Непокорная невеста - Кристина Додд

— Вас это не касается, это мое дело, — огрызнулась Джулиана. — А если вам хочется подраться, то извольте делать это не в моем…

В этот момент в дверях появился Леймон.

— Миледи!

Он держал за шиворот скрюченного человечка в вымокшем плаще.

Воин подтолкнул незнакомца вперед и доложил:

— Этот прохвост ни слова не знает по-английски, но все время повторяет ваше имя, миледи, и размахивает этим письмом. — Он показал свиток с печатью. — А печать королевская.

Джулиана рассмотрела печать и взглянула на путника, с которым столь бесцеремонно обошелся Леймон.

— На каком языке вы говорите? — спросила она на нормандском наречии.

Незнакомец скороговоркой выпалил на той разновидности французского, которой пользуются жители Пуату:

— Миледи, — он упал на колени. — Дорогая госпожа! — Он поцеловал ей руку. — Этот мужлан обошелся со мной самым неподобающим образом. — Он откинул капюшон и запыхтел от негодования. — Говорит, что не понимает меня, однако я уверен, что он вполне может объясняться на цивилизованном языке.

Незнакомец достал кусок белой материи и вытер мокрые лоб и усы.

— О, как ужасно путешествовать по этой варварской стране! Если бы не король, я бы ни за что сюда не поехал. — Он прошелся тряпкой по щекам и продолжил: — Во всяком случае, в такое время года.

По-прежнему стоя на коленях, он умудрился еще и поклониться.

— Однако король Генрих проявил такую настойчивость, что я не мог более противиться. К тому же он превозносил вашу несравненную красоту и щедрость. Теперь я вижу, что его величество не преувеличил.

Он вновь попытался поцеловать Джулиане руки, и она воспользовалась паузой, чтобы спросить:

— Зачем король послал вас ко мне? Я ничего не понимаю.

Человечек удивился, взмахнул руками:

— Но вы сами его попросили!

Раймонду стало не по себе.

— Я ни о чем не просила короля. Разве что…

Джулиана посмотрела на Раймонда, потом на незнакомца.

— Кто вы такой?

— Я? — Француз ударил себя кулаком в грудь. — Я Папиоль. — Он вскочил на ноги и принял горделивую позу. — Я величайший строитель замков во всем королевстве!

Джулиана уставилась на подвижное, брыластое лицо того, кто назвал себя строителем замков. Человек продолжал что-то говорить, жестикулировать, но она уже ничего не слышала. В глаза ей бросилось перекошенное от злости лицо сэра Джозефа. Сердце ныло, словно больной зуб. Жалость к самой себе охватила ее. Несчастная дура, она в который раз поверила мужчине и снова была бессовестно обманута. Ее охватил гнев. Она чувствовала, как ярость закипает в ее крови, огнем пробегает по телу. Тщательно выговаривая слова, она спросила:

— Как вы сказали? Кто вы?

Мужчина снова опустился на колени, посмотрел на нее с опаской, словно на сумасшедшую.

— Я Папиоль, миледи, королевский зодчий.

Он говорил так, будто имел дело с ребенком, но Джулиана не оскорбилась.

— И какой же король вас прислал? — спросила она.

— В каком смысле, миледи?

Папиоль снова принялся вытирать пот.

— Какому королю вы служите?

Он выпучил карие глаза.

— Разумеется, нашему государю, славному королю Генриху. — Не вставая с колен, он попятился назад. — Да сохранит его Господь…

— Если вы — королевский зодчий, то кто же этот человек? — Она показала на Раймонда.

— Миледи, я, не имею чести знать ваших приближенных, — пролепетал Папиоль, не понимая, чем вызвал гнев хозяйки замка.

— Но, может быть, вы видели когда-нибудь эту подлую, лживую физиономию?

Папиоль резво вскочил на ноги и попятился от нее. Потом обернулся, мельком взглянул на Раймонда и, по-прежнему не спуская глаз с леди Джулианы, пробормотал:

— Нет, миледи, я никогда раньше не видел этого господина.

Лицо Джулианы залилось краской. Она хотела взглянуть Раймонду в глаза, испепелить предателя взглядом, но тело отказывалось слушаться. Колени подгибались, голова гудела. Вскинув с трудом руку, она прошипела:

— Убейте его!

Сэр Джозеф перестал хихикать. В зале воцарилось гробовое молчание, а мастер Папиоль бухнулся в обморок.

— Господь с вами, Джулиана! — воскликнул Хью.

— Убейте его! — повторила она.

— Джулиана, так нельзя. Можно ли убивать человека лишь за то…

Она перебила барона:

— Сейчас я покажу, можно или нельзя.

С этими словами она схватила со стола острый, как бритва, столовый нож и двинулась к Раймонду. Тот благоразумно попятился, однако довольно скоро уперся в стену. Джулиана замахнулась ножом, но он поймал ее за руку.

— Позвольте мне представиться, миледи, — учтиво сказал он.

— Не позволю! — Она вырвала руку и попробовала нанести удар ножом. — Я хочу, чтобы твой безымянный труп закопали за церковной оградой.

Он снова поймал ее за руку и прошептал Джулиане на ухо:

— Я Жоффруа-Жан-Луи-Раймонд граф Авраше.

Она похолодела, схватилась рукой за горло.

— Что-что? Я не расслышала.

— Я Жоффруа-Жан-Луи-Раймонд…

Она ударила его кулаком в грудь:

— Не может быть!

Удар был довольно ощутимым, и Раймонд на мгновение задохнулся.

— Клянусь, миледи, что говорю правду.

Его честный, открытый взгляд немного поумерил ее ярость. Гнев сменился страхом, потом стыдом.

Тут она впервые вспомнила о зрителях. Эти люди многое видели за последние часы, дни, недели. Придется смотреть им всем в глаза, хотя очень хочется спрятаться, забиться в щель. Невозможно! Джулиана чувствовала себя бесконечно униженной. Знакомое чувство. Она страдала от него и прежде.

— Милая Джулиана, не смотрите на меня так, — голос Раймонда дрогнул. — Я не хотел вас обидеть.

Она отдернула руку, нож покатился по полу.

— Не смейте так говорить! — гневно топнула она ногой.

Сделав над собой усилие, Джулиана сказала уже более спокойным голосом:

— Мужчины вечно говорят, что не хотят обидеть женщину, но только этим и занимаются.

— Что я могу сделать, чтобы убедить вас…

— В том, что вы — граф Авраше? — Она хищно оскалилась. — Покажите письмо.

— Какое письмо?

Джулиана решила, что он притворяется. Хотя вряд ли, не такой уж хороший из него лицедей,