ЗБ. Заброшенная больница - самое таинственное место в городе... - Олег Раин

Хмыкнув, я взглянула на Лизу. Она тоже улыбалась – видно, и ей попадались забавные признания. Но мой-то автор и впрямь учудил! Во всяком случае, оригинально. Хотя и подозрительно – откуда он взял эти 4015 дней? Вроде поменьше должно быть… Я достала калькулятор и скоренько все проверила. Получилось 2750 дней, а вовсе не 4015! И это без учета выходных и праздников! Значит, паренек в запале приписал к жизненным мукам и зимние, и осенне-весенние, и летние каникулы.

В самом деле намаял головенку от непосильной учебы, если считать разучился. По идее, можно было и выходные вычесть, но это получалось уж вовсе сурово. Тем более что и этот единственный вольный день недели нам разве не отравляют домашними заданиями?

Я продолжила чтение…

«Перебрал пять разных школ, так что могу сравнивать. Первые три были полным отстоем, а вот четвертая была получше. Жалею, что уехали оттуда, потому что наша школа тоже отстой, хотя, может, и не такой жесткий, как первые три. Было несколько учителей, к которым сохранил уважение. Библиотекарша Иечка – супер! Ей бы зарплату, как директрисе! Заслужила! А еще спасибо Майе Витольдовне – на своей гестаповской работе эта женщина сохранила ум и сердце. Что называется суровый, но справедливый командир. Возможно, если бы не она, легко бы свалил и из этой школы. А еще Юрия Николаевича хочу похвалить, учителя русского. Учитель с большой буквы, новатор. Он у нас всего год успел попреподавать, но вот запомнился! Были бы все такими – и школы стали бы действительно школами. А так… Уходишь – и больше радости, чем грусти. А ведь треть жизни потрачена!»

«Наверное, что-то очень и очень изменится в моей жизни. Пока голова кру́гом, не пойму – что. Но точно буду помнить нашего директора, испортившего нам столько нервов и выгнавшего в итоге душечку Юрия Николаевича. Скажу более поэтично (он это любил): Юрий Николаевич – золотое перышко на вороньем теле школы. Жалко, что он пришел так поздно. Здоровья ему и нормальных директоров! Пусть не поминает нас лихом».

«Заканчиваю школу со спутанными от недостатка сна мыслями о потерянных зря месяцах и годах. Надеюсь, следующий этап жизни станет более осмысленным и эффективным. Только сейчас ясно понимаю: мы ведь горы могли свернуть! Стать Ломоносовыми и Лобачевскими. А кого из нас слепили? Менеджеров средней руки, способных тыкать пальцами в клавиши и угадывать правильные ответы. Не хочу, чтобы вуз напоминал школу. Иначе тупик и полный капец – стану как все, а страна провалится еще на пару миллиметров в трясину ничегонеделанья. Преступно работать только на одну войну. Нет, я тоже за сильную армию, но я за сильную армию в сильной стране. А что из этих двух начал важнее, еще крепко стоит подумать».

«Писать о школе мне сложно. Моя мама тоже учительница. Если бы она преподавала в моей школе, был бы полный атас. Но, на мой взгляд, многих знаний нам недодали, а многие были явно лишними. Если можно было бы выбирать, я бы учился с одним Юрием Николаевичем, нашим последним учителем русского. Везет тем, кто будет у него учиться в других школах! К нам-то он пришел поздно и ушел рано. Но, видно, хорошего помаленьку и „не всё коту масленица“. Может, в академии, куда пойду учиться, мне встретятся такие же учителя. Посмотрим…»

«Вот и закончил школу… Это нас попросили так начинать сочинение. А о чем дальше-то писать? Сказали – полная свобода. Если так, то получайте! Потому что если по правде, то образование в нашей школе – полный мрак. В том смысле, что все допотопное и древнее, как при царе Горохе. Я не о партах с компьютерами, я – про учебники. Я помню, какими добрыми-светлыми, переполненными надежд мы приходили в школу на первый звонок. Ни одного не было угрюмого, ленивого, озлобленного! Но что-то, видно, с нами школа творит неладное. Уже через год мы становимся другими, а через пять многие из нас ненавидят учителей и школу. Но ведь так не должно быть!

Я много чего про это думал и в инете искал и понял, что это система. Может, даже общепланетная. Про детей-то мало кто думает, нас и в дети записывают, словно мы все недочеловеки. Ну и настоящих специалистов-учителей тоже мало – и в вузах, и в школах. Выживают те, кто ближе к системе, кто согласен с ней, а система в принципе не видит в детях личностей. Считается, что чем больше знаний упихают в наши головы, тем лучше, чем больше загрузят нас уроками и домашками, тем меньше мы будем безобразить. А научились ли мы дружить, слушать хорошую музыку, распознавать красоту – на это школе глубоко плевать. Действие рождает противодействие.

Школе плевать на нас, а нам плевать на школу. Дружбы, к сожалению, не вышло. У меня куча приятелей и ни одного настоящего друга. И так у многих, а это неправильно. Единственное теплое воспоминание – наш преподаватель по русскому, но он – белая ворона. Его, конечно, выжили, и, боюсь, долго он не задержится в любой другой школе. Ну а наша школа без него точно потускнела – значит, и мы уходим вовремя. А ведь еще Гельвеций писал, что никакие науки и никакие знания сами по себе не взращивают дух и потому первейшей задачей всех школ является воспитание явных и скрытых добродетелей. По-моему, предельно ясно изложено. Но что мы имеем сегодня? Акцент на знаниях – и всё. ЕГЭ для егецелов. Про дух и душу вообще забыли. Задумайтесь: за 11 лет протирания штанов я даже профессии будущей не выбрал. Значит, попросту не раскрылся. И я такой не единственный. Неужели мы все бесталанные? Не верю! Так что прощай, школа! No regrets, как пелось в одной песне».

Я подумала: не вырвать ли страничку? Для себя на память. Ия права: нас ведь тоже заставят писать нечто подобное. А этот отзыв мне показался интересным. Что-нибудь похожее и я бы, наверное, написала. Посомневавшись, вырывать страничку я все же не стала – решила, что главное запомню. Просто протянула молча Лизе, ногтем отчеркнула текст, а взамен взяла у нее другую стопку…

«Вот и заканчиваю школу, впереди последний барьер – ЕГЭ. Преодолею его, и тогда можно сказать: „Бай-бай“ и „Аллес нормалес“, после чего уйти в закат и в дамки, не опасаясь получить маслину от учителей и директрисы. Пока-пока, мои дорогие! Не скучайте, и я без вас тоже обещаю не скучать».

«Подруги говорили мне, что я буду жалеть и ностальгировать, а мне вот не верится. Как будто тяжелая ноша падает с плеч. Сдать только последний экзамен, и всё! Может, потом жизнь будет еще хуже, но куда уж хуже-то? Так что очень надеюсь, что дальше встретятся настоящие учителя, верные друзья, любимая профессия».

«Учителя здесь неплохие, особенно некоторые, вроде Юрия Николаевича, и ребята тоже некоторые ничего. И вообще, я все время хочу спать, а когда не хочу спать, то зубрю и зубрю. Устал как бобик».

«Уже сейчас начинаю грустить. Это как рана с пластырем. Вроде ноет, а привычно. Боюсь, когда уйду из школы да сорву пластырь, станет еще больнее. Есть люди, с которыми очень не хочется расставаться. Я и адреса уже сейчас собираю. И нашего завуча, Майю Витольдовну, буду обязательно поздравлять со всеми праздниками. Спасибо ей за все (она знает за что)!»

«Это моя третья школа, самая удачная. Это правда. Рад, что попал сюда, нашел понимание и друзей. И с учебой стало получше. Уровень образования здесь значительно выше. Уверен, что это мне пригодится. Спасибо школе!»