Саквояж со светлым будущим - Татьяна Устинова

Про подругу Андрея Малахова, знаменитого телеведущего, онничего не знал, про мужа Дарьи Донцовой, знаменитой писательницы, знал и тогоменьше, про увлечение Александры Марининой горнолыжным спортом слышал первыйраз в жизни.

— Ты все врешь! — в конце концов догадалась Люда. — Тывсе-все врешь! Я-то знаю! Маринина тебе звонила при мне, и ты называл ееМашенька, а теперь говоришь, что ничего про нее не знаешь!…

— Умница ты моя, — похвалил Воздвиженский Аркадий, — до чегож ты молодец!

От таких его хвалебных слов Люда оказалась в тупике.

— Почему я молодец, Дим?

— Все-то ты понимаешь, — расшифровал Аркадий, — что тебе нискажи, какую загадку ни загадай, ты все сразу понимаешь и отгадываешь!

— Смеешься, да? — спросила Люда и отвернулась, обиженная.Впрочем, обижалась она недолго, повеселела и пристала к нему с рассказами особственной жизни.

Родионов слушал.

С некоторых пор он был совершенно уверен в том, что любыесоюзы, участники которых никак не связаны друг с другом по работе, обречены наскоропостижную и неизбежную кончину. Что-то должно быть общим — если общим неможет быть офис, то хотя бы образование, или знакомства, или связи, или,допустим, направление движения. Другими словами, в продолжительную любовьучительницы и сталевара Родионов верить перестал.

Сталевар ничего не знает о том, как завуч обошелся сгеографичкой и какие выгоды извлекла из этого Роза Львовна, вновь пришедшаяхимичка. Учительница ничего не знает о том, как на седьмой домне закозлило ипришлось выбивать шлак, чтобы чугун пошел без флокенов «Флокены -дефекты».

И самое главное: учительнице неинтересно про флокены, асталевару наплевать на географичку!

Вот как организовать такой союз, думал Родионов, призывая напомощь свое писательское воображение, если организовать его решительноневозможно?! Допустим, приходит сталевар домой и говорит: «Иду я нынче всторону разливочной, а на ковше сегодня Зуев. Вот Зуев мне оттуда, значит, сковша, кричит, что по разнарядке восьмому цеху уже выдали, а Ореховзадерживает! Задерживает Орехов, и все тут!…»

Какой Зуев?… Какой Орехов?… Кто эти люди? Что выдали? Ихорошо это или плохо, что Орехов задерживает?…

Вот поэтому Люду он слушал вполуха или даже в четверть уха иничего из того, что она рассказывала, не задерживалось у него в голове,насквозь просвистывало.

Люда училась на психолога.

Родионов знал, что теперь в любом вечернем институте на базесредней школы № 237746398276 можно запросто выучиться на психолога. Особенностьименно этой специальности заключалась в том, что никто — ни обучающие, ниобучаемые — толком не знали, в чем должны состоять обучение и дальнейшаятрудовая деятельность. Некоторые, особо увлеченные, слышали о том, что бываюттакие психологические тесты, и даже сами видели их в журналах и отмечаликружочком правильный ответ: «Что вы будете делать, если, зайдя в кабинет кшефу, обнаружите его сидящим верхом на секретарше? А. Завизжите и броситесьпрочь. Б. Дадите им ценный совет из личного опыта. В. Спокойно пожелаете емудоброго утра и осведомитесь о планах на день».

Люда очень любила тесты и заставляла Родионова отвечать навопросы, и рисовать человечков, и закрашивать круги, и он отвечал, рисовал изакрашивал, но от подозрения в том, что психология состоит все же в чем-тодругом, не избавился.

— …только если практика будет успешной, а для этого мненужно поработать по специальности. Слышишь, Дим?

— А?

— По специальности поработать!

— А-а!

— Дим, устрой меня на работу! По специальности.

— А?!

Люда вылезла из кресла, где сидела с ногами, — героинимодных сериалов сидят в кресле с ногами, греют в ладонях бокал с вином и сзагадочной улыбкой посматривают на молодцов-удальцов, сидящих напротив, вобразе роковых мужчин. Если артистка представляет женщину деловую, на коленях унее еще должен стоять лэптоп, даже если дело происходит ночью на даче. Еслиженщину романтическую — значит, она должна быть в его рубашке, даже если делопроисходит в гостинице и ему, бедному, с утра в этой рубашке на работуотправляться.

Люда сделала круг по комнате и вернулась к дивану, накотором полеживал Родионов:

— Дим, ну тебя все-все в этой стране знают!

— Ну и что?

— Ну устрой меня куда-нибудь! К политику какому-нибудь вштаб или в ваше издательство! Я в прошлом году работала у нашего депутата, имне практику зачли, и даже декан меня хвалил, что я по специальности все летоотработала.

— Ну и что?

— Я листовки писала и советовала, где их развешивать, икакие встречи проводить, и еще много чего! А лучше бы ты меня взял на работувместо твоей Каллистраты. Я бы тебе все грамотно организовала и со всемиразобралась, и ты бы у меня работал по расписанию и никогда рукописи незадерживал!… А рекламу бы я тебе совсем другую сделала, потому что тут нуженнаучный психологический подход. Если ты ассоциируешь себя с большинством, этоеще не значит, что ты и есть это самое большинство! Но если ты ассоциируешьсебя с меньшинством, это значит, что у тебя комплекс адмирала Нельсона и тутнужен совсем-совсем другой подход!

В этот момент Родионов вдруг разозлился.

Что эта самая Люда могла знать про его работу, комплексы иадмирала Нельсона?! Как это ей в голову пришло, что она сможет организовать егожизнь?! Даже Маша Вепренцева иногда не справлялась, особенно когда онкапризничал, или болел, или требовал повышенного внимания, или злился, илиопаздывал, или не мог сладить с героями!

— Какие еще листовки?! — он раздраженно сел и подбил себепод спину подушку.

Красное вино было куплено в дорогом магазине, и он дажеизучил этикетку — виноградники, сорта, купажи. Но он совершенно не разбирался ввине и не умел его пить! Понятия не имел, как это можно пить и получатьудовольствие, изжога у него делалась от дорогого красного вина! Поэтомудопивать его он не стал, а отломил кусок шоколадки и стал тоскливо жевать.

— Господи, ну на выборах я писала листовки для нашегокандидата в депутаты! Их потом по автобусным остановкам расклеивали, а сначаласоставляли психологический портрет кандидата! Только это не я составляла, а нашруководитель! Там было все-все, и комплексы, и самосознание, и всякие синдромы,словом, все-все, а я печатала!

Шоколадка увязла у Родионова в зубах, и теперь их невыносимоломило. Маша Вепренцева сто раз записывала его к стоматологу, а он все не шел,все ломался, все некогда ему было. От отвратительной ломоты, сковавшей челюсть,он схватил бокал с красным вином и опрокинул его в рот. Во рту сделалось кислои совсем невыносимо. Родионов взял себя за щеки и застонал.