Не дареный подарок. Морра - Купава Огинская

– Ты только Илису об этом не говори, – посоветовала Ная, подсовывая ему чашку и очень весело поглядывая на меня.

А я что? Вздохнула с облегчением, когда Керст отпустил мою руку, и зачем-то пригладила растрепанные волосы на его макушке.

Милый он все же, не зря я его любить собиралась.

* * *

Шум в коридоре раздался как раз в тот момент, когда я помогла Керсту развернуть предпоследнюю конфету. Последней шуршала Ная, а я чувствовала, как наполовину состою из шоколада и уже совсем ничего не хотела. Даже чая. Потому что на вторую половину я как раз из него и состояла.

Кто-то возмущенно кудахтал, но гневные выкрики быстро заглушил уверенный гул мужских голосов.

– О, – встрепенулась Ная, – боевики пожаловали.

Я тоже оживилась, и даже в коридор бы вы-глянула, будь у меня на это силы. Но съеденные конфетки неподъемным грузом придавили к кровати.

Первым в палату ворвался едва заметно прихрамывающий Тайс. Почти отгрызенную ногу, в отличие от отрубленной руки, исцелить смогли всего за сутки.

Моя мечта сбылась в полной мере. Я смогла насладиться перекошенными физиономиями целителей, которые меня как Касю очень достали. Моя мелкая нечистая душонка ликовала, вот только недолго.

На улице быстро темнело, основательно так, по-зимнему. И когда солнце почти зашло, Ная – засобиралась. У нас в планах на день стояли еще костры, и я бы не отказалась узнать, что это такое.

Оптимистический настрой и наивная уверенность в том, что вечер будет ничуть не хуже дня, продержались целых два часа, за которые мы успели без травмоопасных приключений добраться до города и пройтись по вымершим улицам, чтобы найти почти всех горожан в центральном парке.

На месте замерзшего фонтана стоял головокружительных размеров шалашик, украшенный разноцветным конфетти, с воткнутыми сверху штуковинами разных форм на тонких, не внушающих доверия палочках. Шалашики поменьше были расставлены по периметру.

Палатки с выпечкой и горячими напитками манили к себе. То там, то здесь взгляд на-тыкался на лотки со сладостями, чуть в стороне от самого монументального шалашика звенели музыкальные инструменты, а я крутила головой, пытаясь найти взглядом – Илиса. Что бы там ни говорила Ная, и как бы сильно ни обижалась на него, находясь среди всей этой людской толпы, я бы предпочла быть рядом с хозяином.

Илиса я, конечно, не нашла, зато нашла того, кого совсем не ожидала здесь увидеть.

– Какого?!

Гад стоял у одной из витрин, не освещенных в это праздничное время, и улыбался, глядя прямо на меня. Чистенький, аккуратненький, весь в черном. Дорогой плащ с меховым подбоем на плечах и самодовольная улыбочка на наглом лице.

– Морра, ты чего? – удивилась Ная, когда я встала как вкопанная, отказываясь идти дальше.

Выдернув свою руку из ее пальцев, я молча, ничего не говоря и даже не думая объясняться, бросилась вперед. Чуть не сбив с ног какого-то человека, но даже не извинившись, я неслась прямо на змея. Ная не отставала.

Улыбка на лице Кадая медленно гасла.

Кажется, я сдала все нормативы по физической подготовке за те пятнадцать минут, что гонялась за аспидом по темным, подозрительным улочками. Устраивать разборки на виду у всех Кадай посчитал плохой идеей, но почему-то не спешил останавливаться, даже когда мы убежали далеко от оживленных улиц.

Я не возражала. По пути, повороте на четвертом, приметила устрашающего вида кусок арматуры. На одном его конце даже остались каменные наросты, потемневшие от засохшей крови. Попользованное кем-то оружие тут же оказалось в моих руках, и дальше мы бежали особенно – бодро.

Кадай, видимо, впечатленный зверским выражением моего лица, серьезно опасался за целостность своего. Небезосновательно, хочу заметить. Остановился он только спустя еще десять минут непрерывного забега. Не по своей воле, разумеется. Точку в погоне поставила высокая стена. Холодная и неприступная.

– Морра, – убедившись, что пути к спасению нет, Кадай повернулся лицом ко мне, – что за недружелюбный прием? Я думал, ты будешь рада меня видеть.

– Я, знаешь ли, тоже думала, что никогда не попробую суп из змеи. – Поигрывая арматурой и тяжело дыша, я медленно приближалась к гаду. И какой же устрашающей я себя в этот момент ощущала! – Ошибалась страшно. Попробую.

– Морра, – с укором протянул он.

Мне было все равно. Перед глазами стоял подмерзший и едва живой Керст, в ушах звенел натужный хрип его дыхания. Да этот гад даже не представляет, сколько ужаса я тогда натерпелась. Моя нежная рагровская психика до сих пор не восстановилась после того кошмара.

– Я понимаю, ты злишься…

– Морра, ты что творишь?

Чуть отставшая, запыхавшаяся Ная налетела на меня сзади, отобрала прут и выбросила его в лежащий у стены мусор, прямо под забитое досками окно.

– Простите ее, она не хотела…

– Хотела!

Подзатыльник был мне молчаливым осуждением.

Аспид заулыбался. Больше не боясь обезоруженной меня, смело шагнул к нам и с подозрительным огоньком в наглых глазах попросил:

– Морра, познакомь меня со своей прекрасной подругой.

Я не хотела, но волчица, с интересом рассматривавшая аспида, потребовала то же самое. И если Кадаю я еще могла отказать, то отказывать соседке по комнате было чревато. Мне взгрустнулось. Всего мгновение назад я планировала познакомить его с арматурой, а пришлось знакомить с Наей.

Когда та поняла, что я погналась не за простым прохожим, а очень даже хорошо мне знакомым, первое, что она спросила, было удив-ленное:

– А Илис знает?

Кадай заулыбался шире, поцеловал ее ручку и предложил продолжить беседу в более уютном месте.

– Могу я пригласить вас в гости?

У меня дернулся глаз, а Ная на аспида смотрела благосклонно и на предложение согласилась с подозрительным энтузиазмом, не оставив мне особого выбора.

* * *

Аспиды предпочитали жить под корнями или в расщелинах каменистых пород, но ни один уважающий себя змей не стал бы селиться в доме.

Кадай стал. То ли не уважал себя, то ли забил на змеиные традиции, но жил в настоящем доме. Большом, очень похожем на дом директора, который, к слову, находился на соседней улице, с усыпанным снегом садом и высоким каменным забором.

Я злилась на гада и автоматически пыталась найти какой-нибудь изъян во всем, что его окружало, но не находила. Не считая того, что жил в нем Кадай, дом оказался на удивление красивым.

Хмурая, неразговорчивая женщина почти сорвала с меня шубку и попыталась отнять шаль, за что чуть не поплатилась откушенной рукой. Если бы не Кадай, вовремя перехвативший меня, так бы и было.

Ему же и пришлось тащить меня в гостиную, где, усадив на диванчик, с меня все же содрали шаль.