Я люблю...тебя! - Линдси Келк

— Выходи из машины, — потребовал Дэн, пнув бампер своим «Адидас самба».

— Извини, такое больше не повторится. — Я чувствовала, что снова подступили слезы. Не знаю, виной тому похмелье, унижение или лицо Тины, но я не могла оставаться тут больше ни минуты. — Я приеду завтра утром.

— Только не в мою студию. — Дэн в бешенстве хлопнул дверцей. — Ты уволена.

— Что? — Задохнувшись, я высунулась в окошко. — У тебя нет полномочий меня увольнять!

— Уволить, может, и не могу, но уж со своей-то съемочной площадки вышвырну. А теперь мы с Энди Уорхолом пойдем исправлять твои косяки. — И он решительно пошел в здание.

Тина восторженно показала мне сразу два оттопыренных больших пальца и побежала за ним.

— Какой негодяй! — Мама уронила слегка обвисший кусок пиццы «Полло ад астра» на тарелку и уставилась на меня, приоткрыв рот. — Что ж ты мне сразу не позвонила?

По понедельникам у нас с мамой традиционная встреча в пиццерии. Места мы меняем, чтобы не надоедало, но, как и ее дочь, Сара Саммерс — человек, придерживающийся порядка во всем. Изредка к нам кто-нибудь присоединялся — обычно Саймон, Эмили или Мэтью. Раз в год по особым случаям, вот как сегодня, с нами соглашается поужинать мой братец. Мы сидели в пиццерии уже около часа. Брат пока не появлялся.

— А зачем? Ты назвала бы его засранцем, а потом три часа зудела, что всегда была о нем невысокого мнения. Наверняка теперь думаешь, что высшие силы освободили рядом со мной место для настоящего достойного избранника, — сказала я, обмакивая тестяной шарик в чесночное масло. Иногда пицца — все, что в жизни нужно. Но сейчас я выбрала на пробу довольно модный ресторан «Кентский городок» в надежде, что наша встреча пройдет чуть элегантнее. Скажу сразу: класс заведения не помог.

— Ничего подобного, — горячо возразила мать, от волнения не зная, как приняться за роскошную пиццу с курицей.

— Ну конечно.

— Да, иногда я позволяю себе предположить, что все в этом мире происходит не без причины, — заговорила она. — Ты, конечно, меня перебьешь и не захочешь слушать, но у тебя по карте очень скоро пройдет Сатурн, так что этого и следовало ожидать. Наведение порядка в отношениях, необходимость решения назревших проблем. Сатурн всегда преподносит важные жизненные уроки.

Мне с детства говорили, что я мамина копия. Так и есть, по крайней мере было до смены моего имиджа. У нас одинаковые светлые волосы и голубые глаза. Я тоже невысокая, с плоской грудью и таким же чувством юмора. Правда, я не унаследовала мамину неистребимую веру в лучшее. Они с отцом познакомились еще подростками, полюбили друг друга, через несколько месяцев поженились, родили меня и моего братца, а спустя пятнадцать лет супружеского счастья папаша вдруг встретил новую родственную душу — свою секретаршу — и улетел вить новое семейное гнездо. Не прошло и пяти лет, как он попробовал все это повторить в третий раз. А через две недели женился на четвертой версии Своей Единственной. Мама же осталась вечной оптимисткой, и они с отцом по-прежнему лучшие друзья. Клянусь, папаша регулярно заезжает к ней на чашку чаю, а она иногда даже нянчится с моими единокровными братьями и сестрами. Мне это кажется диким, но родителей вполне устраивает. Правда, пережитое, по-моему, повлияло на мамино здравомыслие. Прежде открытая и жизнерадостная, с некоторых пор она взяла привычку твердить: «Все происходящее имеет свои причины», — добавляя: «Высшие силы всегда дадут тебе то, что нужно, если ты готова это принять». В последние годы она сдвинулась еще больше и перешла к тяжелой артиллерии — астрологии. Все это меня удручало, но братец Пол отказался вмешиваться, хотя я пыталась втолковать, что его позиция «чем бы ни тешилась, лишь бы не вешалась» только подтолкнет мать к другим опасным экспериментам — картам таро, планшеткам для спиритических сеансов и экстрасенсорике. Астрология — лишь стартовый наркотик.

— Саймон с самого начала обещал стать проблемой, и ты это знала, — сказала мама, выждав пару минут.

— Я знала?

Неужели правда?

— Ну как ты не помнишь, я же составляла вам карты! Ты Дева, он Скорпион, прочный союз невозможен! Противоположные знаки, худший вариант. — И мать с явным облегчением вернулась к своей пицце. В переводе на английский с астрологического это означало: «А я тебе говорила».

— Ну опять Мистик Мэг[26], к черту ее! — воскликнула я, не подумав.

— Рейчел Лулу Саммерс! — мгновенно отреагировала мать. — Приличные люди не выражаются в ресторанах!

В результате отвратительного музыкального вкуса маменьки я мучаюсь все свои двадцать восемь лет. Мое второе имя знают буквально несколько человек, и двое из них уже умерли. По естественным причинам, клянусь. Я им ничего не делала.

— Это не такой уж крутой ресторан! — обиделась я. Только растянутой футболки и потертых джинсов мне не хватает, чтобы вновь почувствовать себя пятнадцатилетней. Если я не придержу язык, мамаша того и гляди лишит меня карманных денег. Или расплачется. А этого мне уже не стерпеть.

— Извини. — Я глубоко вздохнула. — У меня стресс. Ты права — что ни делается, все к лучшему.

Мама притворилась, что зевает, и вытерла глаза. Можно подумать, мне без этого не стыдно.

— Я не буду ругаться, если ты не будешь произносить имя на букву «Эл», — сказала я, пихнув к ней тарелку шариков из теста — самое искреннее извинение у мужчин.

— Значит, у тебя все нормально? — спросила мама, почесав нос. — Я знаю, у тебя есть Эмили, и Мэтью, и бог знает кто еще, но со мной-то ты можешь не притворяться.

— У меня далеко не все нормально, — спокойно признала я. — Я впервые совершенно выбита из колеи, но с этим разберусь. Хочешь не хочешь, придется разобраться, правда?

— Откуда в тебе этот задор, эта решимость? — улыбнувшись, восхитилась мама и откинулась на спинку стула. — Ты всегда была такой рассудительной, такой уравновешенной…

— Твое звездное воспитание, — улыбнулась я в ответ, стянув один шарик.

— Естественно, — повела бровью мать.

— Вообще-то сарказм — моя привилегия. — Вслед за шариком отправился и кусок маминой пиццы. У меня привычка хватать из чужих тарелок.

— А я у тебя научилась, — сообщила она. — Слушай, у вас точно все кончено? С Саймоном?

— Точно, точно. — Я окинула взглядом зал. Множество счастливых пар с удовольствием уплетали недорогую пиццу «Экстраваганца». Уроды. — Он ушел. Оставил записку. Вчера мы переговорили.

Я знала, что маме вовсе не обязательно знать о наших дозаписочных кувырканиях. И не только потому, что тогда она устроит на Саймона охоту и пришьет его как собаку. Это, конечно, было бы неплохо, но навещать ее потом всю жизнь в тюрьме? Увольте. Тюрьмы у нас обычно у черта на куличках.