Королева-молния. Собирая сердце. Вампиры - Елена Золотарева

— С добрым утром! — довольная физиономия Макэйо, улыбающегося во все тридцать два, склонилась надо мной, — я уже устал ждать, когда ты проснешься!

Держа двумя пальцами тонкий колосок, он провел его кончиком по моей щеке, вызывая щекотку.

Я остервенело потерла лицо руками, чтобы этот невозможный зуд исчез, но почувствовала на запястьях мужские пальцы.

— Идем! Вставай!

Я и моргнуть не успела, как Мак уже вытащил меня из кровати.

— Куда? Что случилось? — я не могла понять, к чему эта спешка, пока он вытрясал из шкафа мои вещи, бросая их на кресло.

— Кататься! — в меня полетела оранжевая рубашка в клетку и синие джинсы, — пожалуйста! Пожалуйста! Скорее!

Мак сложил ладони в умоляющем жесте и подкатил глаза. Этот детский жест в исполнении двухметрового амбала выглядел комично.

Что за спешка?

Да конца не понимая, чего он хочет от меня, я присела прямо в гору вещей, которыми было засыпано кресло, чтобы хоть немного проснуться, но мою ногу схватили и нетерпеливо начали запихивать в джинсы.

— Что ты делаешь?

— Тороплю тебя! Кроссовки или казаки?

Сидя в натянутых до колен джинсах и ночной рубашке, я медленно моргала, так не и не поняв, что ему нужно.

— Кросы… — проворчала я и стала натягивать джинсы.

Пока Макэйо наводил беспорядок на полках с обувью, я успела одеться.

— Ты можешь сказать, к чему такая спешка? Я могу хотя бы умыться?

— Какая спешка? Я жду тебя уже три часа! Готова?

Схватив мою руку, он потащил меня вниз по лестнице, мимо холла, пугая служанок, что поливали цветы во внутреннем дворике. И только пробежав по мостику надо рвом мы наконец остановились.

Перед нами стояла ржавая развалюха, которая когда-то, очень давно, была мотоциклом, воняла бензином и вообще не внушала никакого доверия, что в прочем не мешало Маку смотреть на нее с таким восторгом, с каким ребенок смотрит на желанную игрушку, которую ему наконец-то купили.

— Эээ…это ездит? — я нахмурила брови, наклонившись над «трофеем».

Не такой он, вроде, и ржавый. Просто покрашен в такой грязный ржавый цвет, и только увидев легендарное название, я поняла, что Мак, видимо, один из ярых фанатиков — собирателей раритета.

— Эта крошка еще как ездит!

Оглушительный рев мотора обрадовал Макэйо еще сильнее, и он поспешил оседлать свою «крошку».

— Кошмар… — съежилась я, — можно глушитель на нее поставить? — я ворчала в никуда, потому что голос мой был не слышен даже мне самой.

Мак кивнул, приглашая сесть позади него, на что я поморщилась, но все же решилась.

— Только на козла не вставай!

— Как получится! Держись!

Стоило мне обхватить его талию, как он пару раз дал газу, и мы сорвались с места.

Первые секунды я вжималась в широкую спину, зажмурим глаза, но почувствовав, как дрожит все мое тело от напряжения, я глубоко вдохнула и страх исчез.

Мы мчались по узкой грунтовой дороге, и наши колени хлестали высокие травы, растущие вдоль обочины, ветер врезался в лицо, мешая нормально дышать, а рев мотора вызывал странное чувство эйфории, медленно растекающееся по коже.

Мы остановились у небольшого озера, и мне даже стало жаль, что наша поездка закончилась.

— Откуда это у тебя? — на трясущихся ногах я подошла к дереву, чтобы опереться и немного перевести дыхание.

— Отобрал у одного идиота.

— Отобрал? — настроение резко упало до нуля. Куда девалось его благородство? Не таким в моих глазах был Макэйо до этой минуты.

— Он пьяный ездил по городу этой ночью…И я еле успел вытащить из-под его колес девушку с малышом и рыбками.

— С рыбками?

— Да, они несли золотых рыбок в пакете. Но все обошлось! Все целы, парень наказан, а у нас теперь есть эта крошка!

Я закрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Рыбки в пакете, пьяный идиот, девушка, спасение и…НАС…О чем подумать в первую очередь я так и не определилась, но вопрос вырвался сам собой.

— Что ты делал ночью в городе?

Мак отчаянно развел руки, отвернулся, пнул ногой незаметный камень и вернулся, вставая в напротив меня.

— Ты же взрослая девочка…понимаешь, что может делать вампир…в городе…ночью…

В горле мгновенно пересохло. Машинально я попятилась, но кривой ствол позади меня, не дал сдвинуться ни на сантиметр.

Внутри забурлил страх, желание защищаться и бежать, но тело оцепенело от страха, парализуя не только мышцы, но и мозг. Я даже защитить себя не смогу.

— Приехали, — выдохнул Макэйо, зачесывая пальцами волосы назад, — ты меня боишься?

Макэйо положил ладонь на мое плечо, и меня передернуло.

Этой ночью он убивал людей. Осушал их, бросая бледные безжизненные тела где-нибудь в подворотне…Забирая имущество в качестве расплаты, словно он судья…Получая от женщины в награду за спасение ночь любви и ее кровь. А может, и кровь ее дочери.

Как же я могла забыть, в какой мир попала?! Почему я стала думать, что вампиры — это милые парни, добрые как розовые пони и мужественные, как герои женских романов? Ведь они убийцы! Хладнокровные, безжалостные, считающие себя богами в мире обычных людей.

— По глазам вижу, боишься… — с досадой констатировал Мак, — что не так?

— Ты действительно не понимаешь?

Я уперлась ладонями в стальной пресс, но попытка отодвинуть от себя это порожденье тьмы оказалась тщетной.

Макэйо пару секунд разглядывал мои напряженные руки, а потом внезапно сделал шаг назад, цокнул языком и улыбнулся.

— Я понял! Ты подумала, что я убил того парня?

Я подняла бровь в качестве ответа. Разве не убил?

Мак рассмеялся и приятный тембр немного успокоил. Вернувшись на опасно близкое расстояние, он взял мою голову в ладони и заставил смотреть ему в глаза.

— Я поехал выпить в бар, тем более, что в этом городе живут четыре бывших донора из дворца Шторма. Они до сих пор не прочь иногда стать десертом для заблудшего вампира.

«Десертом они не прочь побыть значит!» — возмутился мой внутренний голос.

Эта мысль мигом выбила страх, заполняя грудь новой эмоцией — ревностью!

Сжав зубы, я отбросила его ладони со своего лица, ловко наклонившись в сторону, вынырнула из кольца рук и быстро зашагала назад к дому.

Какого черта приехал, если по ночам ходишь к доноршам всяким!

— Виктория!

«Виктория!» — передразнила я Мака, продолжая маршировать в сторону дома.

— Да что опять не так?