Девушка, женщина, иная - Бернадин Эваристо

пересекает железнодорожную станцию Ливерпуль-стрит с ее галактическим сводом из стекла и стали, поддерживаемым коринфскими колоннами

впереди эскалаторы и парящие в вышине окна, озаренные утренним сиянием

она проходит мимо табло, сообщающего об отправлении и прибытии поездов

живая россыпь светящихся букв и цифр, таблички постоянно переворачиваются, обновляя информацию под завывания из динамиков – ваша платформа такая-то, промежуточные станции такие-то

конечная станция такая-то

и очередное опоздание поезда – из-за вандализма, из-за нападавших листьев, из-за лежащего на железнодорожных путях пассажира

какое необдуманное действие… нет, она так не считает

броситься под механического зверя весом в тысячу тонн, летящего со скоростью сто сорок миль в час?

сознательно выбрать жестокий и драматичный финал?

кто-кто, а Кэрол знает, что доводит людей до такого отчаяния, внешне ты можешь выглядеть вполне нормальным, а внутри у тебя все ходит ходуном

ты в одном шаге

от толпы на платформе, всех этих людей, которые надеются, что их пронесет

а ты уже качнулся

один шаг

отделяет тебя

от вечного покоя

хотя в последнее время она чувствует себя бодрячком и, как говорят у них на работе, «ищет новые окна возможностей»

а пока в качестве добровольного члена оркестра участвует в какофонии самой оживленной лондонской станции – сто пятьдесят миллионов пар топающих ног в год, сообщество безымянных пассажиров, генетически идентичных на 99,9 %, вне зависимости от внешней упаковки и мозговой электропроводки – искривленной, спутанной, обрезанной и даже перегоревшей

все сохраняют идеальную уравновешенность и самоконтроль, все изображают из себя разумных членов общества в это понедельничное утро, а личные драмы загоняют внутрь

взгляните на ту же Кэрол

безукоризненно сидящий костюм, покатые плечи, как у балерины, прямые волосы собраны сзади в боевой пучок, брови выщипаны с каллиграфическим изяществом, не бросающиеся в глаза, но недешевые украшения из платины и жемчуга

Кэрол

по орбите ее дневного лексикона вращаются ценные бумаги, фьючерсы и финансовые модели

она любит погружаться во вселенную, где фискальные клетки, расщепляясь, создают мириады себе подобных, и они заполняют собой прекрасную бесконечность

такие чудесные звезды преуспевания, благодаря которым пока вращается Земля

на ночь глядя она внимательно читает материалы о бизнес-прибылях и планах заокеанских вложений в африканские и азиатские рынки

сумерки проникают в ее офис через старомодное окно с подъемной рамой

ее лицо кажется голубым от светящегося 24-дюймового гипнотизирующего, наркотически затягивающего экрана iMac’а

кажется, она одна игнорирует параллельную реальность социальных медиа, считая их ненужными соблазнами и напрасной тратой времени

по крайней мере, ее пристрастие к материнской плате продуктивно, как пытается она себя убедить, кликая все новые и новые монетарные веб-сайты, выскакивающие в киберпространстве: НАСДАК, «Уолл-стрит джорнэл», лондонская фондовая биржа

а еще она мониторит международные новости, влияющие на рынок, погодные условия, влияющие на урожай, терроризм, дестабилизирующий страны, выборы, меняющие торговые соглашения, природные катастрофы, способные уничтожить целые индустрии, сельское хозяйство и общины

если же новости не имеют прямого отношения к работе, то и читать необязательно

* * *

но с учетом того, что новости меняются поминутно, уследить за ними невозможно, как и избавиться от гиперактивной привычки перескакивать с одной гиперссылки на другую

даже когда мозг уже не способен ничего воспринимать, когда она уже не помнит, на каком сайте только что была, и стоило бы закруглиться, иначе она сейчас уснет за рабочим столом, что часто и происходит во второй половине дня, а когда просыпается, глаза красные и пора теперь уже в кровать

мозговые волны грозных богинь Теты и Дельты

опустошают ее сознание

сон – единственное спасение

когда все пошло не так

у непослушной девчонки

которая

сама

напросилась.

Кэрол ступает на серебристую ступеньку эскалатора, как и другие пассажиры в костюмах строгой офисной палитры, и он возносит их из подземелья к небу, а точнее, к улицам в районе Бишопсгейта

ей предстоит утренняя встреча с новым клиентом из Гонконга, чей чистый капитал в разы превосходит ВВП иных бедных стран

лучше бы он на меня не смотрел, когда я войду в зал заседаний, думает она

длинная стеклянная стена с видом на Сити

противоположная стена вся украшена подлежащими налогообложению произведениями искусства общей стоимостью с хороший жилой дом во второй зоне

а то еще посмотрит и решит, что я из тех, кто должен вкатить тележку с заваренным кофе, разными чаями (на травах, зеленый, черный, цейлонский) и корпоративными бисквитами в индивидуальной упаковке

она привыкла к тому, что ее не замечают клиенты и новые коллеги, ждущие более важную персону

она подойдет к клиенту, твердо (но по-женски) пожмет ему руку и, глядя ему в глаза с теплотой (помноженной на уверенность) и невинной улыбкой, представится с отчетливым нормативным произношением, продемонстрировав красивые (слава богу, не слишком толстые) губы, слегка тронутые розовой помадой, и идеальные зубы, пока он привыкает к несовпадению реальности с его ожиданиями и старается этого не показать, а она тем временем берет ситуацию под контроль

толстосумы пытаются подмять ее под себя, она же изредка признает за ними эти маленькие победы

возможно, он неожиданно почувствует к ней влечение – те, кто поумнее, стараются это скрыть, в отличие от нигерийского нефтяного магната-миллиардера, который несколько лет назад пожелал расширить свой инвестиционный портфель за счет добычи меди

он пригласил ее на рабочий ланч в «Савойе», и только уже на месте выяснилось, что речь идет о его личной столовой в королевских апартаментах

он устроил ей экскурсию по восьми комнатам, обставленным с особым размахом: греко-римская колоннада, люстры от «Лалик», античные бюсты на постаментах, обшитые шелком стены с английскими пасторальными пейзажами

он обратил ее внимание на матрас в будуаре – каждая пружина вручную обернута кашемиром

ты словно паришь в воздухе, мисс Уильямс; он показал ей карточку с серебряным тиснением, на которой предлагалось «меню подушек»