо Бельтрами и его представителя во Франции, стояла на углу улиц Ломбардцев и Сен-Мартен, почти напротив церкви Сен-Мерри. Это было красивое здание, в котором находились жилище хозяина, склад и банк. Здания были ухожены, а на остроконечных крышах возвышались два красных флюгера, похожих на языки сказочных животных, с очень эффектными позолоченными виньетками. Сквозь широко открытые окна, впускающие вечернюю прохладу, можно было увидеть высокие лепные потолки. Небольшой сад, обнесенный стеной, отделял его от оживленной улицы.

Фьора и Леонарда немного знали Агноло Нарди.

Они встретили его семь лет назад во время посещения центральной конторы во Флоренции. Это был полный мужчина небольшого роста, живой и веселый брюнет, любитель хорошо поесть и попить, короче, приятный и приветливый человек, о котором Бельтрами говорил, что он великодушен, честен и ловок в делах.