Петр Великий. Убийство императора - Ирина Измайлова

Раскрытый в Москве заговор не напугал и не обескуражил царя. Он давно понимал, что затеянное им дело опасно и готов был к этой опасности. Но при этом он был твердо убежден и в том, что в конце концов большинство соотечественников поймут его намерения и оценят их, иначе ради кого он выкладывал столько сил и энергии?

Важным шагом на пути дальнейшего состязания России с Западом стало организованное Петром в 1697–1698 годах Великое посольство.

Западные историки, оценивая этот грандиозный замысел, единодушно утверждают, что целью государя было окончательно направить Россию по европейскому пути развития. Самое обидное, что им дружно вторят наши славянофилы.

Но что же задумал Петр на самом деле, и что представляла собою организованная им поездка и к каким результатам в итоге она привела?

Н. Н. Молчанов пишет: «В истории дипломатии трудно найти столь знаменательное предприятие, каким оказалось русское Великое посольство в Западную Европу 1697–1698 годов. С точки зрения достижения конкретных внешнеполитических задач, поставленных перед этим посольством, оно завершилось неудачей.

Однако по своим реальным практическим последствиям оно имело поистине историческое значение, прежде всего для отношений между Россией и европейскими странами, а в дальнейшем для судьбы всей Европы»[22].

Царь с огромным числом государственных деятелей и представителей чуть не всех имевшихся в России профессий отправился на восемнадцать месяцев в Европу, чтобы изучить процветающие там науки и ремесла, главным же образом морское дело. И снова встает вопрос: если целью было уподобить свою страну Западу, то для чего было тратить столько сил, времени, денег? Для чего было куда-то ехать? Проще, дешевле, удобнее было назвать в Россию иностранных специалистов, поручить им, в конце концов, обучать русских, и дело бы пошло…

Но цель у Петра была фактически обратная: он, конечно, хотел научиться сам и научить своих сподвижников строить и водить корабли, владеть ремеслами, но хотел он и другого: явить Европе образ новой России и на сей раз заставить ее, Европу, идти по нашему пути, то есть считаться с нами. А для этого они должны были, по крайней мере, нас узнать, перестать называть татарами, оценить нашу силу и способность державы в считанные годы преодолеть пропасть нашего вынужденного отставания.

Правда, официально царь объявил о своем намерении именно учиться и даже заказал себе сургучную печать с надписью «Я ученик и ищу себе учителей».

Еще одной важной целью было, посетив основные европейские столицы, найти возможность контактов с правительствами этих стран и пути сотрудничества, в частности военного — Петр не оставлял мысли объединить хотя бы часть христианского мира в борьбе против турок и крымского хана.

Западники, анализируя итоги Великого посольства и отмечая, что его дипломатическая миссия, по сути, успехом не увенчалась, восхищаются, тем не менее, решительностью царя, поспешившего дать своей стране европейскую цивилизацию.

Славянофилы в то же время возмущенно ропщут, считая, что эта цивилизация кроме вреда ничего нам не принесла.

Спор, между тем, ни о чем.

Бесспорен тот факт, что так называемая отсталость России была следствием тяжелейшего татаро-монгольского ига, от которого наша страна сумела спасти Европу, а затем Смутного времени, наставшего после кончины Иоанна Грозного.

Но ведь был и совсем другой период — период, когда страны Европы пребывали в дикости и темноте на фоне цветущей, культурно развитой Византии и не менее процветающей Руси. Впрочем, тогда Русь тоже была европейским государством, и никому не пришло бы в голову это оспаривать.

Академик Б. Д. Греков, анализируя период времени, ставший для Запада ранним Средневековьем, пишет: «Киевская держава при Владимире (980–1015) и Ярославе (1019–1054), объединившая все восточно-славянские племена, была самым обширным и сильным государством Европы».

Так оно и было, и правители маленьких отсталых западных государств почитали за честь породниться с русским двором. Ярослав Мудрый выдал свою дочь Елизавету за короля Швеции Гарольда, а свою дочь Анну за короля Франции Генриха. Это был удачный дипломатический ход, но в выигрыше были в данном случае эти короли, а со стороны обеих княжен требовалось большое мужество, чтобы, покинув блестящий двор, цивилизованную и развитую страну, поехать к дикарям.

Даже странно, как быстро Европа успела забыть о тех временах, и о том, кто оплатил цену наставшей для нее эпохи Возрождения.

«Западная Европа была, да и остается сейчас, в неоплатном долгу перед нашей родиной, — пишет Н. Н. Молчанов. — Отправляясь с Великим посольством в Европу, Петр хотел что-то получить по этому долгу, хотя бы ничтожную компенсацию в виде освоения некоторых технических достижений… У него не было оснований для какого-то чувства извечной национальной неполноценности»[23].

Оценивая эти самые технические достижения, Петр I ясно видел и многочисленные пережитки средневековья, оставшиеся во внешне культурных странах. Набирая обороты научно-технического развития, развивая литературу и искусство, Запад как бы приносил в жертву определенную этику бытия, без которой все его победы казались пестрой ширмой над прежними мрачными фасадами.

В Голландии Петра, по его признанию, поразила странная картина: целая семья, семья зажиточного горожанина, дружно мылась у одного-единственного корыта. Русский царь никак не мог взять в толк, как может такое быть в стране, где так много воды, если в России даже в самых засушливых краях у всех есть бани.

Все тот же историк Молчанов приводит очень убедительную подробность: знаменитый Версальский дворец и не менее знаменитый деревянный дворец в Коломенском были построены практически в одно время. Но в Коломенском дворце для всех — и для бояр, и для челяди, были устроены «мыльни» — домашние бани и туалетные комнаты. В Версале туалета не было даже у короля, не говоря уж о том, что во дворце не было ни одной ванной комнаты!

Петр отлично понимал, что копировать Запад не стоит. Его целью было взять (точнее купить у Запада то, что могло помочь России в укреплении ее независимости и военного могущества.

И в этом смысле Великое посольство, несомненно, было успешным.

Подготовлено все было, надо отметить, на самом высоком уровне: возглавляли посольство три великих и полномочных посла: генерал и адмирал Франц Яковлевич Лефорт, генерал и комиссар Федор Алексеевич Головин и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын.

Если Лефорт ехал как бы «для представительства», он был по сути таким же «декоративным» послом, каким являлся декоративным адмиралом. Это нимало не умаляет его заслуг в Великом посольстве — Лефорт ехал, прежде всего, как друг государя, как человек, которому Петр безгранично доверял, а еще как уроженец Западной Европы, прекрасно ориентировавшийся в тонкостях тамошних взаимоотношений, что должно было оказать и в общем-то оказало большую помощь и Петру, и другим его русским спутникам.