Решительная - Холли Блэк

Потом он оценивающе посмотрел на Корни и сказал:

— Вода слишком пресная.

Грести было нечем, но и не понадобилось. Странное течение повлекло ладью прочь от берега, между утонувшими деревьями. Под прозрачным днищем ладьи проплывали длинные зеленые водоросли, словно там в самом деле был затонувший лес. Среди водорослей мелькали зеленые и золотистые рыбки.

«Рыбы должны все время двигаться, чтобы дышать», — подумала Кайя.

Сейчас она чувствовала себя такой же рыбой, не могла найти ни единого безопасного объекта для размышлений. Ройбен, мама, люди, медленно умирающие на заснеженном берегу… Оставалось только двигаться, иначе отчаяние догонит ее и уморит, как их.

— Кайя, ты глянь! — раздался рядом голос Корни. — Прямо как в книжке!

Сквозь туман медленно проступал берег, поросший высокими елями. Небо с каждым мгновением становилось светлее, воздух теплел. Солнца не было, но вскоре вокруг стало светло как днем. Корни посмотрел на часы и продемонстрировал их Кайе. Электронные часы остановились. Они показывали двадцать первое декабря, шесть часов тринадцать минут пятьдесят две секунды пополудни.

— Колдовство!

— По крайней мере, стало заметно теплее, — сказала Кайя и принялась растирать руки краем пальто, словно надеясь вытравить из них озноб.

— Меня бы это тоже порадовало, не плыви мы в лодке, сделанной изо льда!

— Не знаю, как там у вас, — улыбаясь, сказал Луис. — А я давно уже не чувствую собственной задницы. Я предпочел бы добираться до берега вплавь.

Корни расхохотался, но Кайя смолчала. Она сообразила, что Корни снова в опасности. И опять по ее вине.

Последние остатки тумана рассеялись. Теперь Кайя видела каждое дерево на берегу. Издалека они казались окутанными снегом, но вблизи стало ясно, что это коконы шелкопряда. Кайя представила себе массу шелковичных червей, копошащихся в них, и содрогнулась.

Нос ладьи зарылся в прибрежную грязь. Путешественники перелезли через борт и побрели к берегу. Грязь смачно чавкала у них под ногами.

«Дурацкая грязь, — думала Кайя. — Дурацкая лодка! Дурацкий остров фейри! — Внезапно она почувствовала, что окончательно выдохлась. — И я тоже полная дура!»

Издалека доносились едва слышная музыка и смех. Они привели путешественников под сень цветущих вишен. Бутоны были не розовыми, а голубыми. Они сыпались на землю, как снег, при малейшем дуновении ветерка.

Кайя вспомнила разговор с Ведьмой Чертополоха, когда та впервые рассказала девушке о том, что она подменыш.

«С каждым годом детям фейри становится все труднее скрывать свою истинную натуру. Рано или поздно все они возвращаются к своему народу».

Кайя не хотела, чтобы эти слова оказались правдой.

Услышав звуки музыки, Корни содрогнулся всем телом и скинул кеды, перепачканные в грязи. На острове было тепло, но не жарко. Погода оказалась такой идеальной, будто ее вообще не было.

Несколько местных обитателей подошли, чтобы поглазеть на прибывших. Мальчик в юбочке из серебристой чешуи держал за руку пикси с голубыми крыльями. Тучи крошечных жужжащих фейри роились над цветущими деревьями, как комары. Рыцарь в белой броне проводил Кайю внимательным взглядом. Откуда-то доносились чарующие, прекрасные, певучие голоса, с ветвей смотрели вниз раскрашенные лица.

Рыцарь с бирюзовыми глазами низко поклонился Кайе.

— Госпожа рада вашему прибытию. Она приглашает вас присоединиться к ней, — Он окинул взглядом компанию и уточнил: — Только вас.

Кайя кивнула, покусывая губы.

— Там, под деревом.

Рыцарь указал на громадную иву. Ее длинные гибкие ветви были густо усажены коконами. Время от времени один из коконов разрывался, и оттуда выпархивала белая птица. Кайя заставила себя отодвинуть одну из висячих ветвей и нырнула внутрь.

Свет сочился сквозь ветви, играя на лицах Силариаль и ее придворных. Королева Летнего двора восседала не на троне, а на куче вышитых подушек, брошенных прямо на землю. Прочие фейри толпились вокруг, создавая пестрый орнамент — одни рогатые, другие тощие, как ветки, третьи с листьями вместо волос.

Волосы Силариаль, расчесанные на прямой пробор, сияли как медь. На миг Кайе вспомнились медные монетки, падавшие изо рта мужчины в квартире Луиса. Королева Летнего двора улыбнулась, и Кайя застыла. Она забыла поклониться, забыла обо всем, кроме этой невыразимо чарующей улыбки.

На королеву было больно смотреть. Ее красота была непереносимой.

— Угощайся. — Силариаль повела рукой, указывая на блюда с охлажденными фруктами и кувшины сока. — Надеюсь, они в твоем вкусе.

— Очень даже в моем, — отозвалась Кайя и впилась зубами в незнакомый белый плод.

Черный липкий сок потек у нее по подбородку. Придворные засмеялись, деликатно прикрывая рты тонкими длинными пальцами. Кайя задумалась. Она чувствовала себя наживкой.

— Хорошо. Теперь убери этот глупый ореол.

Королева повернулась к придворным.

— Оставьте нас.

Толпа лениво разошлась, забирая с собой лютни, кубки, подушки и книги. С таким надменным видом уходят обиженные кошки.

Повинуясь приглашающему знаку Силариаль, Кайя уселась на самый краешек подушки и рукавом вытерла черный сок с подбородка. Когда растаял ореол, Кайя увидела свои зеленые пальцы и неожиданно испытала облегчение. Ей больше не надо было прятаться.

— Ты меня не любишь, — сказала Силариаль. — И на то есть причины.

— Ну да. Ты пыталась меня убить.

— Один из моих слуг, любой из них — ничтожная цена за жизнь госпожи Зимнего двора.

— Я не одна из твоих слуг!

— Ты ошибаешься, — улыбнулась Силариаль. — Ты родилась здесь. Ты принадлежишь нам.

Кайя промолчала. Ей нечего было сказать. Конечно, она хотела бы узнать, кто ее настоящие родители и зачем ее подменили, но не от Силариаль.

Королева взяла сливу с серебряного блюда и бросила на Кайю взгляд из-под ресниц.

— Эта война началась еще до моего рождения. Некогда существовали малые круги, которым хватало зарослей терновника или цветущего луга. Но время шло, наши земли истощились, и фейри решили, что вместе выживать проще. Мечом и мудрыми речами моя мать собрала большой круг и создала Летний двор. Однако кое-кто ей не подчинился. Это был мой отец. Его народ обитал в здешних горах, и они не нуждались ни в мудрости моей матери, ни в ее силе. Однако со временем она очаровала и его, стала любовницей и соправительницей, даже родила ему двух дочерей.

— Никневин и Силариаль, — добавила Кайя.

Королева кивнула.

— Двух девочек, столь не похожих друг на друга, сколь это возможно для сестер. Никневин была вся в мать, такая же коварная и кровожадная. Я пошла в отца, который предпочитал не столь жестокие развлечения.