Гроза над Дремучим Миром - Наталья Белкина

В полной темноте они стали вычерпывать жидкийглинозем с мелкой галькой и острыми, царапающими кожу, скальными осколками. Онбыл очень холодный, и у девушек в миг закоченели руки, но они этого уже незамечали. Через несколько минут безостановочного рытья Ив спросила:

--Тебе не показалось, что нора становится шире?

--Погоди, давай-ка вытащим этот булыжник,--сделовитой озабоченностью отозвалась Бет.

Они были целиком поглощены этим занятием,которой давало надежду на спасение, и старались не думать о том, что оно можетоказаться бесполезным. Под ними росла жидкая гора грязи. Ее отгребали назад иснова принимались расчищать проход. Наконец, появился лаз, достаточный, длятого чтобы протиснуться человеку. Беатриче прощупала его руками и сделалапотрясающее открытие:

--Там дальше пусто!

--Как? В каком смысле?

--Там уже нет грязи, и возможно есть свободныйпроход. Подожди, я попробую еще посмотреть.

Она легла на живот и пролезла в узкою нору,стараясь нащупать внизу дно или стены. Но рука, поймавшая лишь пустоту,сорвалась и Беатриче внезапно скользнула в лаз. Иверлин не успела дажеиспугаться, как уже откуда-то снизу раздался дикий рев ее подруги.

--Что случилось?!--в ужасе завопила она.--Бет!Ты где?!!

--Я вижу свет!--снова раздался ликующий возгласиз-под земли.--Скорей сюда!

Нижний тоннель оказался еще уже и приземистееверхнего, так что продвигаться по нему можно было только ползком. Но это уженисколько не пугало, ведь в конце его виднелось светлое пятно.

--Никогда бы не подумала, что в прямом, а не впереносном смысле увижу свет в конце тоннеля,--говорила Беатриче, передвигаясьпо грязному лазу.--Теперь-то я понимаю, что это значит.

--Думаешь, там выход на волю?

--А что же еще? Откуда может идти дневной свет?

--Может быть, это фонари или факелы?

--Сейчас увидим.

Но "сейчас" - это было сказаноневерно. Свет оказался не таким уж и близким. Путь оказался нескончаемо долгим,к тому же постоянно замедлялся еще больше. Тоннель все сужался, и теперьприходилось протискиваться через него, цепляясь пальцами за каменные выступы сбоков.

--Бет, а что если мы тут застрянем?

--Потерпи. Мне кажется, осталось немного. Я ужечувствую, что воздух стал свежей.

--Ты уже что-нибудь видишь там? Может бытьнебо, солнце или траву? Ну, что-нибудь?

--Нет. Свет слишком сильный. Глаза слепит.

С черепашьей скоростью, если не медленнее,девушки пробирались сквозь все сужающийся лаз к яркому свету. И вот, когда доконца пути осталось не более двух метров, Бет почувствовала, что прочно заселаи едва может пошевелиться.

--Ну, что там?--спросила Иверлин.--Уже видно?

--Я вижу ярко освещенную желтую стену тамдальше. Но Ив...

--Что?

--Я застряла.

--Надо было меньше есть.

--Не смешно.

Она снова попыталась прорваться, но только еще большевклинилась в стены.

--Давай назад. Я попробую взорвать эту нору.

Риск был велик. Но теперь, когда свобода былатак близка, рисковать было не страшно. Даже осторожная Иверлин не сказала нислова против. Отодвинувшись на несколько метров назад, на что ушло еще неменьше четверти часа, Беатриче послала слабый импульс вперед на стену тоннеля.Фокус удался. Тоннель стал шире, хотя и был завален наполовину камнями.Наглотавшись пыли и чуть не лишившись зрения от летевших на них острых каменныхосколков, девушки снова устремились вперед. Задача несколько усложнилась,потому что нужно было еще выкидывать наружу лежащие на пути осколки и комья, новоодушевление не утихало, а усталость не смела напоминать о себе. Они былипочти у цели.

И вот Бет оказалась на краю норы, и сначала немогла ничего рассмотреть, так как в глаза бил непривычно яркий свет. Это быладалеко не воля. Они попали в огромную светлую пещеру, с неясным источникомосвещения. Странным образом смешались в них чувства разочарования и восторга.Разочарование от того, что тоннель вывел их вовсе не на воздух, а всего лишь вочередную пещеру. И восторг от того, что ничего подобного в лабиринте они ещене видели.

Ровное сияние песочного цвета распределялось повсему пространству. Веяло теплом и сыростью, потому что там били несколькогорячих источников, образуя целые бассейны абсолютно прозрачной голубой воды.

--Ой, смотри,--воскликнула Ив, указывая напотолок.

На неровном каменном куполе пещеры ползаломножество слизняков, среди которых встречались огромные особи величиной неменее метра.

Но прохода нигде не было видно. Девушки тщетноразглядывали стены в поисках какого-нибудь лаза или норы. Везде были лишьголые, изрезанные временем камни.

--Даже не знаю, радоваться или огорчаться,--сказалаБеатриче.--Еще одна шутка лабиринта?

--По крайней мере, мы выбрались из-под завала.И здесь гораздо уютнее, чем там, откуда мы вышли.

--Не могу не согласиться. Пойдем-ка, посмотримпоближе.

Все глубже и глубже проникал в лабиринт отрядХамсина. Он увязал в нем, как в трясине, и многие уже начали понимать, чтонавсегда. Как не боялись нукеры своего грозного хозяина, некоторые началироптать. Но наместник Медных гор ничего не замечал и не хотел замечать. Онупорно шел к своей цели. Теперь уже невозможно было повернуть назад, потому чтоони окончательно заблудились, но Хамсина это мало волновало. В любой момент онмог уйти отсюда и увести своих людей через пространственную дверь. Этой мысльюон был спокоен и уверен в том, что целиком и полностью владеет ситуацией.

Он уже, казалось, забыл, что дома его ждутвеликие дела, и приближается война с Дремучим Миром. Он забыл и о том, чтохочет захватить полмира и о Бейшехире с его злым изобретением. У него появиласьидея фикс, во что бы то ни стало найти общину Бахрама. И вот уже почти неделя,как продолжались безрезультатные поиски.

Раньше, когда лабиринт был смирным, Хамсин илюбой из его приближенных, могли спокойно бродить по нему, не боясь заблудиться.Но последние несколько сот лет Глухие пещеры преобразились. Они словно ожили иобзавелись мстительным сознанием. Они перестали быть покорны наместнику. Но тотне желал мириться с этим и с упорством отправлял туда своих врагов и тех, когоне желал видеть. Он был уверен, что их можно будет, в случае надобности оттудаизвлечь. Но теперь все было уже по иному, он чувствовал это, но гордость недавала ему признать очевидное. Последнее знакомое ему место в преддвериилабиринта он покинул без сожаления и вот уже два дня блуждал по его бесконечнымкоридорам с остатками своего измученного отряда. А это были всего лишь десятьчеловек и Сагиф.