Девушка, которая лгала - Сью Фортин

– Да, чуть не забыл. У меня для тебя кое-что есть.

Он вынул из кармана маленькую коробочку и протянул мне.

Я откинула крышку и увидела внутри серебряный кулон. Это был трискель с тремя расходящимися в стороны лучами, каждый из которых заканчивался маленьким завитком.

– Как красиво, – сказала я.

Найал взял кулон и повесил мне на шею.

– Есть разные объяснения тому, что значат эти завитки, – заметил он. – Мне кажется, что это символ семьи. Отец. Мать. Дитя. – Он коснулся каждого из трех концов. – Я. Ты. И наш ребенок.

– Спасибо, – прошептала я. – Обещаю, я буду беречь его всю жизнь.

Все дни казались похожими друг на друга. Открывая по утрам кафе, я размышляла о своей новой, но уже ставшей такой привычной работе в «Коньке». Меня удивляло, как быстро я привыкла к жизни в Россуэе. Не думала, что это случится так легко. И уж тем более я не ожидала, что буду получать от нее удовольствие.

Но потом на мои мысли словно опускалось темное облако. Я понимала, что не останусь здесь навсегда. Как только папе станет лучше, я снова уеду в Лондон и вернусь к своей прежней жизни. Раньше я не сомневалась, что лондонская жизнь – это то, что мне нужно, но теперь это уже не казалось таким уж очевидным.

После барбекю Бекс несколько раз заходила ко мне выпить кофе и поболтать, и я с радостью ее принимала. Однажды мы даже вместе сходили в бар – включая Бриз, которая висела у нее в слинге и которую она кормила грудью. Я знала, что Бекс кормила Шторма до двух лет и хотела делать то же самое с Бриз. Когда я сказала об этому Эду – мы говорили по телефону, – он пробормотал: «Фу, какая гадость», – и издал соответствующий звук.

– Надеюсь, она не собирается делать это на празднике наречения, – добавил он.

– Ради бога, Эд, ты говоришь так, словно это что-то отвратительное и противоестественное, – возмутилась я. – Кстати, про праздник наречения – ты уже купил билет на самолет?

– Да, все в порядке. Но до тех пор я останусь в Лондоне.

Странно, но моей первой реакцией было облегчение. Это меня удивило. Только потом я почувствовала недовольство.

– Очень жаль, – ответила я. – Почему?

– Потому что у меня полно работы и потому что Ральф и Мелисса пригласили меня на ужин.

– Значит, Ральф и Мелисса для тебя важнее, чем я? – Его отказ меня задел, но не слишком. Я чувствовала, что не имею права его упрекать, раз сама отнеслась к нему так безразлично. Прежде чем он успел ответить, я добавила: – Ладно, все в порядке. Надеюсь, ты хорошо проведешь время.

– Гм, спасибо, – хмыкнул Эд. – На работе сейчас довольно напряженно, особенно в твое отсутствие. Слушай, когда ты вообще собираешься вернуться в Лондон?

– Если честно, не знаю, – ответила я. – У папы все по-прежнему. Врачи провели несколько обследований, но говорят, что сейчас трудно точно сказать, что с ним случилось. Иногда его мозг реагирует нормально, а иногда словно спит – может быть, из-за седативных средств. Они думают, что, возможно, надо вывести его из искусственной комы. В общем, пока я не могу вернуться в Англию. Маме нужна моя помощь.

– Не можешь вернуться в Англию? – повторил Эд.

– Ну, да. Пока доктора не скажут что-то более определенное.

– Я понял, что ты имела в виду, – раздраженно перебил Эд. – Дело не в этом. Ты сказала – «не могу вернуться в Англию». В смысле – не можешь вернуться домой? Эрин, твой дом – Англия, а не Ирландия. Ты сама сто раз мне это говорила.

– Может, не стоит придираться? – возразила я. Фраза про Англию выскочила у меня непроизвольно. – Какая вообще разница?

– Для меня – большая. И вообще, я не знаю, как долго еще смогу обходиться без тебя. Эмбер не может вечно обслуживать твоих клиентов.

– Послушай, Эд, сейчас не самое подходящее время, чтобы на меня давить, – возразила я. – В общем, мне пора идти, я сейчас в кафе, и у меня полно клиентов. Поговорим позже.

– Здесь у тебя тоже полно клиентов, – парировал Эд. – Боюсь, скоро мне придется искать тебе замену. Насовсем.

Все это случилось вчера, и сегодня у меня не было ни малейшего желания брать трубку и звонить Эду. Какой смысл? Мы только поругаемся. Нет, лучше я подожду до следующих выходных, когда он приедет на праздник наречения. Тогда мы и поговорим лицом к лицу. Так намного удобнее.

Я не очень понимала, насколько Эд говорил серьезно, а насколько просто выплеснул на меня плохое настроение. Неужели он действительно ищет мне замену? И когда он говорит про замену, то что имеет в виду? Мою работу или меня саму?

Я обдумывала все эти вопросы, выбрасывая мусор после ланча. Когда я захлопывала крышку, что-то заставило меня обернуться и посмотреть на окна поликлиники. Я пробежала по ним взглядом, но не увидела в зеркальных стеклах ничего, кроме отражения соседних зданий.

У меня появилось неприятное чувство, что за мной следят. Мне стало не по себе, и я поскорее вернулась в дом.

Ройшн стояла у окна на втором этаже поликлиники. Она часто приходила сюда во время перерыва, чтобы взглянуть на задворки магазинов. Взгляд ее автоматически останавливался на кафе «Морской конек». Часто она замечала выходившую во двор Эрин. Сегодня Эрин обернулась и посмотрела на ее окно. Но зеркальное стекло надежно скрывало Ройшн. Это давало ей пьянящее чувство власти. Она смотрела прямо на Эрин. На ее губах играла довольная улыбка.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как Эрин вернулась в Россуэй, и все это время Ройшн играла с ней в кошки-мышки. Странно, но Эрин довольно неплохо вписалась в местную жизнь. Райты явно ей симпатизировали. Если бы они только знали правду, особенно Керри. Ройшн не сомневалась, что тогда бы он уже не был ею столь очарован. Но сначала она должна кое-что проверить насчет ее беременности. У семейки Хёрли был секрет.

Она подумала о Мэри, сидевшей у больничной койки. Наверное, ей трудновато каждый день торчать в больнице и ухаживать за мужем. Действует изматывающе. А когда человек устал, с ним легче справиться…

Эрин давно ушла, а Ройшн все смотрела на кафе. Ее пальцы барабанили по кофейному стаканчику, который она держала в руках. Настало время обострить игру.

Шла вторая половина дня, и Ройшн точно рассчитала время посещения больницы. Эрин будет занята в кафе, а Фиона отправится в школу за детьми. Мэри останется одна.

Ройшн остановилась в конце коридора, чтобы собраться с мыслями. Справа находилась небольшая палата с четырьмя койками. Заглянув в стеклянную дверь, она увидела Мэри, сидевшую возле Джима. Пожилая женщина слегка подалась вперед и опустила голову, словно кивая в знак согласия.

Ройшн потянула за ручку. Дверь открылась внутрь, издав тихий всасывающий звук. Ее кроссовки шаркнули по полу, и медсестра, наклонившаяся над одним из больных, подняла голову.