Мефодий Буслаев. Огненные врата - Дмитрий Емец

Некогда сарай принадлежал технической службе Сокольников, являлся местом для хранения старых щитов «Береги лес от пожара!» и «Выгул собак запрещен!», но в один прекрасный день исчез со всех карт, планов, а заодно и из памяти отвечающих за него. Случилось это, когда Эссиорх наложил на сарай устойчивый морок невидимости.

Переезд определился, когда Ирка и Матвей убедились, что не могут больше втаскивать коляску в подвешенный между деревьями Приют валькирий. К новому месту Ирка пока не привыкла. Порой она находила свою будку, лишь врезавшись в нее колесом. Со стороны это выглядело таинственно. В воздухе распахивалась дверь, и между соснами возникал проход. На короткое время можно было увидеть натянутый гамак, круглый бок печки-буржуйки, к которой лучше не прикасаться, пока она не остыла; несколько клинков Багрова, которые он вечно разбрасывал, и много книг на самодельных полках. Потом дверь захлопывалась и все исчезало.

Только Бабаня видела кирпичное строение как кирпичное строение и легко его находила. Эссиорх сделал для морока единственное исключение, зная, что Бабане проще будет поверить в чудо от массажей или абортированного барана, чем в явное чудо, не требующее никаких условий. Кроме того, значительные усилия были приложены, чтобы Бабаня убедилась, что в бывшем домике технической службы тепло, есть все удобства и здоровью Ирки ничего не угрожает.

Ирка снова посмотрела на похожий на нее тополь. Все листья были спокойны, неподвижны, и только один листок трепетал и метался, точно кого-то звал.

По аллее, чуть покачиваясь, навстречу Ирке шла пьянчужка, смешная, худая, скуластая, в соломенной шляпке. Шла с одуванчиком, хмельная от вина и лета, не замечая насмешливых взглядов, существующая в особом мире и сама с собой разговаривающая. Ирка ощутила с ней странное единение. Она была такая же.

Вдали призывно прозвучал автомобильный гудок. Два длинных сигнала, три коротких. Ирка вскинула голову и, торопливо вращая обода, покатилась к ограде Сокольников, туда, где дорога подходила к ней совсем близко…

Матвей приехал!

* * *

В Битце устойчиво пахло лошадьми. Подковы отпечатались повсюду, в том числе на влажной дорожке под кленами, где стояли Багров и Даша, новая валькирия-одиночка.

Багров обнажил шотландский палаш – один из пяти клинков небольшого собрания, включавшего холодное оружие, предшествующее или последующее Наполеоновским войнам. До этого он работал легкой английской кавалерийской саблей образца 1796 года, которую считал лучшим холодным оружием из всего, что когда-либо производилось серийно. Единственным серьезным недостатком сабли была неприспособленность к уколу, однако Матвей сточил спинку клинка между окончанием дола и острием. Теперь сабля лежала рядом на пне.

У шотландского палаша был массивный эфес в форме корзинки. Одно лезвие Матвей затачивал полностью, другое, ложное, до половины. Техника работы палашом не отличалась разнообразием. Приставные шаги и атака с выпадом. Будь Даша поопытнее – она легко подобрала бы к палашу правильный ключ. Например, уловила бы слабость передней ноги, которую все время приходилось подтягивать к задней, пряча ее от атаки. Сам палаш ее практически не прикрывал.

Однако Матвею хотелось, чтобы Даша научилась думать сама.

– Смотри, с какой ноги я шагаю! Это важно! Если задняя нога шагает мимо передней – это рывок. Если я колю с передней – это выпад. Глазами смотри – не опускай голову!..

– Мне так неудобно!

– А мертвой быть – удобно?.. И на клинке тоже не зацикливайся. Старайся видеть меня целиком. А еще лучше – чувствовать. Я знал одного отличного мастера, у которого зрение было минус шесть. Готова? Поехали! – резко приказал он.

Копье возникло у Даши в руках мгновенно, и она занесла его, готовая к броску. Багров оценил лаконичную собранность движений. За минувшие месяцы Даша кое-что освоила. Ощущалась школа Таамаг. Антигон так не обучит. У него техника другая – тюк булавой, и участливый взгляд: бо-бо или не бо-бо?

Хотя и Таамаг могла преподать далеко не все. Она учила работе копьем и основам метания, однако технику работы мечом, палашом или полусаблей Матвей мог донести лучше. Валькирии их никогда не использовали.

Началось все еще зимой.

– Вот бы с новой гадкой хозяйкой Мефодий Дохляев позанимался… – как-то сказал Антигон, навещая Ирку в Сокольниках.

– Не надо Мефа! Он бы через пять минут вышел из себя и сказал: «Да ну тебя! Ты тупишь!» – ответила Ирка.

Она, сама когда-то учившаяся у Багрова, знала, что как инструктор он лучше нетерпеливого Мефа. Буслаев не любил объяснять, особенно тем, кто схватывал не сразу, а нуждался в бесконечном разжевывании. Матвей же, напротив, способен был учить долго и терпеливо.

С того дня, по просьбе Ирки, Багров и стал учить Дашу.

С новой валькирией Матвею было легко. Он видел, что Даша к нему тянется. Он был старше, и к тому же единственный ее друг мужского пола, не считая Антигона и оруженосца Бэтлы. Пожалуй, временами Матвей злоупотреблял этим, позволяя себе в отношении Даши некоторую небрежность, какую мы часто позволяем в отношении к человеку, в чьей способности прощать уверены.

– Неплохо. Внешне, во всяком случае, похоже! – одобрил Багров, обходя Дашу вокруг.

– На что похоже?

– Не отвлекайся! Твоя задача, чтобы противник поднял руку выше головы. Локоть окажется позади эфеса. Острие клинка опущено. Это значит, что он поверил в финт и защищает голову. Ты наносишь укол в корпус и сразу отходишь на безопасное расстояние. Повторяю: сразу – или он тебя зарубит вне зависимости от того, достиг твой удар цели или нет.

– А если он не поднимет руки чуть выше головы? – засомневалась Даша.

Под «он» подразумевался страж мрака, однако само слово дальновидно не произносилось.

– Тогда продолжаешь финт и переводишь его в удар. Если он предпочитает копье в шею, тебе же лучше, – спокойно пояснил Багров. – А если он разорвет дистанцию, сразу бросай. Не трать время на замах! Я… – Матвей осекся.

– Чего ты?

– Неважно. Работай! Прямее осанку!

Даша демонстративно опустила руку, и Багрову пришлось останавливать боковой удар, который едва не разрубил новой валькирии скулу.

– Жить надоело?

– Я знаю, что ты хотел сказать. «Я видел это копье в бою, когда оно было не твое, а Иркино! И она была достойна его больше». Слова, может, другие, но смысл такой. Ведь правда? – тихо спросила Даша, глядя в землю.

На ее бледных щеках вспыхнули два узких ободка.

– Ого, сколько выводов из одного «я»! Может, тебе гадалкой на Арбате поработать? Какая-нибудь овца скажет «бе-е-е!», а ты ей: «О, я понимаю ваш сложный внутренний мир! Бубновый король смотрит на сторону, но в вас втайне влюблены два валета – пиковый и червовый… Нет, деньги из рук в руки не передают – энергетика выветривается! Надо свернуть купюру в трубочку и просунуть ее в золотое кольцо!»