Хроники Этории. Книга 2. Ложные истины - Михаил Костин

– Не беспокойтесь. Вы получите свое имущество обратно, как только мы закончим с разговором. Позвольте представиться, меня зовут Рэвис Варила. Я здесь по поручению того, с кем вы еще не знакомы, но кто о вас знает уже очень многое.

– Хватит загадок, говори прямо, – Айк, похоже, рассердился не на шутку и уже не обращал внимания на стоящих рядом громил, которые так и не сняли масок.

– Человека, о котором я говорю, зовут Арим Алур Ам, он предводитель дорсов. Уверен, вы уже слышали о нас.

– Слышали, а как же! – подтвердил Айк. – И по большей части всякие гадости.

– Уверяю вас, все это наглая ложь. Мы не враги Этории и не враги вам, напротив, мы, скорее, союзники…

Айк не выдержал и коротко рассмеялся.

– Дарольд, гляди-ка, еще друзья объявились! А я уже начал чувствовать себя таким одиноким…

– Мы давно пытаемся связаться с вами, но за вами постоянно следят.

– И поэтому вы решили нас ограбить? Или вещи вы у нас отобрали как плату за дружбу? – спросил Айк. Он никак не мог смириться с тем, что у нас так бесцеремонно забрали кольцо и меч.

– Все гораздо сложнее. Вещи, которые я забрал у вас, непростые.

Конечно непростые! – воскликнул Айк, – они наполнены древней магией, которая помогает нам и оберегает, и если вы их нам сейчас же не вернете, эта магия обрушится на вас…

– Думаю ты немного заблуждаешься, Айк Андерс, – спокойно заметил толстяк. – Вещи ваши хоть и содержат частичку магии, их истинное предназначение совсем другое. С помощью этих вещиц те, кто называет себя духами, следят за каждым вашим шагом. Через них они видят и слышат все, что видите и слышите вы.

– О как! Очередная байка, каковых мы слыхали уже сотню, не меньше, – Айк сплюнул, демонстрируя, что не верит ни одному слову толстяка. Мне же хотелось разузнать, что именно хотел от нас Рэвис.

– Что ж, вещи у вас, вокруг никого, так что можете говорить, – произнес я. – Но хочу предупредить – рассказы пособников алавантаров нам не очень интересны!

– Уверяю вас, мы вовсе не пособники алавантаров, мы… – попытался объясниться Рэвис, но Айк его перебил.

– Дайте-ка я попробую сам… вы не враги, вы наши друзья и очень хотите нам сообщить, что нас все обманывают, что мы не можем доверять никому, кроме дорсов, и потому, бросив все, должны отправится куда-то очень далеко и выполнить какое-то безумно-важное задание, от которого зависит судьба всего на свете и даже больше, – Айк принял горделивую позу и насмешливо посмотрел на Рэвиса.

– Не совсем так, но недалеко от истины, – заметил толстяк, немного помолчал и добавил: – Позвольте рассказать одну древнюю притчу. Надеюсь, она поможет вам поменять ваше отношение.

– Ну-ну, – насмешливо бросил Айк. – Валяй, рассказывай. Ночка сегодня теплая, отчего же не послушать какую-нибудь байку…

– Это не байка, – Рэвиса, казалось, ничто не могло вывести из себя. – Итак, в давние времена в одном городе жил кузнец, человек уважаемый и богатый. Как-то раз в городе проходил большой праздник по случаю открытия ярмарки – на главной улице устроили факельное шествие, на площади перед ратушей бесплатно раздавали детям медовые шарики и пастилу, а в храмах шли праздничные службы, после которых должен был начаться большой пир в шатрах, установленных возле мельницы на берегу реки. И вот когда горожане во главе со старейшинами и главами цехов расселись за столы, послышался ужасающий крик. Люди высыпали на улицу и увидели бездыханное тело городского мельника, лежащее на берегу реки. Из груди его торчал кинжал, а за рукоятку держался никто иной, как кузнец. «Убийца, убийца!», – закричали люди. Кузнец пытался объяснить, что не виновен, но его никто не слушал. Городская стража схватила преступника и бросила в темницу. На следующий день был назначен суд, на который собрался весь город. Кое-кто жалел кузнеца, кто-то вспоминал, какой он хороший мастер и отзывчивый человек, но при этом все были уверены в его виновности, ведь люди своими глазами видели, кто держал кинжал, вонзенный в грудь мельника. Поэтому никто не решился оспаривать приговор суда, который был жестоким, но справедливым: «Смертная казнь через повешение».

Еще через день, под отчаянные крики жены кузнеца и его детей бедолагу повесили на рыночной площади. Согласно городскому закону, все имущество кузнеца отошло палачу, и он стал заправлять в кузнице, сразу же подняв цены на подковы и гвозди мало что не вдвое. Прошел месяц, за ним второй, и вдруг вдова кузнеца, что куда-то пропала из города, объявилась на заседании городского Совета, да не одна, а в компании седого старца в серой мантии. Женщина потребовала не много ни мало, а разрыть могилу мужа, достать его тело, уверяя, что тогда сможет предъявить доказательства его невиновности. Члены Совета сжалились над женщиной и дали добро. К кладбищу, на котором хоронили бродяг, преступников и самоубийц, отправилась большая процессия любопытных. Когда тело кузнеца, уже изрядно попорченное червями и источающее нестерпимое зловоние, достали из гроба, вдова кузнеца зарыдала и отвернулась, а старец, напротив, приблизился к нему и начал бормотать заклинания и водить руками, словно раздвигал невидимую воду. И – о чудо! – труп вдруг ожил, сел, покрутил головой и открыл глаза. Люди ахнули. Многие в страхе бежали прочь. Старец же, как ни в чем не бывало, спросил: «Готов ли ты дать ответ на вопрос, что случилось в ночь убийства мельника?». «Да», – глухо ответил мертвец. «Говори!», – потребовал старец и труп кузнеца рассказал, что перед пиром он решил проведать своего друга-мельника, который почему-то опаздывал. Он направился к мельнице и увидел, как городской палач ударил мельника кинжалом в грудь и бросился наутек. Мельник упал, обливаясь кровью, но когда кузнец подбежал к нему, был еще жив. Кузнец хотел облегчить страдания друга и попытался вытащить кинжал, но тут притаившийся в кустах палач издал ужасный крик, и появились горожане, которые и застали кузнеца над телом мельника с кинжалом в руке. «Зачем палачу нужно было убивать мельника?», – спросил старец. «Он всю жизнь хотел быть кузнецом и даже набивался ко мне в подмастерья, – произнес мертвец. – Но у него совершенно не было способностей к нашему делу, и я отказал. Тогда он пошел в палачи и затаил на меня злобу, выбирая удобный момент, чтобы отомстить – и вот отомстил». «Почему мы должны ему верить, он говорил, что не виновен, и при жизни!», – закричал палач, но стражники уже встали у него за спиной, а судья сурово произнес: «Есть три истины, которые непреложны ни при каких обстоятельствах: солнце не садится на востоке; огонь не горит вниз; мертвые не умеют лгать. Ты виновен!»

Где-то далеко колокол на башне пробил полночь. Рэвис замолчал.

– Что стало с палачом? – спросил я.

– Его приговорили к изгнанию – никто не хотел марать об него руки, – ответил толстяк, – вдова кузнеца получила обратно кузню, дом и денежную компенсацию. А судья сложил свои полномочия и стал отшельником. Вот так-то…

– Ну, и к чему ты рассказал нам все это? – спросил Айк, пытаясь улыбнуться, но видно было, что моему другу не до смеха – похоже, он понял, куда клонит Рэвис. Я тоже постиг смысл поведанной нам истории и тихо спросил: