Дымка. Черный Красавчик - Виль Джемс

Многие ковбои говорили, что стоит платить деньги за то, чтобы смотреть, как работает Дымка, и когда, отужинав, ковбои ложились врастяжку отдохнуть, поболтать и попеть, что бы Клинт ни сказал о Дымке, никому и в голову не приходило спорить с ним или идти на пари. Все они знали и любили эту лошадь, и скоро о Дымке заговорили в лагерях других компаний. Молва о нем прошла по всему Северу, и нисколько не удивился один из ковбоев, когда однажды осенью, забравшись на Юг, у самой мексиканской границы услышал, как другой ковбой поверял друзьям рассказы о Дымке из «Рокин Р.».

Владелец соседней компании как-то передал через своего ковбоя, что даст за эту лошадь сотню долларов. В ту пору Дымка ходил под седлом второй только год. Старый Том рассмеялся в ответ, а Клинт рассердился не на шутку. На другой год тот же чудак предложил за Дымку двести долларов, и Старый Том рассмеялся снова, а Клинт на этот раз не знал, злиться ему или радоваться. Но все шло своим чередом, и еще два года спустя большая компания из соседнего штата прислала письмо, в котором предлагала за мышастую лошадь круглую сумму – четыреста долларов.

Хорошей верховой лошади в то время цена была пятьдесят долларов, для хорошей ковбойской лошади установленной цены не было, потому что такую лошадь купить можно было разве что при распродаже всего хозяйства. Высшая цена, какая когда-либо была в этих краях предложена за ковбойскую лошадь, была двести долларов, и когда пронесся слух, что за Дымку предлагают четыреста долларов, то многие подумали: есть у людей шальные деньги. Но те, кому такая цена казалась безумием, просто не видели, как Дымка работает.

Этой осенью, когда обоз вернулся с объезда, Старый Том позвал к себе Клинта и показал ему это письмо.

Клинт уже слышал о предложении и уставился на письмо, не читая его, он смотрел на него и думал, как поступит в этом деле Старый Том. Так он стоял, ничего не видя перед собой, как бы приготовившись к удару, когда старик заговорил:

– Ну, Клинт, вот что я скажу на это… – Тут Старый Том помедлил, может быть, чтобы еще подразнить ковбоя. – Если бы у меня скот подыхал с голоду и мне нужны были б деньги, чтоб как-нибудь поставить его на ноги, возможно, я пожертвовал бы Дымкой за четыре сотни, но сейчас нет таких денег, за которые я продал бы эту лошадь.

Ковбой улыбнулся и с трудом перевел дыхание.

– Но я надеюсь, – добавил Старый Том, – что придет день, когда тебе надоест сидеть на месте и захочется бросить компанию, и тогда Дымка будет моим. Я давно отправил бы тебя на все четыре стороны, но для этого мне пришлось бы отправить Джеффа, так что с лошадью мне придется погодить, пока я не развяжусь с кем-нибудь из вас.

Клинт знал, что старик говорил это в шутку. На радостях он пожал руку Старому Тому и вышел от него, не чуя под ногами земли.

К началу зимы Дымку вместе с табуном выпустили в прерию. Клинт, по своему обыкновению, помог отвести табун под защиту холмов, и на этот раз, отпустив лошадей, он долго стоял и с грустью смотрел на зимние пастбища: никогда еще не видал он здесь такой чахлой, скудной травы.

Все лето стояла сушь, и в прериях было хоть шаром покати, но здесь, в лощине между холмами, пастбище всегда бывало обильно, и лошадям зимовать было здесь лучше, чем в теплых стойлах с зерном в кормушках. Клинт подумал: не взять ли ему Дымку с собой назад, для зимней работы? Но тогда он должен был бы выпустить его в прерию с приходом весны, а он и думать не хотел о том, чтобы поехать на весенний объезд без Дымки.

– Нет, – решил он, – я отпущу тебя на зиму. Но я приеду сюда посмотреть, как ты поживаешь, не слишком ли много спускаешь жиру. Уж больно ты дорог, чтоб рисковать, – сказал Клинт, почесывая Дымку за ухом, – и для меня ты во сто раз дороже, чем для компании, хоть Старый Том и тот не отдаст тебя ни за какие деньги.

Клинт не успел еще добраться до ранчо, как со спины налетела на него зима, и он стал растирать перчатками уши.

– Ну и пурга! – присвистнул он, выколачивая дробь зубами. – Однако для начала недурно.

И правда, первая метель не похожа была на обычную вьюгу, – тяжелый буран прокатился по прерии из края в край, трамбуя землю тяжелым снегом и замораживая все, что могло замерзнуть. Он бушевал двое суток, а когда прояснилось, температура сразу упала. Клинт поехал собирать старый скот поближе к ранчо, где бы за ним можно было смотреть, и когда через несколько дней снова сорвалась снежная буря, она застигла его в открытом поле со стадом скота, которое он гнал под навесы, к стогам на черный день припасенного сена.

Клинт проводил в седле все время, с утра до вечера, а иногда и добрую часть ночи. Прошел месяц, и слой снега в прерии вырос на два фута. А небо по-прежнему грозилось буранами, и у ковбоев дел было невпроворот. Всякий раз, как ковбои пригоняли новое стадо скота, требовавшее кормежки, у работников с ранчо глаза вылезали на лоб, потому что они сбились с ног с тем скотом, что был уже на ранчо. Еще немного – и Старому Тому пришлось бы нанять еще давальщиков сена и прикупать кормов.

Клинт беспокоился о судьбе Дымки и все хотел навестить его, но слишком глубок был снег для дальней поездки, и к тому же всегда где-нибудь по пути встречалось ему стадо скота, а в стаде – больные и слабые, которым нужен был кров и уход.

Все же, несмотря на помехи, однажды Клинт добрался до зимнего пастбища. Серое небо чернело, и надвигалась ночь, когда ковбой перевалил через хребет и увидал табун лошадей. В табуне была сухая косматая лошадь мышастого цвета, и Клинт не поверил своим глазам, когда, подъехав ближе, узнал в этой лошади Дымку.

Ковбой намерен был тотчас же поймать лошадь и увести ее на ранчо. Он раздумывал, может ли Дымка теперь выдержать такой большой перегон, но, когда лошадь подняла голову из ямы, в которой добывала себе корм, и заметила приближающегося к ней всадника, Клинт был поражен тем, сколько в ней силы и бодрости. Дымка не узнал ковбоя и, едва увидев его, сорвался с места и понесся прочь.

Клинт смотрел, как он скачет по глубокому снегу, и улыбался, потому что лошадь была не так уж плоха, как показалось ему с первого взгляда.

– Все равно я заберу тебя с собой, чертенок ты этакий, потому что бог знает на кого ты станешь похож через несколько недель, если продержится такая погода.

Он двинулся по тропке, проложенной Дымкой и другими лошадьми. Было уже темным-темно, но в глубоком снегу трудно было сбиться со следа.

«Удастся ли мне удержать его на месте, пока он узнает меня под этим нарядом?» – думал Клинт. В своей зимней одежде, да еще ночью, он в точности был похож на медведя. Кроме того, в эту пору года лошади становятся пугливее и труднее к себе подпускают. Клинт боялся, что ему не удастся поймать Дымку, и подумывал о том, не загнать ли ему весь табун на ранчо.

Он ехал по следу, стараясь догнать лошадей, когда с левой стороны из снега донеслось до него слабое мычание. Клинт придержал коня, мычание повторилось, и он повернул на звук. Свернувшись в комочек, дрожа, почти засыпанный снегом, лежал в сугробе теленок.