Чудесный день в аду - Игорь Срибный

Седой качнулся от усталости и потери крови, но взял себя в руки и пошел во главе жидкой цепочки разведчиков…

Шли по тропе, обозначенной группой Костяна. Шли уверенно, потому что при всех раскладах «духи» не успели бы заминировать тропу, хотя явно обнаружили ее и шли по следам, преследуя группу.

У небольшого пересохшего ручейка Седой увидел следы трактора, который с километр тащил по руслу прицеп, а затем резко свернул в заросли, проломав просеку длиной метров триста. Здесь «духи» спешились и дальше пошли пешим порядком, а трактор замаскировали в зарослях, забросав ветками. У небольшого скального выхода враги разделились и пошли в сторону плато, обтекая его с двух сторон.

Седой остановился, утирая обильно струившийся сквозь повязку пот, смешанный с кровью. Пот, попадая в рану, вызывал жгучую боль, как будто туда щедрою рукой сыпали перец. В глазах было темно…

Он глядел на разведчиков, тенями скользящих мимо него, и видел, как их шатает под тяжестью носилок с ранеными. Видел посеревшие, заострившиеся лица, заросшие грязной щетиной… Видел… и нарушил свой же приказ, сказав тихо: «Привал. Десять минут».

Разведчики упали на землю, тяжело, с придыхом дыша. Но, полежав пару минут, тут же завозились около раненых, кому поправляя повязку, кому давая хлебнуть глоток теплой водицы из фляжки…

Седой прошел по тропе и увидел в прогалах между ветками обширное каменистое плато. Он решил пройти дальше и едва не споткнулся о тело «духа», лежавшего поперек тропы. По кровавому следу видно было, что он пытался уползти с плато под защиту деревьев, но силы покинули его. Седой поднял его автомат и выщелкнул магазин из окна приемника – магазин был пуст…

Часы показывали 16.00. Нужно было спешить, чтоб приготовиться к встрече «вертушек». Седой поднял людей и, разделив их на две группы, отправил на плато. Раненых предварительно подтащили к самой кромке леса.

Осмотр плато не занял много времени. Разведчиков нашли почти сразу. Это не составило труда, поскольку около их укрытия, образованного V-образной расщелиной, по сторонам которой густо разросся буковый подлесок, и прикрытого каменным карнизом сверху, вповалку лежали тела убитых «духов». Деревья и камни были иссечены пулями и каменной сечкой. Стволы буков, непосредственно примыкавших к расщелине, вообще были изрублены пулями в щепы. Седой подходил к укрытию разведчиков на ватных ногах, прекрасно понимая, что при такой плотности огня там, внутри расщелины, был прострелен каждый сантиметр. Он остановился у деревьев, не решаясь наклониться и заглянуть внутрь… Впервые в его боевой жизни он страшился увидеть бездыханные тела своих боевых братьев. Но, преодолев себя, нагнулся… и вдруг услышал стон. Тихий, едва слышный, протяжный…

Седой упал на колени и ввинтил свое большое тело в тесноту природного дота. Лежа на боку, на него смотрел широко распахнутыми глазами Шива и… улыбался.

– Я знал, Батя, что ты придешь за нами… Ни секунды не сомневался… Брат…

– Что у тебя, Колян? – Голос Седого дрожал.

– Не знаю, Батя. Я, честно, боюсь себя ощупывать… Пацанов осматривал. Вот они тяжелые – все пулями побитые, но живые. С Ушлым пару минут назад разговаривал…

– Колян, я не смогу тебя вытащить: сам ранен. Сейчас ребята вас вынесут на свет божий.

Седой, пятясь задом, выбрался из расщелины и кивнул разведчикам. Ребят сразу же с превеликой осторожностью извлекли наружу и стали оказывать помощь.

Седой стоял, покачиваясь. Какая-то жгучая мысль билась в его голове, силясь вырваться на свободу, но что-то не выпускало ее, запихивало в дальние уголки сознания… Но она все же вырвалась, разорвав воздух отчаянным криком:

– Твою мать! Где Костян?! Шива, где Костян?!

– Командир, у нас кончились патроны. А «духи» поперли в последний и решительный… Костя забрал у нас штыки – ты же знаешь, он никогда не носил нож… – Шива замолчал.

– Что дальше? Не тяни! – Седой кричал, не думая о конспирации.

– Что дальше? Пошел на них в атаку… С двумя штыками в руках…

Седой отправился по следам боя. Все «духи», попадавшиеся ему на пути, были убиты пулями или осколками. Но вот один, убитый ударом ножа в грудь. Второй – в спину. Двое сразу – видимо, накинулись вдвоем. Множественные ножевые ранения… Еще один… Седой вошел под сень леса. Метрах в десяти от опушки он обнаружил изломанные кусты в потеках крови, земля вокруг этого места была сплошь истоптана… Но ни тел, ни следов волочения не увидел. Почва была настолько вытоптана, что невозможно было определить, в каком направлении ушли люди, покинувшие ее.

В этот момент над плато зарокотали винты «вертушек». Седой вышел на плато и увидел два «Ми-8т», медленно снижающихся, разгоняя вокруг тучи серой каменной пыли. А в воздухе, грозно ощетинившись, барражировала пара «крокодилов», прикрывая транспортники.

Из вертолета выпрыгнул знакомый летчик и, подбежав к Седому, крикнул, стараясь перекрыть шум двигателей:

– Егор, давайте быстрей грузиться – с запада сюда движется банда стволов в сто!

– Я не могу улететь, у меня разведчик пропал. Пока я его не найду – с места не сдвинусь!

– Ты в своем уме? У тебя все люди ранены! С кем ты пойдешь его искать?!

– Один пойду! Я не могу его бросить здесь!

Крайнее психическое и физическое напряжение последних суток, ранение и контузия, нервный срыв, вызванный исчезновением Костяна, видимо, отняли у Седого его последние силы и включили защитную функцию организма, выключив его сознание. Седой качнулся на враз ослабевших ногах и рухнул на летчика, сбив его с ног своим весом…

Седой сидел в курилке госпиталя и не спеша, растягивая удовольствие, курил вторую за день сигарету. Хитрый начмед втихаря увел из его тумбочки сигареты и выдавал теперь по пять штук на день. А раненым строго-настрого запретил давать Седому закурить…

В полдень к неврологическому корпусу подрулил «УАЗ» начальника разведки группировки. Полковник бодрым шагом направился в корпус, даже не оглядевшись по сторонам. Седой профессионально отметил эту кабинетную привычку – в горах, прежде чем сделаешь шаг, сто раз осмотришься… Он не пошел в палату – кому нужен, и так найдут, – а остался сидеть в тенистой беседке, увитой диким виноградом.

Начальник разведки вышел вместе с начальником отделения, и тот рукой указал на курилку.

– Ну, здорово, Егор! – заорал начальник разведки, обнимая Седого. – Уже курить выходишь? Значит, на поправку пошел!

– Да, в сущности, мне здесь вообще делать нечего, – ответил Седой. – Я нормально себя чувствую. Вот только швы снимать еще через два дня.

– Слушай, я говорил с твоим доктором – рана практически зарубцевалась. Швы можно снять хоть сегодня. Тут такое дело… – Полковник замялся.