Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - Марк Меерович

Власть использует не только средства принуждения, но и методы поощрения бытовых коммун к самодеятельности в заботе о домовладении: тем жильцам, которые проявили себя наиболее сознательными, то есть своими средствами и силами отремонтировали и привели в полный порядок водопровод, канализацию или центральное отопление, дается обещание невыселения из занимаемых ими квартир в течение трех лет, при условии содержании ими отремонтированного помещения в полной исправности[287].

В тех случаях, когда организационные действия все же не приводят к добровольному возникновению коллективов жильцов, способных брать на себя попечительство о домах, в которых они живут, власть создает такие объединения принудительно. В конце 1921 года в крупных городах, в домах с количеством частных жильцов более четырех, происходит в обязательном порядке формирование «жилищных товариществ»[288].

В конечном счете приемы инициации жильцов к принятию на себя забот о жилище, в котором они живут, и методы принудительного формирования «бытовых коммун», «жилищныхтовариществ», дают свои положительные результаты: к 1 октября 1925 года МУНИ пристраивает в «хозяйские» руки 2028 бесхозяинных домов. Достигается это разными способами: а) присоединением этих домов к рядом расположенным домам, где уже организованы жилищные товарищества; б) объединением нескольких бесхозяинных домов в одно жилищное товарищество; в) сдачей дома всем жильцам под солидарную ответственность и т. д.[289]

И все же, несмотря ни на что, некоторая часть домов остается «бесхозяйной». Специально для этого случая власть создает еще один субъект хозяйственного ведения жилищем — комендантов[290]. В 1924 году в Москве под управлением комендантов, назначаемых МУНИ, числится уже 3407 бесхозяйных домовладений. В Краснопресненском районе под управлением 69 комендантов находится 1465 домов; в Бауманском — 14 комендантов ведают 296 домами; в Замоскворецком — в ведении 25 комендантов находится 250 домов; в Сокольническом — под управлением 27 комендантов 1000 домов; в Хамовническом — 28 комендантов на 200 домов; в Ро-гожско-Симоновском — 24 коменданта ведают 195 домами[291]. Из общего числа домов, насчитываемых в этот период в Москве, примерно 4000 бесхозяйных домов2, в ведении комендантов, таким образом, находится более 85 % бесхозяйных домов.

Деятельность власти по инициированию жильцов к самодеятельному объединению в различного рода подконтрольные формы хозяйственного ведения жилищем (бытовые коммуны, кооперативные товарищества, жилищные товарищества и прочие), а также работа по формированию штата комендантов приводит к тому, что к 1 октября 1925 года в Москве количество бесхозяйных домов сокращается почти вдвое[292].

Стремление НКВД к единоличному распоряжению всеми процессами государственного владения и ведения жилищем завершается ликвидацией аналогичных по функции служб исполкомов — центральных (ЦЖО) и районных жилищных отделов (РЖО). Их функции передаются органам коммунального хозяйства[293]. В частности, постановлением Президиума Моссовета от 5 сентября 1922 года Центральный жилищный отдел (ЦЖО) и районные жилищные отделы (РЖО) передают свои функции Московскому Коммунальному Хозяйству. Так, 23 октября 1922 года Президиум Моссовета принимает, а 26 октября Исполком Моссовета утверждает положение об образовании Управления недвижимыми имуществами (УНИ) для исполнения функций центральных жилищных отделов (ЦЖО), как самостоятельного отдела Моссовета, и о преобразовании районных жилищных отделов (РЖО) в районные управления недвижимых имуществ (РУНИ)[294]. Тем самым осуществляется организационно-управленческое отделение жилищного дела от коммунального хозяйства[295] с включением его также в структуру контроля и управления со стороны ГУКХ НКВД.

НЭП и НЖП привносят свою специфику и накладывают свой «коммерческий» отпечаток на деятельность обособившихся жилищных и коммунальных органов, которые изначально формировались, как не имеющие никакого отношения к каким-либо частным интересам и инициативам, а также вне какой бы то ни было личной заинтересованности и предприимчивости. НЭП создает условия для того, чтобы впустить в жилищное дело и коммунальное хозяйство, и утраченный ими предпринимательский потенциал, и трудовую активность населения. Так, декретом СНК от 20 декабря 1925 года, власть создает коммунальные тресты[296]. «Коммунальный трест является единым предприятием, в состав которого могут входить как одна, так и несколько коммунальных производственных единиц (заведений), как-то: водопровод, канализация и ассенизация, бани и купальни, прачечные, бойни и утилизационные заводы, электростанции и газовые заводы, транспорт (трамвай, пароход и т. п.), телефон, питомники, гостиницы и жилые дома и другие аналогичные предприятия, а также хозяйственно связанные с ними подсобные предприятия, как-то: кирпичные заводы, черепичные и лесопильные заводы и т. п.»[297] Коммунальные тресты — это попытка власти использовать в своих целях еще не позабытый людьми дореволюционный опыт организационной и хозяйственной работы в области жилищного хозяйства, с тем чтобы повысить эффективность государственных коммунальных служб, хронически не справляющихся с возложенными на них задачами.