Свет любимых глаз - Лаура Дэниелз

— Почему же ты ни разу не сообщила мне об этом?

Люччи даже руками всплеснула.

— Я тебе все уши прожужжала!

— Не помню такого, — холодно произнес Арни. — О тирании ты не упоминала никогда.

— Боже мой, разумеется, я не употребляла этого слова! Но иносказательно я едва ли не каждый день жаловалась тебе на насмешки Берты. Только ты не желал снизойти до того, что говорю я, твоя постельная забава! Я была для тебя только развлечением, иначе ты со вниманием отнесся бы к моим словам. Но разве можно воспринимать всерьез то, что произносит говорящая кукла? Когда же моя болтовня надоедала тебе, ты прибегал к идеальному способу заставить меня замолчать. Думаю, не нужно напоминать, как все происходило в подобные моменты?

— Нет, — буркнул он.

Обоим было ясно, что речь идет о постельных удовольствиях, которым они предавались при любой возможности.

— Не понимаю, с чего ты взяла… — Арни пожал плечами. — Я никогда не относился к тебе как к неодушевленному предмету.

— Ты просто не задумывался, насколько глубоки наши отношения.

— Неправда! — хрипло воскликнул он. — Я любил тебя…

Люччи кивнула.

— По‑своему — да. Ты придерживался таких же стереотипов, как и большинство мужчин: достаточно почаще укладывать жену в постель да покупать подарки — и все будет в порядке.

Арни несколько мгновений смотрел на нее так, будто видел впервые.

— Ты стала циничной.

Она поморщилась.

— Называй это как хочешь, мне все равно. — Немного помолчав, Люччи продолжила: — Вижу, я разочаровала тебя. После стольких лет разлуки ты встретил совсем другую женщину. — Она саркастически усмехнулась. — Что ж, дорогой, я тоже в тебе разочаровалась, так что мы квиты.

Арни быстро поднял на нее взгляд и спросил с плохо скрываемым беспокойством:

— Разочаровалась? В каком смысле?

Она невесело рассмеялась.

— Не волнуйся, к твоим мужским достоинствам это не относится. Просто в отличие от тебя я по‑настоящему любила. Смотрела на тебя как на некое божество. Ты казался мне небожителем: такой умный, стройный, красивый… А потом вдруг обнаружилась твоя тривиальная суть.

Глаза Арни сверкнули известным почти всем, кто его знал, кинжальным блеском.

— Благодарю за прямоту, — процедил он сквозь зубы. — Теперь я хотя бы знаю, как ты ко мне относишься.

— Пожалуйста. — Люччи говорила, а между тем сама удивлялась собственной смелости. Она даже не ожидала, что станет дерзить Арни.

— Ну что же, — произнес он, направляясь к выходу, — раз тебе моя тривиальная суть не по душе, я освобождаю тебя от своего общества.

— Только напоследок одна просьба, — негромко произнесла Люччи ему в спину.

Он остановился и слегка повернул голову.

— Какая? — Это короткое слово невозможно было произнести суше.

— Маленькая. Не забудь, пожалуйста, чем мы здесь занимались. Презервативом ты не пользовался, а я не принимаю противозачаточных таблеток. Так что последствия могут оказаться вполне предсказуемыми. И на этот раз у тебя не будет оснований сомневаться в том, кто является отцом ребенка.

Ей почудилось, что Арни вздрогнул. Впрочем, если подобное и произошло на самом деле, то ему удалось мгновенно взять себя в руки. Простояв без движения еще не более секунды, он молча покинул спальню.

Оставшись в одиночестве, Люччи долго смотрела на закрывшуюся за Арни дверь. Ее душу переполняли эмоции, а голову — мысли. Все вперемешку: и болезненное беспокойство об Элси, и сладостные воспоминания о недавнем соитии, и раздражение по поводу того, что Арни по‑прежнему не желает ее услышать, предпочитая питать свои чувства из старых источников.

Она зябко повела плечами и вновь улеглась в постель, натянув одеяло до подбородка.

Квартира у Арни была большая, поэтому, пока он дошел по коридору до гостиной, куда по случаю ночи был перенесен из кабинета штаб поисков Элси, ему удалось в значительной степени справиться с негодованием. Люччи открылась ему с новой — не очень приятной — стороны, к которой, по‑видимому, придется привыкать.

Еще никто и никогда не называл Арни маменькиным сынком. Да и кому пришло бы в голову употреблять это выражение в отношении властелина мощной рекламной империи, перед которым многие если не лебезили, то во всяком случае держались почтительно?

С другой стороны, Арни поймал себя на мысли, что в подсознании действительно постоянно сверяет свои поступки с тем, что сказала бы или подумала по данному поводу его мать. Бесспорно, она являлась для него авторитетом, с ее мнением он считался всегда.

Пожалуй, сейчас Арни впервые задумался об отношении Берты к Люччи. Они никогда не обсуждали вопрос, нравится той невестка или нет, однако после разговора с Люччи у него возникли сомнения.

Арни вспомнил, что незадолго до его встречи с будущей женой Берта частенько упоминала — как правило, за ужином — об одной девушке из их круга, Эльзе Клайн, дочери весьма состоятельных и уважаемых родителей.

Возможно, это делалось неспроста и Берта втайне надеялась таким образом настроить Арни на более близкое знакомство с Эльзой.

Выходит, я обманул ожидания матери, приведя в дом совсем другую девушку? — подумал он, переступая порог гостиной.

При его появлении тихо беседовавшие о чем‑то за столом помощник Джим Картрайт и начальник охраны Макс Келлер умолкли и повернули головы к двери, отдыхавший, растянувшись на диване, Рокки пошевелился и снял прикрывавшую лицо газету.

— Ну что тут у вас? — спросил Арни, решив до поры выбросить неприятные мысли из головы и сосредоточиться на деле.

— Мы уже хотели звать тебя, — отозвался Джим.

— Что случилось?

— Ничего такого, из‑за чего стоило бы тревожиться. Просто ребята из группы слежения скоро должны второй раз выйти на связь.

— Кто‑то из них уже звонил? — отрывисто спросил Арни, усаживаясь за большой стол, на который ради удобства был перенесен телефон, обычно стоявший на журнальном столике.

— Билл, — ответил Макс. — Говорит, есть хорошие новости.

— Какие? — метнул в него взгляд Арни.

— Однако тот покачал головой. Он не сказал. Хочет сообщить лично тебе. — Он переглянулся с Джимом. — Надеюсь, речь идет о прорыве в деле. Как бы то ни было, придется подождать, но, думаю, совсем немного.

— Хорошо.

Арни взял с подноса чистый стакан и откупорил бутылку минеральной воды. Затем плеснул себе немного шипящей, пузырящейся влаги, и, пока пил, Джим спросил его:

— Ну как там Люччи?

Арни поставил стакан на стол, но ответил не сразу. Его тело еще хранило сладкую истому соития, которую не перебил даже нелицеприятный разговор с Люччи, но он не хотел показывать это другим людям, пусть даже таким близким и проверенным, как Джим Картрайт.