Клетка для райской птички - Марина Серова

И Голик, гневно взглянув на Олесю, направился в сторону клуба. Полина быстро вернулась на стоянку. Ей не хотелось, чтобы эти двое знали, что она подслушивала. Полина надеялась, что Олеся расскажет ей о выходке Голика и согласится-таки воздать холопу по заслугам. Но Олеся в клуб не вернулась, а потом и вовсе перестала туда ходить. Как оказалось, по весьма веской причине. Ее убили.

– Вы должны арестовать Голика, – заявила Полина, когда рассказ был завершен.

– Арестовывать людей имеют право только работники полиции, – объяснила я девушке прописную истину.

– Тогда надо все рассказать полиции, – не унималась она.

– И что вы предъявите в доказательство? – поинтересовалась я. – Подслушанный разговор? Ничего не скажешь, улики бесспорные!

Я была заинтересована в том, чтобы капитан Скворцов узнал о существовании Голика как можно позже. Сначала я должна сама во всем разобраться.

– Тогда вы должны откопать эти самые улики! – снова подала голос Полина.

– Именно этим я и собираюсь заняться.

Я оставила Полину, предоставив ей возможность не спеша допить шампанское и доесть улиток.

До закрытия клуба оставалось не менее часа. У меня имелась возможность прощупать тренера Голика на предмет причастности к убийству. Подойдя к первому попавшемуся тренеру, я, состроив скучающее выражение лица, какое, по моим понятиям, должна иметь барышня, не обремененная домашними заботами и трудовой повинностью, спросила:

– Голик сегодня в клубе?

Тренер вопросу не удивился. Смерив меня оценивающим взглядом, произнес:

– У нас тренера ежедневно работают. Да вон он, у беговой дорожки консультирует, – и мужчина жестом указал направление.

Я посмотрела в сторону, куда был обращен взгляд моего собеседника. Тренажер «Беговая дорожка» оккупировали сразу три молодые девицы. Все, как на подбор, высокие, стройные, белокурые.

«Непонятно, зачем таким газелям еще и фитнесом заниматься? – удивилась я. – С первого взгляда видно, что склонностью к полноте не страдают. Видно, цели у девиц несколько другие. А поддержание фигуры в должной форме только благовидный предлог».

Тем не менее все три представительницы прекрасного пола внимательно слушали то, что им в данный момент повествовал Голик. Внешность самого Голика была более чем впечатляющей. Рост под два метра, косая сажень в плечах, модная стрижка жгуче-черных волос, кожа с бронзовым отливом. Фейс, правда, немного подкачал. Да ведь, по народному поверью, мужик на лицо должен быть чуть краше обезьяны.

«Хотелось бы посмотреть на избранника Олеси. Он-то уж точно должен быть на принца похож, раз она от такого экземпляра отказалась», – думала я, пока шла до Голика. Обращаясь к Голику, я сделала вид, что мы давние знакомые.

– Вот ты где, приветик, надеюсь, успел соскучиться, – и фамильярно потрепала парня по гладко выбритой щеке.

Голик несколько секунд смотрел на меня непонимающе, силясь вспомнить, когда мы успели так сблизиться. Несмотря на то что усилия успехом не увенчались, Голик приветливо улыбнулся и в тон мне произнес:

– Тосковал день и ночь! Какими судьбами к нам? – попытался он с места в карьер выяснить причину моего появления.

– С каких это пор нам нужен особый повод для встречи? – игриво продолжала я. – Выдался свободный вечерок, вот и заглянула проведать давнего партнера.

После этих слов девицы растворились в воздухе, будто их и не было. Мы остались наедине, если не считать двух десятков усердно занимающихся членов элитного клуба. Сохраняя приветливую улыбку, Голик смотрел на меня выжидающе. Я отбросила игривый тон, достала из сумочки удостоверение и так, чтобы, кроме тенера, никто не увидел красные корочки, сунула их ему под нос. Улыбка мгновенно слетела с лица Голика. Он испуганно посмотрел по сторонам. Убедившись, что на нас никто не обращает внимания, Голик коротко сказал:

– Выйдем, – и первым двинулся к выходу.

Я последовала за ним.

Оказавшись в пустом коридоре, Голик резко обернулся ко мне и грубовато спросил:

– В чем дело?

– Есть подозрения, что несколько недель назад вами было совершено преступление.

Я намеренно не сказала про убийство, чтобы прощупать Голика на причастность к другим неблаговидным делам. Практика показывает, что при слове «преступление» у восьмидесяти процентов людей сразу возникает чувство вины. Под гнетом этого чувства они, пытаясь оправдаться, начинают «сливать» информацию обо всех своих тайных махинациях. Даже о тех, о которых вы и не подозревали. Голик оказался из числа оставшихся двадцати процентов человечества, которые не теряют здравого смысла ни при каких обстоятельствах.

– Если это только подозрения, – начал он, – то не стоит отвлекать меня от работы. Когда будут факты – вызывайте повесткой. Там и будем разбираться. В присутствии адвоката. А пока не смею вас задерживать.

Голик обошел меня и собирался уже скрыться в тренажерном зале. Первая попытка вывести его на откровенность потерпела провал. Тогда, чтобы не дать ему уйти, я сказала:

– Олеся мертва.

Голик успел уже повернуться ко мне спиной и потянуть ручку двери. Услышав фразу, он замер. Спина атлета напряглась. Потом обмякла, рука непроизвольно опустилась, так и не открыв дверь. Медленно, очень медленно, Голик повернулся ко мне. Взглядом раненого зверя он посмотрел мне в глаза.

– Повторите, – шепотом произнес он.

– Олеся Сомова мертва, – повторила я.

– Не может быть! – не веря своим ушам, прошептал атлет.

«Если Голик причастен к убийству Олеси, то в нем умер великий актер», – пришлось признать мне. Так натурально сыграть сцену «Внезапная трагическая новость» мог только гений.

В профессии детектива, как и в профессии следователя, есть ряд неприятных обязанностей. Одной из таких обязанностей является необходимость сообщать людям о трагедии, которая произошла с близкими им людьми, да при этом еще и подозревать их в совершении преступления. Сегодня мне предстояло насладиться этой стороной медали под названием «Сыскное дело».

Подождав, пока Голик немного придет в себя, я предложила:

– Продолжим здесь или найдем более спокойное место?

– Что найдем? – До Голика не сразу дошел смысл моих слов. – Ах да! Разговор.

Взглянув на закрытую дверь и сообразив, что через несколько минут члены клуба начнут расходиться по домам, Голик принял решение.

– За углом есть приличный ресторан. Можем пойти туда. В ресторане есть как общий зал, так и отдельные кабинеты. Для наплыва посетителей еще рано. Думаю, там найдется свободное местечко.

Я согласилась на предложение Голика, и он, заглянув в тренажерный зал, подозвал одного из напарников. К нам вышел тренер, который ранее показал мне Голика. Голик сообщил ему, что идет «консультировать нового члена клуба» и уже не вернется. Коллега Голика слащаво улыбнулся, всем своим видом намекая, что понимает, о какой консультации идет речь. Я решила не обращать на это внимания. Голик тоже. Он повернулся ко мне, сказал, что ему необходимо переодеться, и скрылся за соседней дверью. Я осталась стоять в коридоре в полном одиночестве.