Тайна рукописи - Карен Мари Монинг

– После того как вы здесь закончите, покажи мисс Лейн ее комнату. Завтра нужно будет купить ножницы и каталог красок для волос, из которого она выберет нужное.

– Комнату?! – воскликнула Фиона.

– Ножницы?! Краску для волос?! – возопила я. Мои руки непроизвольно взлетели к волосам. Надо же, а часть насчет комнаты мне сначала даже понравилась. Но у меня свои приоритеты.

– Не можете смириться с потерей чудесных перышек, мисс Лейн? А чего вы ожидали? Оно знает, что вы его видели. И не прекратит поиски до самой смерти – его или вашей. И, поверьте мне, его очень сложно, если вообще возможно, убить. Вопрос в том, свяжется ли оно с Охотниками, или будет искать вас само. Если вам повезет, оно окажется родственником Серого Человека. Низшие касты предпочитают охотиться в одиночку.

– То есть оно может и не сказать обо мне остальным Невидимым? – У меня появился слабый проблеск надежды. Одного Невидимого я еще переживу, но мысль о том, что за мной будут охотиться толпы чудовищ, заставила бы меня сдаться, даже не начав борьбу. Я легко могла представить орды жутких существ, поджидающих меня в дублинской ночи. Да я умру от инфаркта прежде, чем они меня найдут!

– Они столь же разобщены, как и люди, – сказал Бэрронс. – Эльфы, в частности Невидимые, доверяют друг другу не больше, чем вы можете доверять льву, с которым вас заперли в одной клетке.

Или Иерихону Бэрронсу, думала я четверть часа спустя, когда Фиона проводила меня в комнату. Именно так я себя и чувствовала, готовясь остаться на ночь в «Книгах и сувенирах Бэрронса», – словно собираюсь заночевать в логове льва. Из огня да в полымя. Это обо мне. И все же, по размышлении, я решила не возражать, поскольку я могла либо остаться здесь, либо вернуться в одиночестве в комнату мотеля. И уж лучше я останусь здесь, поскольку это сводит к минимуму шансы умереть в одиночестве и пролежать несколько дней незамеченной, как это произошло с моей сестрой.

Книжный магазин оказался гораздо длиннее, чем я думала, глядя на него с улицы. И задняя часть здания была не продолжением магазина, а жилым помещением. Фиона быстро открыла одну дверь, пропустила меня в короткий коридор, затем открыла вторую дверь, и мы оказались в частной резиденции Бэрронса. У меня создалось впечатление невероятного богатства, однако рассмотреть всего я не успела. Фиона торопливо провела меня через переднюю, по коридору, а затем направилась прямо к лестнице.

– Вы тоже их видите? – спросила я, когда мы, пролет за пролетом, поднимались на верхний этаж.

– В каждом мифе есть зерно истины, мисс Лейн. Я занимаюсь книгами и артефактами, которые никогда не попадут в музеи и библиотеки, явлениями, которым ни один археолог или историк не сможет найти объяснения. Множество реальностей граничит с той, которую мы привыкли называть своей. Большинство людей слепо проходят по жизни и не видят дальше собственного носа. Но некоторые отличаются от них.

Эти слова ничего мне про нее не сказали, но она явно излучала тепло и дружелюбие, направленные на мою скромную персону, так что я не стала на нее давить. После того как Бэрронс ушел, я снова описала ту тварь. Фиона записывала информацию очень быстро, изредка поднимая на меня глаза. Затем она окинула меня крайне неодобрительным взглядом, поджав губы, – так обычно смотрела мама, когда была чем-то недовольна. Я была уверена, что ее недовольство касалось лично меня, но не могла понять, чем именно я его вызвала.

Мы остановились у двери в самом конце коридора.

– Вот. – Фиона протянула мне ключ и повернулась в сторону лестницы.

– О, и еще одно, мисс Лейн, – сказала она, обернувшись через плечо. – На вашем месте я бы закрылась.

В подобных советах я не нуждалась. Кроме того, я подперла дверную ручку спинкой стула. Я бы добавила к баррикаде и шкаф, но он оказался слишком тяжелым для меня.

Окна спальни на четвертом этаже выходили на аллею, начинавшуюся сразу за магазином.

Справа аллея тонула в темноте, слева – в непроглядном мраке, разрезанная напополам мощеными дорожками, которые обегали дом с разных сторон. За аллеей располагалось одноэтажное здание, похожее на склад или на огромный гараж, его стеклянные блоки были замазаны черной краской, так что невозможно было определить, что находится внутри. Прожекторы были направлены в промежуток между домами и ярко освещали дорожки, ведущие от двери к двери. Подо мной раскинулся Дублин – целое море крыш, теряющихся в ночном небе. Слева лишь несколько фонарей пронизывали тусклым светом темный покров ночи, напоминая, что та часть города мертва. Я с радостью обнаружила, что в задней части дома нет пожарной лестницы. Не думаю, что кто-то из Невидимых сможет забраться по глухой кирпичной стене. О крылатых Охотниках я намеренно не вспоминала.

Я дважды проверила все замки и задернула шторы.

Потом вытащила из сумки расческу, села на кровать и начала расчесывать волосы. Я долго трудилась над ними, и в результате они засияли, словно белый шелк.

Мне будет их не хватать.

«Не выходите из магазина до моего возвращения», – говорилось в записке, которую ночью просунули под мою дверь.

Я с раздражением скомкала ее. Ну и что я должна есть? Уже десять часов утра. Я долго спала и изрядно проголодалась. И я принадлежу к тому типу людей, которым сразу после пробуждения требуется завтрак.

Убрав стул, подпиравший ручку, я открыла дверь. Хоть мое специфическое южное воспитание и противилось идее прогулки по чужому дому без разрешения, для того чтобы привыкнуть к новому месту, я не видела иного выхода, кроме как отправиться на поиски кухни. Если я слишком долго просижу тут без еды, у меня разыграется дикая мигрень. Мама говорила, что это из-за моего быстрого обмена веществ.

Открыв дверь, я обнаружила, что кто-то обо мне позаботился, пока я спала. Пакет из бакалеи, бутылка латте[14]и все мои вещи стояли у самой двери. На Юге еда из магазина, оставленная у двери, – это не любезность, это обида. Несмотря на наличие моих личных вещей, Бэрронс не мог бы выразиться яснее: здесь не твой дом. Держись подальше от моей кухни, говорила эта сумка, и не разгуливай по дому. На Юге это означало: уходите до обеда, а лучше всего – прямо сейчас.

Я съела пару круассанов, выпила кофе, оделась и проделала обратный путь в книжный магазин. По дороге я даже не смотрела по сторонам. Все любопытство, которое мог бы пробудить во мне Бэрронс, было властно отодвинуто в сторону моей гордостью. Он не хочет видеть меня здесь – ладно, я тоже не хочу здесь находиться. Кстати, я не могла бы с уверенностью сказать, почему я все-таки оказалась здесь. То есть я знала, почему я осталась, но не имела ни малейшего понятия, почему он мне это позволил. Я не настолько глупа, чтобы подумать, будто Иерихон Бэрронс обладает хоть каплей рыцарства, так что вытаскивание девиц из беды явно не его стезя.