К югу от Явы - Алистер Маклин

— Не понимаю, о чем вы говорите. — Смуглое лицо Сирана оставалось таким же невыразительным, но голос звучал осторожно, и из него исчезла расчетливая наглость.

— И было еще около двадцати человек на корме.

Сиран хранил молчание, игнорируя изучающий взгляд Файндхорна.

— Раненые, умирающие, женщины и один маленький ребенок.

И на этот раз Сиран не сказал ничего. Гладкое лицо его оставалось таким же равнодушным, но глаза еле заметно сузились. Наконец он заговорил с напускным безразличием:

— Чего вы надеетесь добиться всей этой глупой болтовней, капитан Файндхорн?

— Ни на что я не надеюсь. — Морщинистое лицо Файндхорна помрачнело, а выцветшие глаза стали темными и непреклонными. — Дело не в надежде, Сиран, а в определенности, определенности того, что вы будете осуждены за убийство. Утром мы получим беспристрастные показания от всех членов вашей команды. Их подпишут понятые из моей команды. Я лично прослежу, чтобы вы прибыли в Австралию в целости и сохранности. — Файндхорн приподнял фуражку, собираясь уходить. — Вас будут судить справедливо, капитан Сиран, но процесс не продлится долго, а наказание за убийство всем нам, конечно, известно.

Впервые непроницаемая маска на лице Сирана дала трещину и темных глаз коснулась едва заметная тень страха, но Файндхорн этого не видел. Он уже вышел и поднимался по трапу на капитанский мостик «Виромы».

Безветренный и безоблачный рассвет с ослепительным небом на востоке, выглядевшим жемчужиной в своей матовой красоте, застал «Вирому» далеко к юго-востоку от пролива Рио, на двадцать миль севернее Райлфмен-Рока и почти на полпути к проливу Каримата. Большой танкер шел полным ходом, из трубы валил черный дым, а палубы дрожали от вибрации: Карродейл, старший механик, довел работу двигателя до предельной мощности и даже выжал чуть больше.

Бушевавший той длинной ночью тайфун стих. Ураганный ветер исчез, словно его никогда не было. Если бы не покрытые пятнами соли палубы и надстройки да еще внутреннее ощущение покачивания, от которого так быстро не избавиться, прошедшая ночь могла бы показаться сном. Однако пока она продолжалась, она скорее напоминала кошмар, а не сон. Особенно для капитана Файндхорна, ведшего корабль через открытое море, сквозь циклон, шторм и ураган. Он стоял на мостике бесконечные час за часом, не думая о тяжких испытаниях, выпавших на долю «Виромы», не думая об удобстве и здоровье пассажиров и команды, сосредоточившись лишь на том, чтобы оставить между Сингапуром и кораблем как можно больше миль, прежде чем наступит день и противник сможет их обнаружить.

Пастельно-розовые тени с мягкими очертаниями на востоке бледнели и исчезали. За какие-то несколько минут большой расплавленный круг солнца быстро поднялся над горизонтом, бросив широкую сверкающую связку ослепительно белых лучей на море. И эти лучи осветили что-то лежащее в стороне, в нескольких милях от Виромы. Может быть, рыбацкую лодку или небольшой каботажный пароходик. Опрокинутый корпус, черный как полночь в лучах восходящего солнца, быстро превратился в небольшую черную точку, а затем — в ничто. Капитан Файндхорн, находившийся с Барретом на капитанском мостике, смотрел и удивлялся, пока эта точка не исчезла. Возможно, это были японцы, а возможно, и нет. Возможно, на этом судне был передатчик, а может, и не был. Они все равно ничего не могли с этим поделать.

Как обычно бывает в открытом море, солнце поднималось как будто прямо в небо, вертикально вверх. К половине восьмого уже было жарко. Достаточно жарко, чтобы высушить мокрую от дождя и морских волн палубу и надстройки «Виромы». Достаточно жарко, чтобы Файндхорн повесил свой кожаный реглан и подвинулся в самый конец капитанского мостика, желая спрятаться от жары и вдохнуть полной грудью свежий утренний воздух. Этот воздух, как ему было известно, не слишком долго останется свежим. Сам Файндхорн чувствовал себя достаточно бодро, хотя в мышцах затаилась некоторая усталость. Приблизительно с половины ночной вахты, когда зубы тайфуна утратили свою остроту, Николсон убедил его пойти в каюту, где он заснул как мертвый и проспал более трех часов.

— Доброе утро, сэр. Все совсем по-другому, не так ли?

Мягкий голос Николсона, раздавшийся прямо над головой, заставил Файндхорна вздрогнуть и выйти из забытья. Он повернулся к старшему помощнику:

— Доброе, мистер Николсон. Что вам понадобилось здесь в такой ранний час?

Файндхорн знал, что Николсон спал не более двух часов, но у него был вид отдохнувшего человека, проспавшего по меньшей мере восемь часов. Не впервые Файндхорн вынужден был напомнить себе, что там, где имели значение надежность и упорство, Джон Николсон был самым подходящим человеком.

— Ранний? — Николсон взглянул на часы. — Уже почти восемь. — Он улыбнулся. — Совесть и долг, сэр. Я успел обойти всех наших безбилетных пассажиров.

— Жалоб нет? — пошутил Файндхорн.

— Думаю, что ночью большинство из них испытали воздействие плохой погоды, но других претензий нет.

— А те, кто мог бы пожаловаться на что-то еще, отлично знают, что лучше этого не делать, — кивнул Файндхорн. — Как чувствуют себя больные медсестры?

— Две китаянки и та, что постарше, чувствуют себя гораздо лучше. Две из них были в каюте с ранеными, когда я там оказался, и меняли повязки. Все солдаты в прекрасной форме и голодны, как охотники.

— Прекрасный признак, — сухо перебил его Файндхорн. — А как те два парня в медчасти?

— По словам медсестер, держатся. Думаю, они страдают от сильной боли, и это существеннее того, чем занимаются наш бригадный генерал и его приятель. Их храп слышен за десять метров, а в каюте механиков пахнет как в винном цехе.

— А мисс Плендерлейт?

— Пользуется своими конституционными правами, конечно. Ходит от одного конца трапа к другому. Англичане заблуждаются, считая себя нацией мореходов. Мисс Плендерлейт вовсю наслаждается плаваньем. И есть еще три солдата в кают-компании — капрал Фрейзер и два его подчиненных. Каждый из них удобно расположился за столом с автоматом калибра 0,303 в руках. Думаю, что они просто умоляют, чтобы Сиран или кто-то из его людей сделали более глубокий, чем необходимо, вдох и у них бы появилась железобетонная причина понаделать в этих мерзавцах массу больших дырок. Сиран и его приятели совершенно точно знают, что думают о них наши парни, поэтому совсем не дышат и моргают только одним глазом, да и то изредка.

— Я склоняюсь к тому, чтобы разделить с вами уверенность в часовых. — Файндхорн посмотрел в сторону старшего помощника со слегка ехидным выражением. — А как выглядит этим утром наш достойный капитан Сиран? Немножко притих?

— Только не он. Любой мог видеть, что он спал глубоким и спокойным сном человека с совестью новорожденного ребенка. — Николсон задумчиво поглядел в открытое море и спокойно сказал: — Если бы мне предоставили возможность, то я бы постарался, когда потребуется, оказать палачу любую помощь.