Научите своих детей - Иван Фабер

точнее не наркотики, а грамотное употребление их в рациональном для человека смысле. Однако беспамятствующих от зависимости наркоманов он ненавидел всей душой, считая их слабаками. Естественно, он никогда не употреблял и не собирался употреблять вещества, вызывающие глубокую соматическую зависимость, и перед непосредственным знакомством с каждым из видов «счастья», внимательно тёрся с теорией об этом.

Главное – это не дать своей крыше съехать по тому, чем помогаешь себе. Неважно, будь то мет, порно или квантовая физика. К деградации личности приводит не какой-то конкретный род деятельности, а именно зацикленность на нём, изоляция себя от иного. Конечно, в случае с запрещёнными веществами нужно в сотни раз сильнее контролировать себя, ведь зачастую, как показывает опыт, то, что помогает нам изначально, в конечном итоге и губит. Но без этой помощи Том точно погиб.

У себя в голове он винил Алису за то, что тогда, в их вторую встречу дважды простимулировала высвобождение его дофамина. Но сейчас это было уже неважно.

Положив на язык половину таблетки, Том ощутил жжение. Немного потеребив её с нёбом, он глотнул воды, отправив концентрат в желудок. Можно было ехать дальше.

Обычно, для разового употребления Том дозировал себе полторы-две таблетки, ожидая прихода. Он давно был знаком с «молли», что позволило его организму выработать некую толерантность к МДМА. Сейчас же он лишь хотел придать себе настроения, ибо в условиях сегодняшнего дня он не находил себя стрессоустойчивым.

Эффект начал проявляться как только детектив подъехал к территории участка. Небольшой прилив сил заставил Тома улыбнуться.

Оказавшись в участке, он поднялся к себе на этаж, где его уже ждал Марвин.

– Что-то нашёл? – спросил он, заинтересованно размешивая сахар в кофе.

– Нет, ничего, – Том снял и повесил влажную куртку на вешалку. – Что по этому Карлу?

Марвин оторвался он кружки, открыв перед собой папку.

– Пальцы сняли – нигде не замешаны, выдало информацию из русского посольства – Радищев Карл Альбертович, семьдесят второго года рождения. Родился в Воронеже, вторым ребёнком, в семье окружного судьи Альберта Александровича Радищева и его жены Екатерины Андреевны Смолиной-Радищевой, на данный момент владеющей Сколковской художественной студией в Москве. Через год вся семья переехала на постоянное место жительства в Москву, в связи с повышением отца. С начала развала Союза, в конце девяносто первого, мать вместе с дочерью Софией и сыном Карлом эмигрировала в Канаду, оставив отца на родине на некоторое время, в связи с проблемами посольства..

– У него есть гражданство?

– Должны выдать в следующем месяце.

– Отца не пропускают из-за должности..

– Скорее всего. На данный момент Карл является студентом Райерсона, пока что лишь усваивает язык, живёт на Ханнивуде, корпус первый, квартира 312, адрес матери – Ворчонко, тридцать три дробь пять, сестры – Коббл-Хилл, 6/117. Это всё.

Том призадумался. Отец – судья, мать – художник.

– Наверное, сейчас ещё рано о чём-либо говорить, – выразил мысли Поулсон. – Ладно, пойдём вниз.

Детективы спустились на нижние этажи, к камерам заключения.

Том с напарником вошёл внутрь комнаты, пристроенной к камере для разговоров. Через затемнённое окно было видно подозреваемого.

За столом, прикованный наручниками к его поверхности, сидел худощавый парень лет семнадцати-девятнадцати. Светлые волосы длины больше обычных. Одет он был в «тюремное», всю испачканную кровью одежду изъяли на экспертизу. Карл сидел неподвижно, томительно всматриваясь в пространство пола, разделяющее его со столом. Время от времени он подёргивал то рукой, то ногой, видимо, подавляя переживания.

– Тихо сидит, звонить никому не собирался..

– Его спрашивали? – задал вопрос офицеру Том.

– Да.

– Это хорошо. Дай ключ.

Завернув рукава рубашки, Том кивнул Марвину, взял дело со стола и вышел из комнаты. Прикоснувшись к холодной двери камеры, Том неожиданно столкнулся с волнением, будто входит в клетку с чудовищным зверем, хотя несколькими мгновениями ранее он представлял, как душит этого зверя голыми руками. Медленно повернув ручку, детектив приоткрыл дверь, затем бесшумно вошёл.

Карл не реагировал. Даже взгляда не поднял.

Сев перед ним, Том облокотился на край стола, куда положил дело подозреваемого.

– Здравствуй, – безэмоционально произнёс Том, пристально глядя в сторону Карла.

Том понимал, что перед ним – иммигрант, возможно, плохо понимающий английский, и старался говорить максимально понятно.

Но Радищев молчал. Никакой реакции.

– Я надеюсь, ты понимаешь, где находишься?

Том видел, что его игнорируют, и ему это не нравилось. Он встал, обошёл стол, стул, на котором сидел Карл. Немного постояв, он достал ключ офицера из кармана и освободил руки подозреваемого от оков, зачем вернулся обратно. В его интересах было вести дипломатический допрос, но он владел не только этим методом, помимо этого было и много других. Карл даже пальцем не пошевелил. Том чувствовал, что здесь нужно работать изысканно, и сдерживал себя. Марвин говорил ему, что экстренные анализы ничего не обнаружили в его крови, Радищев ни пьян, ни уделан.

Парадокс, но МДМА помогал сохранять терпение.

– Раз уж ты так хочешь, Карл, мы поиграем в твою игру. Но я гарантирую тебе – победа за мной. Мой последний вопрос перед началом нашего матча – зачем ты вызвал копов?

Время пошло. Карл не двигался – всё также смотрел вниз, демонстрируя полную обездвиженность.

Первый час пролетел быстро. Том не сводил глаз с подозреваемого. С убийцы. Он питал себя мечтой оказаться с ним один на один. Он ненавидел его.

Том тоже не двигался – ему это легко давалось благодаря многолетней практике медитации, хотя он всего лишь умел слушать себя. Полностью абстрагируясь от окружающих стимулов, он умел уходить внутрь, витать у себя в сознании, строить «сон наяву» в пределах собственной головы. И сейчас он наблюдал за целью своих раздумий, которая и порождала всё новые и новые переплетения мыслей в голове.

Он перерабатывал все возможные ситуации происходящего в голове Карла. Он рассуждал о проблемах и решениях этого парня, строил в голове обстоятельства его физиологического и личностного роста. Старался представить его жизнь. Но это тяжело организовать когда не слышишь речь исследуемого.

Второй час тянулся чуть дольше, но всё равно с успехом был преодолён.

На третий час эффект МДМА начал пропадать, оставляя в голове небольшие очаги «отходняка». Том всё сильнее и сильнее ощущал присутствие агрессивных побуждений, хотя успешно контролировал их.

Четвёртый час тянулся дольше предыдущих. Том несколько раз сменил положение на стуле. Марвин за зеркалом уже зевал, выставив ноги на стол.

Пятый час – Карл внезапно выпрямил спину и поднял голову, глядя на детектива. Поведение подозреваемого вызвало у Тома неконтролируемую реакцию интереса, из-за которой он несколько наклонился в сторону соперника.

У Радищева был