Гувернантка - Наталия Николаева

– Все так и было. У вас превосходная память, – улыбнулась герцогиня, – но теперь эта брошь по праву принадлежит мисс Анне. Кстати, леди Френсис, вы видели полотна молодого Норберта Хатчиссона? Правда замечательные?

– Правда, дорогая леди Генриэтта. У этого юноши просто волшебная кисть. Я уже заказала ему свой портрет.

Завязался разговор о современной живописи, в которой, как я убедилась, обе дамы разбирались неплохо. Однако леди Френсис то и дело искоса поглядывала на меня. Было видно, что она не совсем довольна ответом герцогини.

Оркестр снова заиграл кадриль. Я обвела взглядом бальный зал, и нашла Нормана среди танцующих. Он танцевал с Эмилией. Я залюбовалась им. Его движения были мягкие и плавные, а руки, поддерживающие тонкий стан девушки, такие сильные. Вот бы мне оказаться на месте Эмилии. Я взглянула на них еще раз. Эмилия что-то взволнованно говорила Норману, и по его выражению лица было видно, что этот разговор ему не приятен. Танец закончился, он подвел Эмилию к пустому диванчику, усадил ее и молча вышел из зала. Что-то случилось. Снова размолвка. Не пойму, о чем можно постоянно спорить?

Через некоторое время Норман появился в зале. Объявили последний танец. Завершающим танцем обязательно должен быть вальс – танец ставший модным в последнее время. Совсем недавно его считали неприличным танцем, но теперь он завоевал популярность среди высшего света. Как только зазвучали первые аккорды, Норман подошел ко мне и, взяв за руку, властно повел к танцующим парам.

– Норман, – растерянно сказала герцогиня.

В мгновение ока, я оказалась в объятьях красивого мужчины в середине бального зала. Мы закружились в танце. Танцевать я умела, хотя вальс и был новым танцем, все же и его я освоила. Казалось, ноги танцевали сами по себе, а голова ничего не соображала. Как он мог меня пригласить? Даже не пригласить, а просто взять за руку, не спрашивая моего согласия, и вывести танцевать? Танцевать среди этих знатных дам и кавалеров? Дыхание перехватило у меня в груди, сердце бешено забилось. Я не сводила глаз с Нормана.

– Я подумал, что ты и так простояла весь вечер, надо бы ноги размять, – шутливо сказал Норман.

Он еще и шутит, а мне не до шуток. Наверное, все смотрят только на нас. Как же так. Это по этикету не положено. Я гувернантка и не могу танцевать наравне с дамами из высшего общества. Такой скандал. Об этом будет говорить все общество. Эмилия, я уверенна, рвет и мечет. Сейчас истерику закатит, и виновной окажусь, конечно же, я. А музыка все играла и играла, отвлекая меня от невеселых мыслей. Как приятно кружить в танце с любимым человеком. Стой! Я подумала любимым? Да, не стоит обманывать себя. Я влюбилась. В Нормане мне нравиться все: как он держится, как говорит, как улыбается, а улыбается он почти всегда. Какие чудесные у него глаза. Такие добрые и ласковые. Поистине миг счастья. Правда, этот чудесный миг, скоро закончится. А что будет дальше, я даже думать не хочу. Как отреагирует герцогиня, Эмилия, да и все присутствующие в зале? А музыка все играла, и Норман кружил меня в танце. Я несмело подняла глаза. Наши взгляды встретились. Я утонула в глубине его темных глаз. Не нужно слов, чтобы понять, что человеку хорошо с тобой. Как бы хотелось, чтобы музыка не заканчивалась. Так бы и танцевала с ним целую вечность. Но хорошего понемножку. Музыка утихла. Норман, как ни в чем не бывало, предложил мне руку, и проводил на прежнее место. Я встала за креслом герцогини, и застыла в ожидании. Леди Генриэтта хранила молчание.

– Вот Эмилия, есть девушки, с которыми приятно общаться, – негромко сказал Норман, – девушки с хорошими манерами. Оказывается, в монастыре обучают на очень достойном уровне. Может, вам моя дорогая, следует поучиться в монастыре?

Эмилия стала пунцовой. Она вскочила, чуть не опрокинув диванчик.

– Это у меня плохие манеры?! – уже не сдерживая себя, кричала Эмилия, – Как ты можешь ее, какую-то гувернантку, – Эмилия взмахнула веером, указывая в моя сторону, – ставить мне в пример.

– Я просто хотел сказать, что она или любая другая образованная девушка не ведет себя, так как ты, – невозмутимо ответил Норман.

Ты…ты…, – Эмилия пулей вылетела из комнаты, так и не найдя, что сказать.

Герцогиня посмотрела на сына. Ее лицо было невозмутимо. Я стояла за стулом леди Генриэтты, низко опустив голову. Мне не хотелось смотреть ни на кого. Гости начали расходиться, весело смеясь и шутя. Неужели, никто не заметил, этой досадной неприятности? Герцогиня вежливо отвечала на пожелания доброй ночи и провожала гостей.

– Аннушка, можешь идти к себе, уже поздно, ложись спать, – повернулась ко мне леди Генриэтта. – А ты, пойдешь со мной, поговорим, – сказала она Норману, и поспешила из бального зала в библиотеку.

– Сейчас будут нравоучения, – шепнул Норман, подмигнул мне и вышел за матерью.

Как он может так говорить. Ведь, он поступил, мягко говоря, некрасиво.

В невеселых раздумьях, я добрела до комнаты. Едва открыв дверь, я услышала аромат свежей выпечки.

– Вот, уж миссис Роза, никогда не оставит голодной, – вслух подумала я.

И действительно, войдя в комнату, я увидела на столе поднос с едой. Не хочется ужинать, только выпью чая. Наверняка миссис Роза заварила чай на травах. Он получается такой душистый и успокаивающий, что засыпается быстро, и глупые мысли не лезут в голову. А сегодня такой чай для меня просто находка. Хотя я не уверена, что мне удастся уснуть даже после такого чудодейственного чая.

Я сняла платье, бережно убрала его в шкаф. Взяла брошь. Да очень красивое и ценное украшение. И оно действительно принадлежит мне. Подарок матушки Марии. Но эта леди, на балу, сказала, что оно принадлежало какой-то знатной леди. Графине. Как тогда эта брошь оказалась у матушки Марии? Неужели, она и есть та самая графиня? Матушка Мария – знатная дама? Как такое может быть. Не пойму. Хотя держится в обществе матушка хорошо. Имеет множество влиятельных друзей. Может, действительно, она имеет какое-то отношение к высшему свету? Как у простой настоятельницы монастыря, может быть столько богатых друзей? Раньше я об этом не задумывалась. А после слов той леди… И как такая драгоценность попала к матушке, если не была ее собственностью. Много загадок, но разгадывать их я сейчас не в силах. Еще Норман с танцем. Зачем, зачем, зачем. Глаза стали слипаться. Чай подействовал. Я легла на подушку и даже не заметила как уснула.

Утром я проснулась чуть позже обычного. В утренних хлопотах я абсолютно не думала о вчерашнем инциденте. Я умылась, оделась, взяла книги и ноты и уже готова была спускаться вниз, как в комнату вошла леди Генриэтта. До этого она была в моей комнате только раз, в день моего приезда. Весь ужас вчерашнего бала мгновенно всплыл в памяти. «Сейчас меня уволят. Что я буду делать? Куда пойду?», – подобные мысли одна за одной промелькнули в голове. Сознание начало рисовать мрачные картинки: вот я прошу милостыню, не могу найти работу, в желудке урчит от голода. Мне с трудом удалось удержать тетради в руках, ноги стали ватные. Я опустила глаза и сделала реверанс герцогине.