Рекрут - Владимир Васильев

Виорел в сердцах махнул рукой и в очередной раз прикипел к мобильнику.

Старт назначили на следующее утро.

Разбудил Костю и Виорела звонок в дверь. Костя, зевая, поплелся открывать. На пороге обнаружился худощавый то ли парень, то ли мужчина. Сколько лет – не поймешь, может, двадцать пять, может, тридцать, а может, и все сорок. Глаза черные, чисто выбрит, коротко острижен, физиономия загорелая.

– Дима, ты? – донеслось из комнаты Виорела.

– Угу, – тихо промычал гость.

– Впускай, свои! – крикнул Виорел, и Костя послушно посторонился. Вообще-то, если все, что накануне было рассказано про Диму, правда, то наличие или отсутствие в дверях Кости никакой роли не играло: захочет – войдет.

И Дима вошел; поскольку никто не препятствовал – тихо и спокойно. За левым плечом у него висел небольшой рюкзачок замысловатого кроя и пошива – казалось, он состоит сплошь из чехлов, ягдташей и кобур, зачем-то сшитых вместе, а единого большого отсека не имеет вовсе. Рюкзачок был светло-коричневый, местами – с разводами, под общий фон камуфляжа-пустынки, в который Дима был облачен.

Из комнаты вынырнул Виорел, на ходу поручкался с гостем и пошел умываться. Потом настала очередь Кости. Дима все это время чинно просидел на кухне.

Когда покончивший с неизбежными утренними процедурами Костя выскользнул из санузла, на плите уже шкворчала сковорода с исполинской яичницей. Над ней колдовал Виорел в трениках и футболке – сыпал какие-то специи с незнакомым пряным запахом. Из Центрума небось прихваченные.

Костя подумал, что надо бы тоже облачиться, и дернулся в сторону комнаты, где ночевал.

– Одевайся сразу в походное, – посоветовал Виорел, не отвлекаясь от готовки и даже не повернувшись в его сторону. – Сейчас порубаем, и пойдете.

– Яволь… – вздохнул Костя. – Сэр…

Он вдруг отчетливо осознал, что через какую-то четверть часа снова окажется в чужом и далеком мире, знакомом пока только по скудным впечатлениям первой вылазки да по вчерашним рассказам Виорела. В мире, где могут без затей положить разбитым носом в пол, а то и вовсе пристрелить, не церемонясь и не расспрашивая, кто ты, откуда и зачем здесь очутился.

Непривычно было сознавать это. Однако Костя не колебался – что-то в нем с прошлого выхода определенно изменилось. Правда, он еще не задался вопросом – почему.

Под яишенку Виорел налил по сто пятьдесят.

– Больше не надо, – сказал он. – А по одной не помешает. Да и традиция…

– Тебе ж доктор запретил! – проворчал Костя без особого, впрочем, осуждения.

– Ничего, я выздоравливающий, – отмахнулся Виорел. – Хотя за заботу спасибо!

Он поднял стакан:

– Ну, давайте, чтоб все прошло гладко!

Выпили. И принялись закусывать – прямо со сковороды, можно сказать, по-джавальски, тем более что яичница, щедро сдобренная специями, действительно чем-то напоминала по вкусу тамошнюю пищу.

«Странно, – отметил Костя мимоходом. – Говорил Диме не предлагать спиртное, а сам налил. И тот без разговоров выпил…»

Значит, дело вовсе не в том, что Дима совсем не пьет спиртного. Причина иная.

Додумать Косте не позволили.

– Ну что, внимай, напарник, – принялся наставлять Виорел в промежутках между жеванием. – Дима – твоя охрана. Все решения по существу принимаешь сам. Все решения при любой внешней угрозе принимает Дима, до момента, пока он не сообщит, что угрозы больше нет и ты снова можешь выполнять основную задачу. Это ясно?

– Ясно, – кивнул Костя, удивляясь, почему решимость отправиться в Центрум все еще не покинула его.

– Пункт второй: страховка. Каждый день в семь утра и в семь вечера… ну, плюс-минус, конечно, не по курантам, не минута в минуту! – Виорел отложил вилку и поглядел Косте в глаза – внимательно, цепко. – Запоминай: я буду дважды в день, примерно в семь и девятнадцать часов, ненадолго заглядывать в свою точку выброса. Это на случай если тебе не удастся самостоятельно открыть обратный ход. То есть тылы у тебя прикрыты: если что, возвращайся на побережье и ищи флажок, который я тебе в прошлый раз показывал. Найдешь – сиди и жди. Понял?

– Понял, – подтвердил Костя, несколько оживляясь.

Факт подстраховки его здорово приободрил: в самом деле, вдруг что-нибудь пойдет не так, и самостоятельно открыть ход не получится? Где-то глубоко в подсознании такая мысль зародилась еще вчера, но до поры до времени Костя не позволял ей всплыть на поверхность. А теперь можно было расслабиться: в крайнем случае назад их Виорел вытащит. Ну, придется покуковать, конечно, на бережку, на обрывчике. Но это, в конце концов, не смертельно. А гнаться за ними с Димой, он надеялся, никому не возникнет нужды.

– Пункт третий: с вокзала Харитмы езжайте сразу в Го-Ойдо, заночуете в особнячке, который я купил. Хетауцэ можете поискать тем же вечером, он наверняка будет дома или еще где в городке. Как искать, я тебе вчера рассказывал, помнишь?

– Помню! – заверил Костя.

– По наличности: в первую очередь трать ассигнации, монеты лучше прибереги, они ценнее.

– Это тоже помню, – кивнул Костя, поскольку вчерашнюю лекцию о деньгах Джаваля и соседних стран усвоил в полной мере, а подстегнутое переходом из мира в мир сознание действительно впитывало новые знания с невероятной охотой.

– Тогда у меня все, – объявил Виорел. – Доедаем, и вперед!

Чаевничать не стали.

* * *

Поднявшись на ноги, Костя первым делом оглянулся. Ход уже растаял без следа, а место, где он только что открывался, можно было отследить исключительно по границе нетронутой и примятой травы.

Граница была совершенно прямая, словно под линеечку.

Костя не удержался, прикрыл глаза, сосредоточился…

Ход послушно возник примерно в том же месте, где мятая трава переходила в немятую, лишь самую малость левее. Выглядел он точь-в-точь как темный зев русской печи из фильмов про Емелю или Иванушку-дурачка, только расположен был у самой земли.

– Порядок, – пробормотал Костя, почувствовав бодрящий прилив уверенности.

Секунд через пятнадцать ход потускнел и исчез.

Пока Костя навьючивал на себя небольшую сумку с припасами, Дима просто стоял и ждал, не выказывая ни нетерпения, ни раздражения. Сам он компактный свой рюкзачок надел на оба плеча еще в Вологде и в ход прополз с ним за спиной.

– Ну что, двинули? – спросил Костя, когда сумка, надетая наискось через голову на одно плечо, удобно прижалась к правому боку.

На груди Димы висел небольшой короткоствольный автоматик, почему-то не вороненый, а серебристо-блестящий, то ли никелированный, то ли хромированный, то ли еще чем покрытый – в оружии и металлургии Костя совершенно не разбирался.