В западне - Беверли Лонг

- Чем это?

- Скоро узнаешь. Ты приготовь постель, а я пока вымоюсь, раз уж у меня теперь есть мыло. А потом все тебе покажу.

- В обычной жизни готовить постель – скучнейшее занятие. Но сейчас думаю, будет совсем наоборот.

Он помог ей встать, при этом их тела соприкоснулись, и она почувствовала, как сильно он ее хочет.

Она обняла его за шею, притянула к себе и шепнула:

- Мойся быстрее.

- Не беспокойся, дорогая. Только успеешь постелить простыню.

Элли Воллман всегда была волшебницей в постели. Раскованной. Требовательной. Нежной. Озорной, А когда ее стройное тело вытянулось рядом, его желание стало нестерпимым. Ему хотелось сжать ее в объятиях, войти в нее, испытать неземную радость от соприкосновения их тел.

- Простыни постелены хорошо, - вымолвил он.

Белье оказалось простым, хлопковым, не выглаженным после хранения в плотных стопках, но чистым и потому сказочно приятным.

- Никогда бы не вставала с этой кровати, - мечтательно промолвила Элли.

- Приятно слышать, - улыбнулся он, а весь окружающий мир стал для них далеким - далеким.

- Броуди…

- Да?

- Займись со мной любовью

Он так и сделал. Пустил в ход весь свой интимный опыт и еще больше. Ласковую настойчивость.

Жаркие поцелуи и нежные касания. Холодноватые простыни дарили наслаждение их горячей коже. Его упругие мускулы играли, напор не ослабевал.

Когда он вошел в нее, приник к ней, она обвила его ногами и внутренним усилием сжала его фаллос. Он с шумом втянул в себя воздух. Она делала это снова и снова, пока он не сбавил темп и его толчки не стали более протяжными и ритмичными.

Он чувствовал, что она хочет его взрыва. Нежно и крепко обвила его, он откинул голову назад и кончил в нее. Потом лег на бок, одну руку положил Элли под голову, а другой гладил ее обнаженное тело. Она лежала на спине, с закрытыми глазами.

Секс был восхитительным. Бесподобным.

Но теперь пришло время им поговорить.

- Наверное, сейчас поздновато спрашивать спросил он, - но ты хоть как-то предохраняешься?

Она не открыла глаз. Да, предохранялась, однако покачала головой.

Что ж, ладно. Он подождал, не продолжит ли она разговор. У нее был ребенок. Она сознательно удочерила Миа. А значит, с ней можно говорить о детях, А что, если Элли забеременеет от него?

Он хотел на ней жениться. Обрести уверенность в завтрашнем дне. Но не повторится ли история тринадцатилетней давности? Не бросит ли она его снова?

У него заныло под ложечкой, разыгрался аппетит. А на душе кошки скребли. Хотя Элли совсем не обязательно забеременеет после одного фантастического секса. Бывает, мужчина и женщина долго спят вместе и ничего не происходит.

Рано ему переживать. В том числе не надо размышлять, так ли все это важно для Элли, как для него. Ему захотелось вернуть разговор в спокойное русло:

- Ты не проголодалась?

На сей раз она открыла глаза:

- Немного.

Он встал с кровати, достал из сумки чистые шорты и надел их. Отрезал сыра, хлеба и манго, положил все на пластиковую тарелку, которую нашел в одном из ящиков и передал ей. Затем наполнил пустую бутылку из емкости с чистой водой, взял вино и снова лег на кровать.

Она сидела, накрывшись до шеи простыней. Ее щеки порозовели, а в глазах исчезли обычные для последних дней тревожные огоньки.

- Настоящее пиршество, - улыбнулась Элли.

- Никогда не думал, что манго такое вкусное, - согласился он.

- Когда вернусь в Штаты, сделаю себе большой бутерброд с сыром и беконом. И пожарю мяса. Много мяса, - добавила она.

Звучало аппетитно.

- А я соскучился по десерту. По шоколадным пирожным. По бисквитам с вишневым вареньем и ванильным мороженым.

Она ехидно усмехнулась:

- И это говорит уважаемый врач! Ты знаком с последними исследованиями? Знаешь, сколько всякого намешано в этих пирожных?

Он пожал плечами и взял себе ломтик сыра.

- Наплевать. А кроме десерта я еще хочу пропеченный стейк с жареной картошкой и сметаной.

- Вот это да! - Она положила сыр и кусок манго себе на хлеб.

На несколько минут воцарилось молчание. Выпив пару кружек воды, Элли взяла бутылкувина.

- За твое здоровье! - Она открыв бутылку, отпила немного и протянула ее Броуди. Он сделал глоток. У него поднялись уголки губ.

- Похоже на то пойло, которое мы делали с Этаном и Маком. Смешивали хлебный спирт с ежевичным бренди.

Она улыбнулась:

- Тебе будет что рассказать друзьям в Штатах. Ты говорил, что они оба собираются жениться? Пойдешь на свадьбы?

- Будет сразу двойная, в доме Мака. Эго предложила, младшая сестра Мака. Они с Хоуп вначале отказывались, не хотели путаться у нее под ногами в такой важный день. Но она настояла. Сказала, что будет просто счастлива, если ее брат женится в тот же день.

- Уверена, все будет замечательно. А вы с Маком и Этаном часто виделись в последние два года?

- Давненько не встречались, но обменивались письмами и звонили друг другу. Этан служил в армии, Мак на флоте, а я не так давно ушел из авиации.

У нее расширились глаза, она выпрямила спину, сидя на кровати. Простыня соскользнула, и он изо всех сил старался не опускать взгляда.

- Никогда бы не подумала, что ты будешь служить в авиации.

- После ординатуры два года работал в Бостоне но чего-то мне там не хватало. Подумывал о возвращении в Колорадо, а потом решил все изменить. - Не мог же он сказать, как мечтал вернуться в Колорадо вместе с ней и приехать туда один просто не мог.

Иногда лучше кое о чем умолчать.

- Я завербовался на военную службу, и за последние восемь лет несколько раз побывал в Ираке и Афганистане. К счастью или к несчастью - смотря по какую сторону скальпеля ты окажешься, - война дает врачу хорошую практику. Государство не жалеет денег на сследования, новые технологии, и методы лечения постоянно совершенствуются. И все это пригодилось, когда мы оказывали помощь подорвавшимся на минах.

Она покачала головой:

- Сколько же тебе пришлось повидать! Все это весьма печально.

- Конечно, но я видел и настоящий героизм. Много храбрых солдат. Некоторые из них вернулись домой без руки или ноги. Психические расстройства тоже случались. Но все они хотели жить, даже если их жизнь будет не похожа на ту, о которой они когда-то мечтали.

«Спасибо тебе за службу», - хотелось сказать ей.

Но она не произнесла ни слова, хотя он почувствовал, что она им гордится. Он откусил хлеба, понимая, как ему важно ее мнение. Но он не знал, как дать ей это понять, и поэтому спросил: