Лестница грез. Одесситки - Ольга Приходченко

Ниночка не пошла бы и в этот раз, но Глаша, видно, настояла. Она подшивала или подгоняла по фигуре одной богачке платье, привезенное прямо из Парижа со всеми аксессуарами. Глашкин бакалейщик прислал за Ниночкой экипаж. У всех просто глаза повылазили из орбит, когда в самый разгар веселья напротив кафе остановился этот, с открытым верхом, фаэтон. И из него выпорхнула разодетая в пух и прах Ниночка.

Фурор, который произвела Ниночка своим появлением, привлёк к ней всеобщее внимание, не только наших выпускниц, но даже остальных посетителей. Это был её звёздный час, как у Золушки из сказки. Теперь ни у кого не повернулся бы язык назвать её «облезшей дворянкой». Она предстала пред всеми настоящей принцессой.

Как она была хороша, мальчик мой, какая она была хорошенькая, просто наслажденье смотреть. Прямо сейчас вот вижу её перед собой. От проявленного к ней внимания щёчки её, обычно бледненькие, вспыхнули румянцем. От нашей Ниночки глаз нельзя было отвести.

В глубине зала сидела, гуляла компания молодых людей с парусного судна, стоящего на рейде. Молодые лейтенанты, или они тоща были ещё гардемаринами, кажется, пили вино, громко смеялись. Заигрывали с нами. Куда там: белоснежные кителя, сбоку кортики позванивают… Хороши, подлецы, как на подбор.

Владимир смотрел на старушку, у которой от приятных воспоминаний у самой покраснело лицо и заблестели слезящиеся глаза. Она кокетливо повела плечиками, распрямилась, выгнулась, выпятив грудь, как будто бы лет пятьдесят сбросила с плеч.

– В общем, – продолжала старушка, – настроение у всех было приподнятое. Молодые люди стали писать записочки на салфетках и запускать их, как ласточек, в сторону нашего стола.

Сначала мы смущались, официанты сделали даже им замечание. Но потом всё же потихонечку принялись читать эти послания и так разошлись, осмелели, что начали сами барышни, на их же салфетках, отвечать всякими шуточками и выпускали «птичек», словно из клеток на свободу, обратно к кавалерам.

Всё это было так по-ребячьему азартно и смешно, что не только официанты и лакеи улыбались, лица других работников кухни тоже расплывались в улыбках. Они поднимали недолетевшие ласточки-письма и подавали их юношам на подносах. Не знаю, что было бы дальше, хотя, конечно, догадываюсь. Но за нашими девицами стали приходить, к кому кто: или няньки, или родители заезжали. Все быстро разъехались, я тоже ушла с прислугой.

Я даже не сомневалась, что за Ниночкой придёт Глаша.

Лейтенантики отдали девицам честь и гурьбой побежали вниз в порт по лестнице, где на рейде красовался их парусник. Ниночка оказалась последней выходящей на лестницу. Она накинула на голову дорогущую эту французскую шляпку, но с непривычки забыла завязать ленты на ней. Только Ниночка вышла, как вдруг откуда-то взявшийся ветерок со всей силы дунул ей в лицо, она от неожиданности аж глаза зажмурила и выпустила ленты из рук. Майский освежающий ветерок тут как тут воспользовался оплошностью девушки и подхватил лёгкую шляпку, как свою добычу, унося с собой в синеву неба.

И взлетела шляпка ввысь, радостно расправив ленты. Со стороны она выглядела, как белокрылая чайка, кружащаяся над морем. Ниночка пыталась догнать негодницу, но та парила над головами людей, издеваясь, то снижаясь почти до земли, то опять взмывала вверх. Невозможно по лестнице было за ней угнаться. А затем она вообще устремилась на склон бульвара, поросшего красиво высаженными деревьями с ярко окрашенными белой известью стволами. Но и этого показалось беглянке мало: вырвавшись на свободу на широкие просторы, она уносилась майским ветром всё дальше, пока её не поймали в свои сети густые ветки акации.

Шум и крик от происходящего привлек внимание и молодых гардемаринов. Обернувшись, они вместе с гулявшими по бульвару тоже наблюдали за полётом девичьей шляпки, но, увидев её приземление, только пожали плечами и продолжали спускаться по лестнице дальше к порту перескакивая через одну а то сразу и через две ступеньки.

Ниночка стояла бледная, ни жива ни мертва. Она не представляла, что теперь будет? Как она подвела Глашу, её бакалейщика. Но больше всего волновало, где теперь достать такую шляпку? К тому же девушка ещё разорвала, нет, скорее надорвала случайно юбку, когда пыталась поймать ее. Она не заметила, как один из лейтенантиков перепрыгнул через парапет лестницы и рванул за этой проклятой шляпкой-беглянкой вниз по склону.

Какая-то незнакомая женщина ласково обняла девушку; прижав к груди, нежно гладила по волосам и приговаривала: «Не расстраивайтесь, милая барышня, вам родители закажут в Париже новую, ещё лучше этой». Но Ниночка не слышала ее, слёзы ручьем текли по её щёчкам. Другие прохожие тоже пытались утешить девушку, волосы которой, вырвавшись на свободу из-под шляпки, развевал волнами задувавший с моря ветер. Даже постовой, представившись, спросил, не нуждается ли она в помощи, не обидел ли её кто. Ниночка только покачала головой: нет, нет, никто, мою шляпку унесло.

– Ну, так это не велика беда, барышня. Дело поправимое, – служивый улыбнулся Ниночке. – Дай бог, чтобы то была единственная ваша потеря.

Она плелась по у лицам, не замечая ничего вокруг. В голове стучало: облезшая дворянка, облезшая дворянка… Даже этот шикарный наряд она умудрилась превратить в драный. Ниночка уже была почти у дома, как почувствовала, что кто-то настойчиво толкает её в плечо:

– Барышня! Барышня! Остановитесь! Я еле вас догнал. Спасибо постовому, показал, куда вы пошли. Вот ваша шляпка.

Ниночка смотрела на шляпку, не веря собственным глазам. Вид шляпка имела, правда, ещё тот. Одна лента оторвалась, запутавшись в ветвях, да ещё лейтенантик мял её в исцарапанных руках. Только сейчас она рассмотрела окликнувшего ее молодого человека. С иголочки белый китель был испачкан, форменные брюки тоже, пыльные башмаки и потное, грязное лицо. Но, казалось, юноша ничего этого не замечал, он не сводил глаз с девушки. Так они оба и застыли, пристально вглядываясь друг в друга. И долго молчали. Первой опомнилась Ниночка: я – Нина. Молодого человека звали Владимир.

– Идёмте, – решительно взяв инициативу в свои руки, она повела юношу к себе домой. Молодой человек категорически отказывался. Как можно было в то время предстать перед родителями в таком виде. Однако Ниночка была непреклонна: «Вы понимаете, Владимир, первый встречный патруль – и вы попадаете на гауптвахту».

Познания девушки в воинских порядках рассмешили юношу и заставили сдаться. Глашу Ниночка представила ему как свою тётю. Пока Глаша колдовала над формой лейтенанта, молодой человек, укутавшись в простыню, сидел в гостиной и пил чай с Ниночкой. Молодые люди рассказывали друг другу разные истории из их жизни и жизни своих друзей. Ниночка забыла и о порванной юбке, и об испорченной шляпке.

В открытый настежь балкон смотрела, как бы следя за молодыми людьми, старая акация, наполняя комнату своим колдовским ароматом.

– Вы играете на фоно? – спросил молодой человек, увидев у стены небольшое кабинетное фортепьяно.

– Немного, я специально не училась, так, для себя, меня Глаша научила. А вы?