Нефритовые четки - Борис Акунин

Но, судя по горящим глазам художницы, устремлённым наФандорина, она нисколько не была на него в претензии.

Чуть повернув лицо, чтобы видеть барышню, но и не выпускатьиз поля зрения ремингтониста, Эраст Петрович риторически вопросил:

– Быть может, Ландринов сделал это из ненависти? Врядли. Этот человек ненавидит весь белый свет, но проникнуться какой-то особойантипатией к управляющему он бы просто не успел. Сергей Леонардович занялначальственный кабинет всего несколько дней назад. Возникло у меня, правда,одно предположение, связанное с некоей поездкой в Париж, но рассеялось, –покосился коллежский асессор на Мавру. – Ландринов об этом не знал, иначевчерашняя пуля полетела бы не в меня, а в другого человека.

– Какой Париж? Какая пуля? Что это вы загадкамиговорите? – нахмурился Ванюхин. – А вся ваша версия выстроена напеске. Это вы, коллега, британской «психологической школой» увлекаетесь, помолодости лет. Следствию нужны факты. Если не cui prodest, тогда что же?

– Второй из распространеннейших мотивов п-преступления– cherchez la femme. Здесь мы имеем дело с преступлением страсти. Ландринов добезумия влюблён в… одну особу, это видно невооружённым глазом.

Все посмотрели на Мавру, та залилась краской и опустилаглаза.

Сергей Леонардович, до этой минуты не произнёсший ни слова,воскликнул:

– Как вы могли подумать такое про отца! Вы не зналиего, это был высоконравственный человек! Его занимали лишь заботы компании!

– В самом деле нехорошо, – укорил Фандоринапетербуржец. – Покойный был почтённым старцем и девицами не увлекался, всеэто знают.

– При чём здесь п-почтённый старец? – ЭрастПетрович коротко вздохнул, досадуя на непонятливость собеседников. –Ландринов хотел уничтожить не управляющего, а своего счастливого соперника,жениха Мавры Лукиничны. Барон фон Мак был умерщвлён исключительно для прикрытия.

– Барон фон Мак?! Для прикрытия?! – остолбенелВанюхин. – Из-за секретаришки?!

Затряс головой и Сергей Леонардович.

– Что за дикая фантазия!

Фандорин развёл руками:

– Вечное заблуждение сильных мира сего: будтозначительны они одни, а «маленькие люди» не более чем статисты, и всё у нихмаленькое – страстишки, замыслы, злодейства. Господин следователь давечасказал: лес рубят, щепки летят. А здесь всё произошло наоборот: ради щепки непожалели леса. Сам-то я никого из людей щепкой не считаю (впрочем, как илесом), но расчёт у преступника был б-безошибочный. Барон непременно угоститсекретаря чаем. Погибнут оба, но смерть Стерна окажется в тени. Никому и вголову не придёт, что мишенью был не титан российской индустрии, а мелкийслужащий. Несчастный же уборщик пропал и вовсе не за что, по случайности.Однако вас это, кажется, не слишком опечалило? – обратился он к Ландриновуи сделал несколько шагов по направлению к углу, где располагалась пишущаямашина.

Ремингтонист изобразил презрительную гримасу, но рука,которой он опирался на спинку стула, дрожала. Ландринов спрятал её в карман.

– Я жду доказательств, – напомнил Ванюхин. –А у вас по-прежнему одни психологизмы.

– Сейчас, ваше превосходительство, дойдёт и до фактов.Но сначала несколько слов о версии Сергея Леонардовича – будто убийствосовершено тайным агентом «Пароходного товарищества». Вы правы лишьн-наполовину, – обратился коллежский асессор к фон Маку. – Шпион изконкурирующей компании здесь есть, но вашего отца он не убивал.

– Кто же это? – живо спросил барон. Не глядя наТасеньку, Фандорин сказал:

– Я сообщу вам об этом завтра. Если он не уволится сам.Однако вернёмся к убийству. Не показалось ли вам, Зосим Прокофьевич, странным,что миллионера отравили копеечным ядом?

Ванюхин пожал плечами:

– Я уже говорил про это. В том-то и штука, что мышьяклегкодоступен. Факт приобретения цианида или иного «аристократического» яданетрудно выследить, опросив аптекарей. Но попробуйте-ка узнать, сколько людейза последнее время покупали крысиную отраву. Ни один аптекарь не упомнит.

– А мне думается, дело не в этом. Не было у Ландриноваденег на дорогой яд. Я понял это вчера вечером, когда исследовал пулю, которойвыстрелил в меня п-преступник. – Эраст Петрович достал из кармана платок,а из платка несколько сплюснутый кусочек свинца. – Круглая, изоднозарядного ненарезного пистолета. Такое оружие можно купить на барахолкерубля за полтора. Самый дешёвый яд, самый дешёвый пистолет – как-то всё этонесолидно. Неужто Мосолов не смог бы оснастить своего шпиона получше? И мнестало ясно: убийца – бедный человек с очень маленькими средствами, но с оченьбольшими страстями.

Здесь Эраст Петрович переместился ещё на несколько шагов кЛандринову, якобы для того, чтобы картинно уставить на преступника обвиняющийперст. На самом же деле Фандорин всё это время внимательно наблюдал заремингтонистом и с секунды на секунду ждал, что тот себя выдаст, предельнонедвусмысленным образом.

Губы у Ландринова подрагивали, плечи дёргались, но не отстраха – от ярости. Надолго выдержки у этого пассионария не хватит. Сейчаснакинется, вон уже и зубами скрипит.

Коллежский асессор нарочно повернулся к обвиняемому спиной,чтобы облегчить нападение. Теперь их разделял лишь стол младшегописьмоводителя.

– А зачем он в вас-то стрелял? – все не могпризнать своё поражение Ванюхин.

– Я знаю! – ответила за чиновника Мавра. –Из-за портрета. И из-за платочка…

– Какого ещё платочка? – не понял следователь. Нотут событие, на которое рассчитывал последователь «психологической школы»,наконец свершилось.

Издав рёв, Ландринов сорвался с места, выхватив из карманараскрытую бритву.

Коллежский асессор был начеку и проворно обернулся. Нооказалось, что психологическую науку он постиг ещё не в совершенстве.

Эраст Петрович был уверен, что убийца накинется на него,своего обвинителя, но ремингтонист пронёсся мимо Тасенькиного стола иустремился на Мавру.

– Это ты! Во всём ты! – хрипел он, занося бритвудля удара. – Из-за тебя гибну!

Барышня отшатнулась, только это спасло её от неминуемойсмерти – острое лезвие рассекло воздух у самого горла.

Бедняжка вжалась в стену, а злодей схватил её за волосы изапрокинул кудрявую головку назад.

Все в комнате будто оцепенели.