Клятва смерти - Нора Робертс

Сколько бы они ни предавались любовным утехам, это всегда было как в первый раз — неожиданно и оглушительно. Ее вкус — знакомый и свежий, по-прежнему волновал его. Эти сильные руки, обнимающие его, этот рот, покорный и требовательный… Да, это было все, чего он мог желать.

Произнесенные шепотом слова вырвались из самой глубины его сердца — слова на родном языке:

— A ghra[5].

Он поднял ее на руки, и у нее закружилась голова от ощущения стремительной и легкой силы. Себя она тоже чувствовала сильной и даже опьянела немного, когда он уложил ее на кровать и накрыл своим телом. Его вес, его рельефная мускулатура, его запах! Никогда ей этим не насытиться. Никогда к этому не привыкнуть.

Может быть, все те годы, что они провели друг без друга, изголодавшись по любви, стали причиной этой неутолимой страсти? Его запах… она уткнулась лицом в его шею, вбирая в себя этот запах. Его прикосновение… она изогнулась, как кошка, под его ласками. Его вкус, этот удар по чувствам всякий раз, как их губы встречались.

Никто никогда не доводил ее до такого состояния. И даже на самой вершине он не отстал от нее, он был рядом, и это она его туда привела.

Медленно, мечтательно, опьяняюще… Руки и губы, вздохи и движения. Сами не сознавая, что делают, они стащили друг с друга рубашки, чтобы плоть прикасалась к плоти, чтобы руки могли свободно блуждать по выпуклостям и впадинам, дразнить и соблазнять.

Линии ее гибкого сильного тела неизменно возбуждали его и приводили в восхищение. Ее фигура — небольшие прелестные выпуклости — его очаровывала. Такая нежная, такая гладкая кожа на стальных мышцах…

Тело воительницы, часто думал он. Она отдавала ему себя, дарила захватывающее возбуждение и невероятный покой. Она дрожала вместе с ним, вздымалась и опадала вместе с ним, забывалась, когда он забывался. А когда он вошел в нее, она прошептала его имя. Она все шептала его имя, пока ее тело устремлялось ему навстречу, заполняя собой пространство вокруг него. Она снова призывно проговорила его имя, когда их глаза встретились.

Он видел себя в ее глазах. Глубоко-глубоко внутри. В этих золотисто-карих глазах. Он тонул и всплывал в них. Терял и обретал себя. И прошептал ее имя, когда они овладели друг другом.

Ева позвонила Пибоди, приказала вернуться в управление и проверить, как продвигается дело у электронщиков. Она решила, что беседу с Алексом Рикером проведет сама, а свою напарницу будет держать в резерве. Это хорошая стратегия, подумала Ева: в первый раз встретиться с сыном человека, мечтавшего зажарить ее и Рорка на медленном огне, без дополнительного полицейского присутствия. Зато она взяла с собой Рорка. Пока она пробивалась, маневрируя в утреннем потоке, к зданию на Парк-авеню, ее обуревали сомнения. Может, она совершает ошибку?

— Мне нужна от него информация, — заговорила Ева. — Мало того, мне нужно понять, что за отношения связывали его с Колтрейн… если у них были отношения.

— Да, я понимаю. — Пока она вела машину, Рорк продолжал работать на своем КПК. — Он не придет в восторг, увидев нас у себя на пороге. Мы ему не понравимся. Его отец заперт в бетонном мешке. А ключ повернули мы.

— Одно из моих любимейших воспоминаний, — усмехнулась Ева.

— Именно поэтому мы не можем на него давить, если хотим, чтоб он нам помог.

— Думаешь, я скажу «бэ-э-э…» и покажу ему язык?

Она сама посмеялась бы над своими словами, если бы не тревожилась, что Рорк войдет с не столь детским «приветствием». Бросит на Рикера ледяной взгляд, ясно говорящий: «Да пошел ты».

— Я хочу сказать, что мы должны или дистанцироваться от старой истории, или использовать ее. Все будет зависеть от его реакции. Его реакция может нам подсказать, не было ли убийство Колтрейн каким-то образом связано с нами. Мне от него кое-что нужно, поэтому подход очень важен.

Рорк улыбнулся.

— Ну а я, конечно, ничего не понимаю в искусстве переговоров.

— Я видела тебя в деле, приятель. Не хочу, чтобы он затребовал адвоката, потому что ты напустишь на него Ужас Рорка.

— Я видел тебя в деле, подружка. Советую держать лейтенанта Надеру Тебе Задницу на коротком поводке.

Ева свирепо оскалила зубы, подъезжая к тротуару возле прекрасного старинного здания.

— Я должна задать тон, скорость, темп.

— Ты не должна забывать, что я уже не раз наблюдал, как ты допрашиваешь подозреваемых.

Ева остановила машину возле красивого старинного здания. Рорк вышел первым. Швейцар, устремившийся было к ним энергичной походкой, замер на ходу. Недовольное выражение при виде полицейской тачки сменилось у него на лице лучезарной улыбкой.

«До чего же противно», — подумала Ева. В самом деле: стоило ему взглянуть на излучавшего властность Рорка в великолепно сшитом костюме и итальянских башмаках, как он тут же забыл про «Убери этот кусок дерьма от порога моего дома» и всем существом источает сладкое — «Чем я могу вам помочь, сэр?»

— Доброе утро, сэр! Чем я могу вам помочь?

Ева чуть не фыркнула. Рорк лишь повернул голову и послал ей едва заметную горделивую усмешку.

— Лейтенант?

«Воображала», — подумала она, но вслух сказала:

— Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. — Она предъявила швейцару свой жетон. — Мы пришли поговорить с Алексом Рикером. Моя машина останется здесь, на этом самом месте.

Швейцар перевел взгляд с Евы на Рорка и обратно. Он был явно растерян, но прекрасно понимал, что такую, как у него, прикольную работенку можно вмиг потерять, задав бестактный вопрос не тому человеку.

— Я позвоню наверх, спрошу, дома ли мистер Рикер, может ли он вас принять. Прошу вас подождать в вестибюле.

Он метнулся обратно к двери и распахнул ее перед Евой и Popком.

Дом и внутри был не менее импозантен, чем снаружи. На полу мрамор с голубыми прожилками, стенные панели из натурального дерева, прослужившие, вероятно, не меньше пары столетий. Диваны и кресла, обитые красным бархатом, антикварные лампы на столах — и все это под роскошной люстрой, низвергающейся с потолка хрустальным водопадом.

Швейцар открыл стенную панель, за которой обнаружился телефонный аппарат. Введя код, он откашлялся и расправил плечи.

Ева устремила жадный взгляд на лицо, появившееся на видеопанели. Не Рикер, отметила она, но мужчина примерно одного с ним возраста. Она бы такого назвала скользким типом. Стильно подстриженные темные волосы, тщательно уложенные волнами, лицо с правильными чертами.

— Извините, что побеспокоил вас, мистер Сэнди. У меня тут в вестибюле полиция. Они хотят поговорить с мистером Рикером.

Ничто не отразилось на гладком лице Сэнди, его голос был невозмутимым и властным, речь — с заметным европейским акцентом. И, мысленно добавила Ева, несколько жеманным.