Женить чудовище - Елена Трифоненко

– А кулебяку с капустой умеешь? – уточнил Кузнецов.

Мила закивала:

– А как же! Я ее обожаю, каждое воскресенье пеку.

– Я ее тоже люблю! – Кузнецов чуть не прослезился. – Только у меня с тестом иногда бывают проблемы. Вот ты тесто для кулебяки по какому рецепту готовишь?

У Милы задергалась левая бровь. На самом-то деле, к готовке она всегда была холодна. Зарплата позволяла ей заказывать домой готовое, а еще Мила часто сидела на диете: лопала йогурты и гречку, о пирогах предпочитала даже не фантазировать.

– Рецепт теста? – переспросила она, холодея всеми внутренностями сразу. – Конечно, я расскажу тебе рецепт, только отлучусь на минутку в дамскую комнату.

– Ага, сгоняй, – кивнул Кузнецов и тут же заговорщицки подмигнул. – У них там туалетная бумага классная. Я, когда будем уходить, наверное, пару рулонов-то с собой прихвачу. Так сказать, в качестве компенсации морального вреда, нанесенного ихними ценами.

От слова «ихними» у Милы задергалась и правая бровь, но она решила не заострять на этом внимания. Мила напомнила себе, что владелец агрокомплекса – это не банкир, окончивший Оксфорд, ждать от него идеальной грамотности просто глупо.

Впоследствии она пожалела, что не сбежала от Кузнецова прямо тогда. Потому что дальше Милу ожидали стыд и позор, какие она даже не могла вообразить.

Оказавшись в туалете, Мила дозвонилась бабушке. Та с огромным удовольствием поделилась с ней своим рецептом кулебяки, а заодно и последними новостями. Сплетни Мила пропустила мимо ушей, а рецепт вызубрила так, чтобы от зубов отскакивало.

Она вернулась за стол с торжествующей улыбкой:

– Ах, Василий, я совсем забыла, о чем мы беседовали. Не напомните?

Василий уже в одиночку сожрал весь омлет, который принесли, пока Мила «пудрила носик», и выглядел повеселевшим. Он придвинул ей салат и вальяжно откинулся на спинку стула:

– О чем мы болтали? Ну ты вроде со мной рецептом окрошки обещала поделиться.

– Разве? – Мила аж привстала.

– Ты уверяла меня, что окрошка с кефиром – это вкусно, – стал объяснять Кузнецов. – Ну я и спросил у тебя рецепт. Я же всю жизнь только на квасе делаю.

Об окрошке речь у них и правда заходила, но минут за десять до кулебяки.

– Так какой кефир лучше? – деловито спросил Кузнецов. – Обезжиренный?

– Сейчас все расскажу, только… Я, кажется, расческу забыла в дамской комнате! – воскликнула Мила и снова убежала в туалет.

Там она опять звонила бабушке, учила новый рецепт. Во время ее отсутствия Василий стрескал и салат с помидорами. Наверное, у него от военизированной игры на свежем воздухе так аппетит разыгрался.

Когда Мила вернулась, Василий тут же поднялся:

– Ну теперь моя очередь в сортире отметиться. А потом мы с тобой пойдем гулять.

– А платить? – напомнила Мила.

– Точно!

Кузнецов попросил чек и, когда его принесли, стал выворачивать карманы. В итоге, он нагреб целую гору мелочи и с гордым видом пересыпал ее на поднос стоящей рядом официантки. Миле захотелось провалиться сквозь землю.

Официантка с каменным лицом пересчитала мелочь и заявила, что там не хватает. Кузнецов снова стал обшаривать карманы. В итоге нужная сумма была набрана, и он удалился в туалет.

Вернулся только минут через двадцать, пояснил:

– Пришлось подождать, пока народ рассосется. Не могу же я при всех бумагу тырить.

В руке у него болтался видавший виды полупрозрачный пакет. Сквозь него отчетливо просвечивали голубые рулоны бумаги. Миле стало нехорошо, но она поборола навалившуюся слабость и поплелась за Василием к выходу. На крыльце ресторана дежурил охранник. Он ничего не сказал, но так на них посмотрел, что Мила поняла: больше она в «Анютины глазки» не ногой.

Кузнецов же ни капли не смутился. Он ринулся, куда глаза глядят, и даже не пытался развлечь Милу беседой. Она с трудом за ним поспевала и злилась. А потом решила взять инициативу по сближению в свои руки.

– А расскажите про свое хозяйство! – как бы между прочим, попросила Мила. – Оно у вас большое?

Кузнецов вытаращил на нее глаза, и Мила сразу сообразила, что ляпнула лишнее. По легенде она ведь не знала о том, что Кузнецов владеет агрокомплексом. Мила испугалась, что может подставить меня, потому решилась на страшное. Она взяла Кузнецова за руку и проникновенно замурлыкала:

– Понимаете, Василий, для меня крайне важна совместимость в постели. Я даже считаю, что она – основа супружеской гармонии. Я так-то против интима на первом свидании, но хотелось бы уже сейчас убедиться, что с хозяйством у вас все в порядке. А то, знаете, как в наше время бывает: привяжешься к кому-нибудь, а у него… – Мила многозначительно посмотрела на видавшие виды джинсы Василия. – У него там все грустно.

Василий проследил за ее взглядом и тут же выпятил грудь колесом:

– О, с этим проблем нет. Могу хоть сейчас все показать: природа меня не обидела.

– Что? – Мила занервничала, стала озираться. – Прямо здесь покажете?

– Ну не здесь, конечно. Не при людях.

– А где?

Василий задумался, потом вытащил из кармана какую-то бумажку:

– Мне вот пацаны чирканули адресок хостела дешевого, где можно ночку перекантоваться. Пошли туда! Я, правда, не совсем разобрался, где он находится.

– Не надо хостела! – испугалась Мила. – Лучше ко мне поехали.

– Ты же не местная? – На лице Кузнецова проступили нехорошие подозрения.

– Не местная, – подтвердила Мила. – Я у тети остановилась, а она пока в отъезде, так что квартира вся в моем распоряжении.

Василий вдруг поник:

– И что, далеко до тетиного дома?

– Шесть остановок. На такси будет недорого.

– Ой, да зачем нам такси? – хищно оскалился Василий. – Погода какая прекрасная стоит – пешком пойдем, воздухом подышим.

Мила решила не спорить. Ей вдруг подумалось, что, возможно, в атмосфере ее квартиры – легкой и романтичной – Василий оттает и перестанет корчить из себя нищеброда. Настроение у нее взмыло до небес.

Мила даже смогла немного разговорить Василия, пока они шкондыбали до ее дома. А потом Василий заметил дворнягу.

– Смотри, какая смешная, – сказал он. – Одно ухо, главное, торчит, а второе повисло.

Мила вспомнила, что по легенде волонтерит в собачьем приюте и вообще без ума от животных. Она бросилась к дворняге с распростертыми объятьями:

– Боже, какая милаха!

Дворняга сидела безмятежно и даже ухом не повела в ответ: ни тем, которое торчало, ни тем, что повисло. Тогда Мила расхрабрилась и решила ее погладить. Она провела ладонью по засаленной шерсти раз, провела другой. Собака вдруг зарычала и тяпнула ее за ногу. Мила, само собой, заорала и прыгнула в сторону. Это было крайне не осмотрительно: в стороне был бордюр, Мила запнулась за него и рухнула в кусты. Тяпнутая дворнягой нога странно хрустнула.