Поверь в мечту - Дебра Дайер

– Я тоже не люблю. Но иногда этого не удается избежать.

– Ну что ж, тогда до вечера. – Алан водрузил на голову цилиндр и удалился.

Спенс опять уставился в окно. В ясный день с седьмого этажа открывался прекрасный вид на гавань. Но сегодня шел дождь, и все кругом было серым и унылым. При мысли о Виктории в сердце его заползла тоска. Ему даже не надо было закрывать глаза, чтобы представить себе ее лицо. С первой встречи он не мог забыть ее прекрасные – но такие холодные – глаза! Дождь стучал в окно, и Спенс уныло спросил себя: неужели теперь, услышав шум дождя за окном, он каждый раз будет вспоминать Тори?

Тори проснулась сразу, словно кто-то толкнул ее или позвал. Она испуганно сжалась под одеялом, сердце громко колотилось в груди, мешая прислушаться, – кто-то вошел в комнату? Или это сквозняк? Она почувствовала движение воздуха и уставилась в темноту расширенными от ужаса глазами. Задержала дыхание, чтобы как следует прислушаться. Громче всего стучало сердце, но теперь она разобрала еще один ритмичный звук – это часы на камине отсчитывали секунды. А вот шорох – так шуршит ткань… одежда! Кто-то здесь есть, совсем рядом с ее кроватью.

Тори охватило детское желание накрыться одеялом с головой и подождать, пока тот, кто ходит в темноте, не уйдет. «Может, мне только почудилось? – с надеждой сказала она себе. – Просто последние несколько дней я много нервничала…» Где-то рядом скрипнула половица, и холодный липкий страх сковал тело Тори.

Она бросила взгляд на стеклянную дверь, ведущую на балкон, и увидела огромную фигуру, маячившую на фоне окна. Ее охватила паника. Она уже собралась закричать, но в это мгновение сильная ладонь закрыла ей рот. Тори вцепилась в чужую руку, пытаясь оторвать ее от лица. Ричард Хейуард! Он пробрался к ней в комнату, чтобы, чтобы… закончить то, что не смог сделать в прошлый раз! О нет, она не позволит…

– Успокойтесь, я не причиню вам вреда.

Тори застыла. Этот мягкий техасский акцент… Кинкейд! Именно его ладонь закрывает ей рот, и это его руки прижали ее к кровати, словно бабочку к листу бумаги!

– Обещаете не кричать?

Тори промолчала. Как ни странно, сейчас ее занимали совсем другие мысли. Чем так приятно пахнет его кожа? Табак, специи и что-то еще, названия чему она не находила. Она со стыдом почувствовала, что тело ее реагирует на этот запах. Примитивная, животная реакция! Но с другой стороны, когда внутри становится так тепло…

– Мисс Грейнджер, вы обещаете не кричать?

Тори отвлеклась от своих ощущений и кивнула. Спенс убрал руку. Она глубоко вздохнула и попыталась разглядеть в темноте выражение его лица. Спенс зажег лампу на столике рядом с кроватью, и страх сразу отступил. Увидев лицо Кинкейда, Тори поразилась происшедшим в нем переменам. Под золотистыми глазами темнели круги, а вокруг губ залегли горькие складки. Боже, да он выглядит так, словно ни минуты не спал с момента их встречи три дня назад, подумала Тори. Но спросила о другом:

– Что вам нужно? И как вы сюда попали?

– Через балкон, – пожал он плечами.

– Через балкон?

Господи, может, это все-таки сон? Нет, Кинкейд и правда стоит у ее кровати, и звуки его голоса вызывают странную дрожь в ее теле. Он что-то говорит. Надо сосредоточиться.

– Я никогда в жизни не отказывался от своего слова и не нарушал данного мной обещания. Так будет и на этот раз. – Он тяжело вздохнул. – Вы все еще хотите выйти за меня замуж?

– Замуж? – Ну конечно, это сон. Так ведь не бывает в жизни…

– Нуда. Помните, мы с вами говорили о браке, ребенке, наследстве, разводе и других интересных вещах?

– Да-да.

– Что значит «да-да»? Что вы помните, о чем мы говорили, или что вы все еще хотите выйти за меня замуж? – хмуро спросил Кинкейд.

– И то и другое, – решительно ответила Тори, хотя где-то в глубине души ей по-прежнему казалось, что все происходящее – не более чем пикантный сон.

– Прекрасно. Тогда вставайте, одевайтесь и пойдем.

– Сейчас? – Тори уставилась на Спенса, не веря своим ушам.

– Я не собираюсь оттягивать нашу помолвку.

– Но моя мать… она хотела устроить свадьбу.

При упоминании миссис Грейнджер у Спенса заметно дернулась щека. Он наклонился к Тори и, глядя в ее глаза горящим взглядом, негромко, но твердо произнес: – А мне наплевать, что там хотела ваша мать!

Тори села в кровати, натянув одеяло до подбородка.

– Как вы смеете так разговаривать со мной! Я не собираюсь убегать из родного дома посреди ночи, словно я… какая-нибудь воровка.

Спенс рассердился, лицо его исказилось, глаза метали молнии – многие мужчины старались как можно скорее оказаться подальше от Кинкейда, когда он время от времени впадал в гнев. Но Тори не позволит себя запугать.

– Моя мать никогда не простит мне такого поступка. Что она скажет своим друзьям? «Моя дочь сбежала ночью с мужчиной»? Что подумают в обществе?

– Думаю, она разозлится. – Эта мысль значительно улучшила настроение Кинкейда.

Но Тори эта мысль не обрадовала.

– Да она будет просто вне себя! Спенс злорадно улыбнулся:

– Она уже не будет местной королевой и законодательницей нравов.

Но Тори опять не уловила сарказма. «Ну вот, наконец-то он все понял правильно», – с облегчением подумала она.

– Она действительно правит местным обществом, и всем известны ее строгие нравственные принципы. Другие дамы просто с ума сойдут от радости, если дочь Лилиан Грейнджер совершит такой скандальный поступок – сбежит с мужчиной.

– Надеюсь, ваша мать несколько недель не сможет даже выйти из дома.

– Что вы! Пройдут месяцы – вы просто не знаете мою мать. – Тори успокоилась, подумав, что Спенс Кинкейд хоть и вспыльчив, но очень разумный и, несомненно, светский человек.

– Вот тут вы ошибаетесь. Думаю, я знаю вашу мать лучше, чем вы сами.

– Я рада, что вы… – Тори не договорила, задохнувшись от шока, когда Спенс быстрым движением выдернул одеяло из ее рук, подхватил ее на руки и понес к балкону. – Что… что вы делаете?

– Говорите шепотом, если не хотите, чтобы нас поймали, – прошипел Спенс.

Тори прижала руку к губам и бросила испуганный взгляд на дверь, ведущую в холл. Боже, что, если сейчас войдет ее мать?

– Я требую, чтобы вы меня отпустили! – Никогда она не думала, что шепотом так трудно передать возмущение.

Кинкейд, словно не слыша, уверенно направлялся к балкону. Тори вдруг вспомнила, что на ней нет ничего, кроме ночной рубашки из тонкого батиста…

– Отпустите меня!

Спенс вышел на балкон. После недавнего дождя сильно похолодало. Сад благоухал ароматами цветов. На небе сияла полная луна, нежным светом лаская влажную траву на лужайке и блестящие листья эвкалиптов. Дорожка, усыпанная сосновыми иглами, блестела серебром.