Однажды в Марчелике - Лео Сухов

– В самом деле! – заметил один из ветеранов. – Уж в Пальцы Стервятника он бы не полез, ничего не разведав!

Стивен был уверен, что полез бы. Он давно наблюдал за мальчишкой – отморозок, немного туповат, но умеет это неплохо скрывать. Если бы Дан был предан не Старику, а ему – был бы идеальным касадором. Но всё сложилось, как сложилось. Стивен и сам удивился, что в погоню вместе с Даном отправилось ещё несколько человек. И это после того, как люди Ивара увели только четырёх женщин. Чистое везение, не иначе!..

Со стороны соседей подтянулись несколько касадоров – послушать, что происходит. Появился и сам Йохан Беккер. Он состроил встревоженное лицо и подошёл поближе.

– Правила есть правила! – рыкнул Рональд. – Их кровью писали!

– Да ты уже трактат кровью написал, сволочь! Где мой сын?! Где Вольф?! – закричала Маргарет, вцепившись в руку побледневшего, как мел, мужа.

– Уймись, Маргарет! – потребовал старый касадор Джон Грин, приходившийся братом её супругу.

– Расходитесь! – Рон приказал именно то, что от него и ожидали, потому что непредсказуемость в его действия всегда вносил Старик. – Расходитесь, мы съездим к…

– Рональд Айвери! Никуда ты не поедешь! – произнёс Стивен отрепетированно охрипшим голосом.

– Стивен, не надо так…

– Ну наконец-то!..

Касадоры принялись подтягиваться к месту стычки, а Рональд, в конце концов, посмотрел в лицо брату. И то, что он увидел там, ему совсем не понравилось. Ненависть… Всегда, с той проклятой ночи, когда убили родителей и сожгли дом, он пытался загладить свою вину. Он старался дать брату то, что тот потерял на Старом Эдеме, не замечая, что давно уже дал во много раз больше. Он чувствовал ненависть Стивена – и очень надеялся, что когда-нибудь она пройдёт.

Не прошла…

Стивен смотрел в глаза ненавистного брата, а видел лишь трупы родителей и догорающие остатки дома. Он так хотел, чтобы брат прочитал ненависть и презрение на его лице… Чтобы понял, за что именно сейчас пристрелят и его, и его сторонников. Но Стивен не знал, получится ли у него в нужный момент выразить свои чувства. Поэтому сейчас он просто вспоминал. И снова ненавидел. Будто из спрятавшихся в золе углей раздувая в своей душе тот же пожар, что полыхал в нём в ту проклятую ночь…

Братья встретились взглядами… И неожиданно им обоим стало понятно, что уйдет отсюда только один. Этот вариант Стивена не устраивал, потому что он хотел судилища, хотел позора и страданий Рональда…

Зато Рональд привык, единожды приняв тяжёлое решение, действовать. Его револьвер скользнул в руку, будто по волшебству – и только толчок в плечо одного из дельтианцев спас Стивена от немедленной смерти. Пуля пробила левое плечо, не задев кость и пройдя насквозь через мягкие ткани. В правой у Стивена был уже взведённый револьвер, и он, не задумываясь, спустил курок – нацелившись брату в живот и надеясь, что хотя бы умирать тот будет долго и мучительно…

Визг женщин, испуганный плач детей, крики мужчин, ругательства и грохот стрельбы воцарились в номаде Айвери. За Рональда были самые опытные бойцы, а за Стивена шли дельтианцы, несколько касадоров Йохана Беккера и те касадоры Айвери, кто поддался лживым речам.

Но сам Стивен не принимал в этом больше участия. Он заполз под фургон, зажимая рану, и оттуда смотрел на кровавую бойню. Его охватил какой-то безотчётный страх за свою жизнь. Он вовсе не хотел быть тем, кто героически умер, свергая мерзкого тирана Рональда. Стивен мечтал быть тем, кто победил и сполна получил всё причитающееся.

Вокруг свистели пули, воняло порохом и кровью. Под фургон вкатился один из верных касадоров Рональда, не заметив Стивена, и тот воспользовался моментом: пустил ему пулю в спину со стороны сердца. Однако гад не умер сразу. Он успел обернуться и с ненавистью посмотреть на зачинщика бунта, и лишь потом обмяк на земле.

А затем всё вокруг стихло… Стивен вылез из-под фургона. Он убедился, что вокруг нет никого, кто был бы свидетелем его позора, и пошёл в центр лагеря.

Вокруг лежали трупы касадоров. Однажды Стивен уже видел такое… В одном из номадов не поделили власть. Силы были примерно равны, и участники конфликта просто перестреляли друг друга. Выжили лишь три касадора и пятеро сборщиков. Увы, но сборщики всегда становились стороной конфликта, хотя и не были касадорами. Придётся Стивену искать новых.

Отец и мать Вульфа, например, умерли вместе. Женщина пыталась заслонить своего мужа. Стивен глянул на их тела и попытался понять, на чьей же стороне они выступили. Однако так и не понял. В устроенной бойне не могло быть ни сторон, ни предпочтений.

У фургона Рональда лежал его хозяин. Вокруг него столпились шестеро дельтианцев, двое касадоров Беккера и сам Йохан.

– Ну вот и всё, Стивен! – крикнул Йохан Беккер, подзывая его к себе. – Номад твой… Правда, людей осталось немного, но у меня есть пара-тройка ребят, готовых начать жизнь в новом номаде. И наши друзья тебя не оставят… Бери людей и утверждай свою власть!

– Что с братом? – хмуро спросил Стивен. – Не сразу умер?

– Пристрелили, – ответил один из дельтианцев. – Он ещё двоих наших убил… С твоей пулей в животе.

– В этом весь Рональд, грёбаный говнюк! – согласился Стивен. – Жаль, что он уже сдох. Я бы его лучше повесил…

– Радуйся, что сам жив! – усмехнулся Йохан. – И делай то, о чём договорились: уводи отсюда номад. Попробуем собрать самфун в нужном месте и взять власть.

– Да, Йохан, я так и сделаю. Спасибо за помощь. Потрошите роллфельды! Они ваши, а мы сегодня же уйдём.

– Хорошо. До встречи, Стивен! – Беккер пожал руку нового лидера номада и отправился в свой лагерь.

– Удачи вам! – махнул Стивен и повернулся к дельтианцам. – Ну что, метены, запугаем баб и детей?

– Думаю, у нас не будет с этим проблем… – криво усмехнулся один из них.

Дан и Ко, Подкова Сборщика, три дня пути от города Стеинхольвег, рядом с лагерем номада Беккера, Марчелика. 23 апреля 1935 года М.Х.

Дан смотрел вниз и не мог поверить своим глазам. Прошлым утром они нагрузили повозки трофеями и ранеными, а потом сразу выдвинулись в лагерь. Расстояние, которое он с друзьями накануне преодолел за полдня, в этот раз отняло почти вдвое больше времени. Пришлось снова ночевать в поле.

И теперь Дан с удивлением разглядывал то место, где до его ухода было два лагеря, а теперь виднелся только один. Лагерь Йохана Беккера.

На месте лагеря Айвери был только круг вытоптанной травы и какая-то тёмная куча. Кажется, дрова. Дан глазам своим поверить не мог. Их всех бросили! Он уже собирался было идти к союзникам и узнавать, что здесь вообще произошло, как его остановила тётя Луиза.

– Куда это ты намылился, Дан Старган? – строго спросила она, сверля его каким-то странным взглядом.

Тут надо напомнить, что тётя Луиза была не самой смелой женщиной. Однако жизнь научила её быть разумной. А ещё она любила всех детей. А свою дочь в особенности. И когда она увидела пустой круг вместо лагеря, то живо вспомнила, что сумела отправить дочку назад во время похищения. Эта не самая смелая женщина, дай ей револьвер, могла бы сейчас с поразительной меткостью перестрелять всех Беккеров. Потому что никто и ничто не смеет вставать между женщиной и её любимым ребёнком. Ибо серьёзно рискует.