Вселенная навсегда - Рина Ских

Вспомнилась та запись, которую показал мне Рейн. Вчера я не обратила внимания, но сейчас, прокрутив ее снова в голове, выцепила свою фразу: «Астрид. Всегда Астрид». Дело, пожалуй, даже не в словах, а в интонации. Усталая обреченность, но на тот момент ни капли удивления, словно это все объясняло. Что, машхараза?! Я знала Астрид в прошлом? Тогда вписывается и финальная фраза, в которой слышны нотки сожаления: «Астрид, я уже здесь, вместе с тобой». Я определенно знала, кто она, еще до того, как оказалась в ее теле, так, что ли?!

– Это не может быть правдой! – крикнула я в голос, не в силах держать все в себе.

И, с трудом сдержав рванувшую из меня силу, ударила несколько раз кулаком в стену над изголовьем кровати. Боль немного отрезвила, и я, тяжело дыша, несколько секунд просто смотрела на сбитые костяшки пальцев, которые затягивались прямо на глазах.

На корабле Стефана Астрид говорила мне, что я стала для нее тем человеком, который дарил надежду. Позволял прикоснуться к чему-то чистому, светлому, к нормальной жизни, представить, что она часть ее. Я тогда удивилась таким ее реакциям, но и только. Казалось само собой разумеющимся, что Астрид имела в виду общие сведения, известные ей, – что где-то есть сестра, не подозревающая о своем отношении к лабораториям. Позже меня посетила мысль, что наемница могла раздобыть видеозаписи со мной. И только сейчас я поняла смысл фразы.

Астрид определенно виделась со мной раньше. Именно потому я знаю ее так хорошо, что сумела создать ее образ. На одних чужих воспоминаниях, которых у меня в доступе не так много, этого не построить. Да и манера разговора… Астрид ни с кем так не говорила, ни перед кем настолько не открывалась и никому не стремилась помочь.

Резко выдохнув, я помотала головой. Так можно до чего угодно додуматься. Но в одном мысли Астрид и Рейна совпадали: нужно убрать барьер.

Я слабо представляла, как это сделать. Но ведь барьер – это лишь определение спрятанных вглубь сознания воспоминаний. И стоит просто потянуться к ним, попытаться выцепить, вспомнить, в конце концов.

Знакомый «удар кувалдой» дал понять, что я на верном пути. Где-то на краю сознания шевельнулась опасливая мысль, что так можно сжечь свой мозг, доделать то, что не удалось Стефану с его установками. Но остановиться уже не могла, даже если бы хотела. Либо я докопаюсь до правды, либо все равно постепенно сойду с ума, не зная, что реально, а что я трактую в свою пользу, замещая реальность придуманными образами.

Сначала воспоминания ускользали, даруя лишь боль, я никак не могла уцепить ни одно из них за хвост. Но в какой-то момент все они хлынули на меня сплошным шквалом, выбивая из колеи, открывая мне совсем иной вариант моего прошлого… в котором также была и Астрид. Всегда Астрид.

О да, теперь я вспомнила все. О своей жизни в том числе. Я все та же официантка Ася с Земли, но… но.

Папа с мамой, пусть и не были мне родными, как сейчас понимаю, искренне любили меня, беспокоились, пытались поддерживать как могли. Вот только от них мало что зависело.

Сколько себя помнила, с самого раннего детства меня преследовали удивительно реалистичные сны. В некоторых из них я могла видеть своих спящих друзей и блуждать по их домам, играть их игрушками, а после в детском саду удивлять своими познаниями о том, что им подарили на очередной праздник, описывая новую куклу до мелочей. Мне казалось это очень веселым и ни капельки не странным. Пока однажды я не увидела во сне ее.

Она выглядела в точности как я, только немного старше. Мне, малявке, показалось, что она совсем большая уже, наверное, и в школу ходит. Но все равно я смотрела на нее будто на свое отражение.

Моя старшая копия, вскочившая со своей кровати сразу же, как только я появилась в ее абсолютно белой комнате, с точно таким же недоверчивым удивлением рассматривала меня. Хотя, кажется, ее больше интересовала моя розовая пижамка с феечками, в то время как на ней была лишь простая белая ночная рубашка.

Я шагнула к ней, но девочка вся напряглась, словно готовилась сбежать от меня или оттолкнуть. Впрочем, в ее комнате, напоминавшей больницу, особо бежать было некуда. Я и дверь заметила не сразу.

– Ты – это я? – первой нарушила тишину я.

Девочка едва заметно нахмурилась, но слегка расслабилась, рассматривая меня уже просто с любопытством.

– Не знаю. Папа ничего об этом не говорил. Ты тоже Астрид? – отозвалась она, заставив меня слегка передернуться.

Слышать свой голос всегда странно. Особенно когда им говорит другой человек, пусть и до безумия похожий на тебя. Желая избавиться от пронзившего меня необычного чувства, я еще раз окинула взглядом ее комнату. Ну точно, больница. Такие же стены, пол, даже окон нет. Столик с какими-то металлическими инструментами и непонятными механизмами. Шкаф-пенал, в каком обычно хранятся лекарства, и больничная кушетка, на которой и спала моя копия до моего появления.

– Я Ася. Почему мне снится, что я в таком месте? – не выдержала я.

– А какое оно может быть? – удивленно склонила голову набок Астрид, тоже окинув взглядом помещение, но на ее лице при этом не отразилось никаких особых эмоций, комната для нее явно выглядела привычно. Она в самом деле не понимала, что меня смущало. И я попыталась объяснить, как должна выглядеть правильная комната.

– Моя комната с игрушками, большим окном с желтыми шторами, светло-зеленые обои, которые я немного подрисовала вчера, добавив всего двух овечек, – поделилась я и вздохнула, вспомнив неприятные последствия. О чем сообщила и новой знакомой. – Правда, мама ругалась из-за этого, сказала, что рисовать на стенах нельзя.

– Мама? У тебя она есть? – загорелась интересом Астрид. – А что такое игрушки? Это?

Девочка кивнула на столик с непонятными мне металлическими и пластиковыми предметами.

– Не думаю. Игрушки – это… – Я задумалась, не зная, как объяснить поточнее.

Но ведь это мой сон? Бабушка говорила, что во сне я могу делать все, что хочу. И в следующий миг я просто шагнула к девочке, озаренная идеей, и коснулась рукой ее запястья. Попыталась мысленно представить своего любимого плюшевого крокодила, куклу Азалию, а еще новый конструктор, который мне на прошлой неделе подарил крестный…

Астрид пораженно ахнула, и я ее отпустила. Ее лицо выглядело завороженно-растерянным.

– Красиво… И все такое яркое! – выдохнула она, сглотнув, и сама схватила меня за руку, заставив ойкнуть. – А что еще у тебя есть? Покажи!

– Ай, мне так больно, пусти, – вскрикнула я, выдирая запястье из ее хватки, и удивленно уставилась на отпечатавшиеся следы пальцев на коже. Раньше такого в моих снах не было. Неосознанно потерев чуть саднящую кожу, бросила недовольный взгляд на Астрид. Но смягчилась, увидев, что она огорчилась. – Много чего, я потом покажу, хорошо? Только не хватай так, мне больно. У тебя совсем-совсем ничего нет?