Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура - Пьер Монте

«А потому, пока жив, следуй желаниям своего сердца. Окропляй чело свое маслами, укрывай свое тело льняными одеждами, умащай себя редчайшими благовониями, дарованными тебе богом… Следуй своему сердцу и делай себе благо, пока живешь на земле. Не давай сердцу обсесилеть, пока не пришел еще для тебя день, когда человеку надо взывать о милосердии, моля бога, чье сердце уже не бьется, услышать взывающего к нему…»

К периоду Нового царства египтяне уже не довольствовались простым перечислением печалей загробного мира и радостей жизни на земле, чтобы побудить сотрапезников воспользоваться этими радостями. Греческие авторы, чьим словам вполне можно доверять, рассказывают, что по окончании трапезы хозяин показывал гостям маленький деревянный гробик, в котором лежала раскрашенная фигурка мертвеца (спеленатой мумии). В одном из частных домов в Танисе мне посчастливилось найти несколько подобных фигурок длиной примерно восемнадцать дюймов. Хозяин демонстрировал их гостям со словами: «Взгляни, а затем пей в свое удовольствие, ибо когда умрешь, то будешь подобен ему». Если верить Плутарху и Геродоту, именно так вели себя египтяне за веселым шумным застольем. Лукиан, утверждавший, что пишет лишь о том, что видел сам, рассказывает, что на пиру Неферхотепа мертвецы были в числе гостей. Мы не располагаем доказательствами, что Неферхотеп приглашал мертвецов на пиршества или что хозяева показывали гостям маленькие фигурки мумий, подобно тому как греческий плутократ Тримальхион развлекал гостей серебряным скелетом с подвижными суставами.

К тому же гости и так охотно следовали советам сладкоголосого арфиста. Призыв веселиться, пока живешь на земле, часто воспринимался как повод хорошенько выпить. Вот, например, как проходил пир, устроенный Пахери и его женой. Хозяин и хозяйка сидят рядышком. Привязанная к ножке стула Пахери обезьянка вытаскивает из корзины фиги и уплетает их за обе щеки. Позади стоят слуги. Родители Пахери удобно расположились напротив сына. Дядья, двоюродные братья и приятели хозяина сидят на циновках на полу. Между ними снуют слуги: одни разносят чаши с выгнутыми краями, другие прислуживают женщинам. «Здоровья твоему ка! – кричит один из гостей, поднимая полную чашу вина. – Пей, пока не опьянеешь! Проводи свой день в счастье, послушай, что говорит твоя подруга!» Женщина, о которой он говорит, только что приказала слуге: «Подай мне восемнадцать мер вина! Как я люблю его». Другой слуга поддерживает ее: «Не стесняй себя ни в чем, ибо я не отойду от него ни на шаг [кувшина с вином]». Рядом с ним другая женщина, устав дожидаться своей очереди, кричит: «Пей, не привередничай! Дойдет ли до меня чаша? Поистине это царь всех напитков». В углу две женщины, позабытые слугами, делают вид, что отклоняют воображаемое угощение. Пахери жил в годы окончания освободительных войн в Нехебе, поэтому его пир, по-видимому, носит несколько провинциальный, грубоватый характер. Однако на фиванских пиршествах манерос (по Плутарху, термин, соответствующий греческому принципу «умеренности во всем») также не очень-то соблюдался. Нередко на сценах пирушек мы видим перепивших мужчин и женщин, исторгающих отвратительные струи рвоты. Их соседи не находят в этом ничего необычного. Они поддерживают головы своих ослабевших товарищей и, если нужно, помогают им дойти до ложа. Слуги проворно приводят все в порядок, и всеобщее веселье продолжается.

Пиры устраивались далеко не каждый день. Хозяин и хозяйка дома знали, как с удовольствием провести будничные дни: они любили посидеть в беседке в своем саду, наслаждаясь свежестью мягкого северного ветра, или поплавать в лодке по своему озерцу, забавляясь рыбной ловлей. Одним из любимых развлечений супругов была игра в шашки. Прямоугольная доска была разделена на тридцать три поля. Белые и черные фигуры напоминали современные шахматные пешки. Игроки сидели на табуретах, подложив под ноги подушки. Сохранилось много изображений таких сценок. Вот супруги играют друг с другом, или подле отца стоит, обнимая его за шею, дочь. Петосирис играет со своими друзьями после завтрака, ожидая, когда придет время отправиться в его комнату, чтобы освежиться холодным пивом. Некий фиванец, видимо, не имея достаточно терпения дождаться, когда наступит сладостный час, пьет пиво, не отрываясь от игры. Правила этой игры нам неизвестны, но, похоже, в отличие от современных шашек, где ходы игроков зависят исключительно от их умения, египтяне бросали кости, чтобы определить, куда следует передвинуть свою фигуру.

Играющие мальчики (сверху). Сборщики и давильщики винограда (снизу). (Дейвис. Мастаба Птахотепа)

В древние времена игры были более многочисленными и более разнообразными. Самой популярной была игра в змею (мехен). Играли в нее на невысоком столике, на поверхности которого была вырезана или выложена драгоценным камнем свернувшаяся кольцом змея. Голова ее находилась в центре столика; тело по всей длине было разделено косыми линиями на клетки. Игра проходила с помощью фигур: трех львов, трех львиц, а также черных и белых шаров. По окончании игры фигуры складывали в ларец, сделанный из черного дерева. Неизвестно, продолжали ли египтяне играть в мехен после окончания эпохи Раннего царства. В гробницах времен Первой и Второй династии были найдены целые наборы львов и львиц из слоновой кости, а также фигурки, по-видимому, использовавшиеся в каких-то других играх. Некоторые имели вид домика с островерхой крышей, другие сильно напоминают шахматных королей и ладьи. Трудно поверить, что все эти разнообразные и увлекательные игры, кроме одной или двух, были впоследствии совсем забыты. Вообще египтяне очень любили играть. Мужья, жены и друзья играли, чтобы развлечься, враги – чтобы разрешить спор. Дети тоже играли в разные простые игры. Когда мальчиков было много, они разделялись на две группы и становились друг за другом. Игрок, стоявший сзади, обхватывал руками предыдущего, а передние вставали друг против друга, сплетали руки и пытались повалить противника. Те, кто стоял сзади, подбадривали их криками: «Твоя рука сильнее его руки! Не отпускай его!» А противники отвечали: «Наш сильнее! Ну-ка покажи ему, друг!»

Девочки, играющие в мяч (Ньюберри. Бени-Хасан, II)

Игра в «козленка на земле» напоминала наш бег с препятствиями. Два мальчика садились друг против друга, вытянув вперед руки с широко растопыренными пальцами и положив ноги так, чтобы левая пятка опиралась на пальцы правой ноги. Это и было препятствие, через которое остальные игроки должны были перепрыгивать так, чтобы не быть пойманными. Сидящие игроки, «препятствие», разумеется, старались схватить их за ногу и повалить на землю: поваленный и был «козленком на земле». Разбежаться и не прыгнуть считалось жульничеством – наоборот, сидящих надо было предупреждать о своем приближении криком: «Берегитесь, ребята! Вот и я!» Еще дети состязались в скорости, но, поскольку бегать просто так было скучно, они устраивали бег на коленях, скрестив ноги и удерживая их руками за спиной. Если среди них находился взрослый мальчик, он становился на четвереньки, а двое малышей, сцепившись руками и ногами, раскачивались на его спине, как на качелях. Другая игра заключалась в метании дротика в цель, отмеченную на земле. Состязались также в меткости, стараясь поразить дротиком цель, нарисованную на земле. Эта цель неизвестно почему носила имя бога Сешему, весьма уважаемого бога–покровителя виноделов. Скорее она должна была носить имя убийцы Осириса. Увлекались дети и борьбой. Когда их было достаточно много, одни выстраивалась в некое подобие крепостной стены, замкнутого круга, в котором каждый держался за плечи соседа. Остальные пытались вскочить на эту стену так, чтобы их не поймал ведущий. Порой игры переходили в драки: того, кто проявлял неловкость или пытался жульничать, хорошенько угощали пинками и оплеухами. Иногда его даже связывали, как настоящего преступника, и мучители избивали его палками с наконечниками в виде человеческой руки.