Сбежавшая жена из странствующего трактира - Хелена Хайд

Был один момент, который меня, после родного мира, немного обескуражил, но вместе с тем порадовал: тема месячных здесь не табуировалась. То есть вот вообще. Тебя бы здесь не зашеймили за красное пятно на юбке. А в том, чтобы сказать: «у меня месячные», никто не видел ничего неприличного. Даже больше, само слово «месячные» не принято было заменять всякими мудреными метафорами вроде «критические дни», «эти дни», «красные дни», «калинко-малинки» и прочими изворотами мозга.

А самое главное - когда не то что другие женщины, а даже мужчины слышали это заветное слово «месячные», то не падали в истерике на пол, словно одержимые бесом, выплевывая изо рта пену вместе с криками «МЕРЗОСТЬ!». Так что когда Амая, подойдя к Вейту, сказала ему: «У меня месячные», трактирщик просто ответил: «Ага, хорошо, вот тебе деньги на прокладки и обезболивающие, нагружайся поменьше. Если будешь себя совсем плохо чувствовать - говори, дам выходной».

Сказать, что при созерцании этой картины у меня, после родного-то мира, отвалилась челюсть с криком: «А ЧЕ, ТАК МОЖНО БЫЛО?!» - это ничего не сказать!

К счастью, по крайней мере, серьезных последствий для наших планов это не имело. Первый день что я, что Амая переносили довольно легко, и сегодня могли спокойно работать. А что касается второго, на который становилось в самом деле, мягко говоря, не очень. То мы в любом случае собирались завтра покидать Омут и отправляться утром дальше. Так что просто сядем на свои места в водительской кабинке, обнимем грелочки и будем отдыхать, любуясь пейзажами, пока не доедем до последнего в графстве города с налоговым отделением.

Если честно, мы бы в самом деле огорчились тому, что покидаем этот город всего через пару дней работы. если бы не одно «но». И имя этого «но» было «тетя Гадя»! Похоже, наш трактир ей никак покоя не давал, ибо эта «добрая женщина» постоянно ошивалась вокруг, вместе со своей стайкой подпевал, очевидно ненавидящих все живое, кроме себя, любимых. Даже не пытаясь говорить потише, они то и дело обсуждали и наш трактир, и свой городок, да и вообще весь этот тленный мир. Приправляя все морализаторствами на уровне сидящих возле подъезда бабок, у которых все соседи - «проститутки и наркоманки».

Согласно ее убеждениям, волчья пасть, заячья губа, всевозможные генетические нарушения. все это было «виной безмозглых родителей, которые обрекли своих детей на такую участь». Причем причины вины родителей были самыми разнообразными: потому что десять лет назад один раз за школой покурили, потому что в молодости гуляли много, а не дома сидели, и все такое прочее. Примерно такое же отношение у Гади было к послеродовой депрессии, которая проявлялась у женщин исключительно от скуки-безделья, и никак иначе.

Забавно, но первым с Гадиной двойной морали прихренел как раз Вейт. Когда стоя на баре, услышал, как тетка проповедовала своей пастве:

- И тогда эта Далина, представьте себе, унизилась даже до того, что за собственным мужем следить начала! Но вот обломалась - не было у него любовницы. По крайней мере, постоянной. Разве что вот в бордель захаживал пару раз в неделю, но разве за это мужика осуждать можно? Она ведь знала анатомию.

- Простите, а муж той Далины что, анатомию не знал, и поэтому пошел изучать ее в борделе? - не сдержавшись, фыркнул трактирщик, протирая пивные кружки. - А я-то думал, анатомию в школе по учебникам изучают...

- Мы вообще не с вами разговариваем! - возмущенно взвизгнула Гадя. - Чего влезли?!

- Да просто потому, что меня это слегка подбешивает, - солнечно улыбнулся Вейт на всю челюсть. - Если мужчина изменяет своей женщине, то он просто засранец. И ни при чем здесь ни «анатомия», ни физиология.

- Вот только не надо! - еще больше возмутилась Гадя. - У мужчин это реальные потребности, они не могут терпеть!

- Надо же, что вы говорите, - хохотнул он, цинично прищурившись. - Всегда знал, что я на самом деле веник, раз никогда не изменял, да и вообще не бегаю за каждой юбкой с криками о том, что «Я МУЖИК И НЕ МОГУ СЕБЯ СДЕРЖИВАТЬ!».

На этом моменте я, если честно, закашлялась.

То есть, «не бегает за каждой юбкой»? Да этот нахал буквально с первого дня нашего знакомства постоянно ко мне свои тефтели подкатывает! Еще и поцеловал был настолько бессовестно.

Хотя если так подумать, то и правда, ни к кому, кроме меня, он особо активно клинья не подбивал. Правда, может просто я не видела? Да и наверняка же на Амаю поглядывает, что там! Готова поспорить, между ними уже давно что-то есть, просто мне прямо не говорят.

- А еще я решительно не пойму, какая разница, изменяет мужчина с проститутками в борделе, или с любовницей, - тем временем продолжал Вейт. - Он же тогда что так что так козел.

- Совсем дурак? - не унималась Гадя, поддерживаемая своим поддакивающим хором, лично мне напоминавшем стаю крякающих на фоне уток. - Любовница - это та, к кому мужчина привязался, к кому регулярно ходит вместо жены и может что-то испытывать. Как минимум постоянное желание той конкретной женщины. А шлюхи в борделе - это не измена, к ним же ничего не чувствуют. Те девки как раз и нужны для того, чтоб мужчина удовлетворял свои естественные потребности. А заодно набирался опыта, чтоб уметь блюдущей себя жене удовольствие доставить.

- Извините меня конечно, - напряженно протянула Амая на повышенных тонах, и кажется, я прочитала в ее глазах жажду крови по вполне понятным личным мотивам. - Но я решительно не понимаю, какое такое особое удовольствие может доставить своей жене мужчина, который ходит в бордель, чтоб вяло попыхтеть над проституткой? Она ведь максимум изобразит блаженство, чтоб клиент думал, что он такой зверь зверей, потому что это тоже ее работа! Или вы думаете, что ваш ходивший по борделям муж (если он вообще у вас когда-нибудь был), либо его братья по разуму, в самом деле чему-то там в борделях учились, и действительно дарили работавшим там девочкам неземное наслаждение? Тогда разочарую: в лучшем случае проститутку от них не тошнило, потому что она уже научилась максимально абстрагироваться от происходящего. А все остальное - не более чем актерская игра, которую она вынуждена изображать. Так что мужчина, покупающий проституток, еще хуже тех, которые изменяют с любовницами. Потому что на любовниц они, по крайней мере, смотрят немного больше как на живых людей, а не просто как на вещи, которые берут попользоваться.

Дальнейшую речь Гади разобрать, увы, стало физически невозможно. Частично - благодаря взорвавшемуся «утиному хору», громогласно высказывающему свое возмущение. Частично - потому что поток хаотичных фекалий, полившихся из ее ротового отверстия, мало напоминал связную человеческую речь. Но итог был один: разрываясь от негодования, достопочтенная мадам со своей свитой эмоционально удалились, лишив нас своей компании.

К слову, практически сразу после этого к трактиру снова потянулись посетители, видимо до этого отпугиваемые от заведения такой «приятной» компанией невдалеке от него.

- Это еще что, - захихикала Амая, расплатившись в магазинчике на кассе за прокладки. -Пока ты тогда на кухне стояла, я еще и другие их разговорчики слышала, разнося заказы. Так вот, по логике этой Гади Хреновой...