Миссия: спасти шеф-повара - Каталина Канн

Я издал низкое, опасное шипение.

— Не твоё дело.

— О, но сейчас это очень моё дело, потому что это усложняет лечение. Пока её не возьмут под контроль, Лихорадка Спаривания все ускоряет. Клеточный оборот. Исцеление. Апоптоз. Метаболизм. Рост, — он сделал паузу и взглянул на что-то, что было вне моего поля зрения. — Даже действие ядов.

Внезапно мне стало трудно дышать. Даже с чистым кислородом, проходящим через шлем, моя грудь внезапно сжалась, как будто лёгкие были полны жидкости.

— Клинок твоего противника был пропитан ядом, — сухо сказал генерал. — В данный момент мы поддерживаем в тебе жизнь с помощью машин. Яд проник в твоё сердце и лёгкие. Они повреждены и не подлежат восстановлению.

Впервые я посмотрел вниз и увидел множество трубок и линий, которые были прикреплены к моему телу. Что-то глубоко внутри него, та его часть, которая жаждала дикой природы; ледяные, продуваемые ветрами равнины -отшатнулась от присутствия этих инопланетных захватчиков внутри тела.

Я всегда считал себя с сильной волей. Я прошёл революции за революциями, тренируя и развивая свой самоконтроль и сдержанность. Но сейчас, с Лихорадкой Спаривания, болью и дикой, неистовой потребностью, бурлящей в венах, я не мог сохранить самообладание.

В Десять Адов со всем этим!

Впервые за очень долгое время ледяные щупальца истинного страха начали змеиться вокруг моего сердца. Я боялся не смерти; я смотрел на Бога Смерти много раз в ходе битв, и каждый раз был готов отдать свою жизнь за дело, славу и, самое главное, жизни своих боевых воинов. Я всегда признавал, что рано или поздно смерть заберёт меня. Никогда не боялся смерти... до сих пор. Теперь я боялся того, что может никогда не произойти. Уловить намёк на такую возможность; обещание того, в чем мне всегда было отказано —настоящей пары, а затем жестоко вырвать его.

Если я умру сейчас, то никогда не смогу претендовать на Антлию.  Возможно, она найдёт другого. Но он не могу позволить этому случиться!!!

— Медик, — прошипел я, дыхание покидало лёгкие, которые, казалось, горели огнём. — Ты с лёгкостью создаёшь монстров. Ты играешь с телами и биологией, как будто ты сам один из проклятых Богов. Что ты можешь с этим сделать? — я указал на свою грудь, размахивая конечностями в вязкой жидкости.

Сквозь слои синего и прозрачного стекла я уловил улыбку медика, которая была полна наслаждения и темных тайн.

— Я действительно наслаждаюсь вызовом, особенно тем, который подходит для несуществующих Богов. Но даже у меня нет противоядия от яда, который использовал Безмолвный. Он называется саэ-щу. Настоящий инструмент убийцы, вероятно, сделанный много веков назад в какой-нибудь древней лаборатории Вселенной. Интересно, что это сильно влияет на мои наниты. Можно было бы подумать, что он был спроектирован именно для этой цели. Очень интересно. Очень опасно. Как и следовало ожидать, Безмолвный хотел, чтобы ты умер, но ты будешь жить, и только потому, что твой доктор не кто иной, как я.

После этих слов мой страх усилился.

В каком состоянии я буду жить? Инвалид, неспособный сражаться, привязанный к этим проклятым машинам до конца моего жалкого существования? Это судьба была бы хуже смерти.

— Ближе к делу, медик, — прорычал я, игнорируя отупляющую боль.

— Я подарю тебе вторую жизнь. Новое сердце и лёгкие, даже лучше, чем те, что у тебя есть сейчас.

— Как?

Медик пожал плечами.

— А как же иначе? Я выращиваю их в своём летнем саду тканей и органов. Ты должен быть терпеливым. Я бы даже не осмелился сделать тебе нанохирургическую операцию. Повреждения слишком обширны, и у меня недостаточно медицинских нанитов, чтобы исправить их, — медик криво фыркнул. — Я использовал слишком много из них, леча тех пленённых женщин, которых ты нашёл.

Боль пронзила мои роговые почки. Ужасное нетерпение охватило меня, когда слова медика вызвали в сознании образ Антлии. Я вспомнил, какой она была, когда я впервые нашёл её; в полубессознательном состоянии, избитую, напуганную. Теперь я был ранен. Ещё одно воспоминание пришло в голову: сильные, уверенные руки крепко прижимались к моей груди, отчаянно пытаясь остановить поток тёплой крови, хлынувший из раны.

Её руки, прикосновения, запах, голос, кружащийся вокруг меня, нёс в себе отголоски отчаяния, и что-то ещё. Тоску? Что это за чувство?

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, а когти были выпущены. Они впились в твёрдую кожу моих ладоней, вызывая кровь.

— Спокойно..., — сказал генерал на заднем плане, но я едва расслышал его. Я нуждался в ней. Видеть её, вдыхать сладкий аромат. Но что, десять адов, я мог сделать, когда был в таком состоянии? Я глубоко вздохнул и… ничего.

Внезапно у меня перехватило дыхание. Я пытался, но просто… не мог. Мышцы груди отказывались двигаться. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло. Казалось, что я тону. Что не так?

— А вот и твоя диафрагма, — сказал медик таким спокойным голосом, что мне захотелось вонзить когти в его горло. — Как интересно.

— Медик делай свою работу.

— Да, да, я этим занимаюсь. Расслабьтесь, Командующий. Тариус ты не сможешь дышать, так что я машины будут делать это за тебя.

Что-то странное и колючее ползло по моей груди, шее, челюсти, меняя форму, приобретая форму, когда оно окружало мой рот и нос. Я знал, что это такое. Полуразумные машины, управляемые медиком. Гибкий металл. Частичка таинственной души корабля, зарывшаяся в мою живую плоть. Я знал, что не должен бояться, но паника все равно пришла, вторгаясь в каждую частичку сознания.

— Не бойся, Тариус, — грохотал генерал на заднем плане. — Он все исправит, — мягко, но настойчиво машина просунула свои тёмные щупальца между губ.

— Извини, коммандер, — сказал медик, хотя его тон был совсем не извиняющимся. — Ты переживёшь это. Мне просто придётся на некоторое время превратить тебя в монстра. А вот и успокоительное!

Если бы я не испытывал сейчас агонию, то почти подумал бы, что голос медика звучит радостно. В глазах у меня потемнело. Я размахивал руками и отчаянно боролся с нахлынувшей темнотой… Но в конце концов она поглотила меня целиком.

Глава 14

На этот раз путешествие на корабль заняло гораздо больше времени. Как только мы вошли в холодное, безмолвное пространство корабля, синайцы отвели меня в небольшую комнату в задней части корабля и указали на капсулу, в которой находилось гнездо из одеял.

Они дали мне воды и твёрдые, студенистые батончики, пахнущие чем-то средним между сушёным рыбным бульоном и морскими водорослями. Чувствуя лёгкую тошноту, я завернулась в одеяла, просто желая на мгновение отключить свой мозг. Изнеможение охватило моё тело, и следующее, что я помнила, было то, что моё сознание погружалось в темноту.