Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр - Кен Дженнингс

Феномен американских игровых шоу впервые вывел тривию на международную орбиту, хотя джекпот там был значительно скромнее. Когда Виктор Бернардо, знавший, что ниша, в которую древние римляне помещали своих домашних богов, называется ларарий, выиграл $700 в популярной аргентинской передаче «Сегодня у нас экзамен» (боги, что может быть смешнее этого названия!), он воспользовался минутой славы, чтобы объявить в микрофон, что жертвует всю сумму своей любимой Социалистической партии. В ответ недовольное правительство Перона прервало на 24 часа вещание всей радиостанции. В британских викторинах рекордный выигрыш достался человеку с невероятным именем Плантагенет Сомерсет Фрай. Он заработал £512 в своей любимой категории — ну кто бы мог подумать! — «История Европы». Мексиканец, ответивший на финальный вопрос игры «Вопрос на 64 тысячи песо», унес домой сумму, эквивалентную $5000, развеяв подозрения в том, что шоу задает запредельные вопросы, поскольку закладывает в бюджет низкие расходы. В итальянском клоне той же программы — «Удвой или уходи» шире всего удача улыбнулась королеве красоты Марии Зоччи, действующей Мисс Тосканы, которая вынуждена была уйти с 2,5 млн лир перед вопросом из своей любимой темы «Велоспорт». Она не имела права рисковать выигрышем при ответе на финальный вопрос, потому что нуждалась в средствах для ухода за больной матерью. На следующий день Зоччи получила телеграмму от бывшего короля Египта Фарука. Он слушал трансляцию и был так тронут, что послал к Марии курьера с чеком на сумму, покрывающую разницу между уже полученными деньгами и максимальным выигрышем.

У себя дома производители телевизионных программ продемонстрировали подлинные изобретательность и любовь к инновациям, развернув «гонку вооружений» по созданию копий успешного шоу с еще большими выигрышами. «Вопрос на $64 тысячи» вызвал к жизни «Челлендж размером в $64 тысячи», а тот, в свою очередь, «Большой сюрприз в $100 тысяч», а тот — «Сорви банк — $250 тысяч». Но сегодня при обсуждении викторинной истерии 1950-х мало кто вспоминает самый рейтинговый тогда Question. Вместо него в памяти тогдашних телезрителей возникают белый англосаксонский протестант-патриций и испуганный еврей из Бруклина, столкнувшиеся лицом к лицу в изолированных кабинах на игре канала NBC «Двадцать одно». Фильм 1995 года[70]«Викторина» (снятый Робертом Редфордом, который сам поддался веянию времени в 1958 году, приняв участие в шоу «Интуиция») ловко использовал мошеннические телевизионные викторины как метафору постепенного крушения американских иллюзий и узнавания правды: про убийство Кеннеди, Вьетнам, Уотергейт. Если бы не фильм Редфорда, вряд ли кто-то бы сейчас вспоминал тот скандал в телевизионных играх. Но, разгоревшись, он стал главной новостью в стране.

Программа «Двадцать одно» скатилась к низким рейтингам к осени 1956 года, но спустя всего несколько месяцев стала самым популярным телевизионным зрелищем. Случилось это, когда общительный и обаятельный Чарльз Ван Дорен, профессор английской словесности из Колумбийского университета, начал свою 14-недельную беспроигрышную серию. Все его родственники были выпускниками Лиги плюща, а двое — еще и лауреатами Пулитцеровской премии. К марту следующего года Ван Дорена все-таки выбили, но его чисто выбритая умная физиономия оказалась среди самых знаменитых лиц Америки. Он выиграл рекордную для тех лет сумму в $129 тысяч (около миллиона в пересчете на сегодняшние доллары), появился на обложке журнала «Тайм», получал от поклонников тысячи писем в неделю, включая предложения сняться в кино и предложения руки и сердца. В итоге он получил должность консультанта за $50 тысяч в год, в десять раз больше того, что зарабатывал бы, разбирая роман «Мидлмарч»[71]с первокурсниками.

Но затем в фундаменте игровых шоу появилась трещина. В 1958 году за кулисами передачи CBS под названием Dotto участник по имени Эдвард Хильгемейер стащил небольшой блокнот. Внимательно изучив его, действовавший на тот момент чемпион нескольких игр обнаружил, что в нем записаны все ответы, которые тот выдавал на сцене. Преподобный «Стоуни» Джексон заявил, что вопрос, который принес ему победу в игре «Вопрос на $64 тысячи», ему уже задавали на предыгровом интервью. Дабы разоблачить надувательство, художник по имени Джеймс Снодграсс даже догадался послать самому себе письмо с ответами, которые создатели «Двадцати одного» дали ему заранее. Письмо было зарегистрировано на почте и содержало ответы на вопросы типа «Перечислите имена всех семи гномов»[72].

Самым убийственным и, к счастью для Роберта Редфорда, самым кинематографичным эпизодом стали свидетельские показания Герберта Стемпела, ветерана войны, который по государственной программе переподготовки учился в Сити-колледже в Нью-Йорке. Выиграв на «Двадцати одном» $49 500, он в конце концов проиграл Ван Дорену. Участие Стемпела повысило рейтинги программы по своеобразной причине — самодовольное поведение этого всезнайки раздражало зрителей, и они включали телевизор в надежде увидеть его проигрыш. По удивительному (и, естественно, далеко не случайному) совпадению, хорошо воспитанный аристократичный Чарльз Ван Дорен с небольшим преимуществом выиграл у Стемпела после четырех статистически маловероятных ничьих, которые повысили игровые ставки до $2500 за очко. В 1957 году, убедившись, что продюсеры «Двадцати одного» не сдержали своего обещания найти ему работу на телевидении, Стемпел раскрыл газетчикам «всю подноготную» шоу. Начавшееся в результате расследование Большого жюри[73]и Конгресса привело к краху всей отрасли. Конечно, рейтинги викторин уже давно падали — как это происходит с любой модной теленовинкой, они стали жертвой растущих, как грибы после дождя, многочисленных клонов. Но эти скандалы стали последней каплей. Викторины были на долгие годы вытеснены неприметными играми в слова и соревнованиями, в которых группа экспертов отвечает на вопросы аудитории.

В результате этой шумихи ведущие и продюсеры викторин были с позором изгнаны из телевизионного бизнеса на целые десятилетия. Больше всех не повезло Ван Дорену, который в течение года заявлял о своей невиновности и уклонялся от получения повесток, но в итоге признал перед Конгрессом свою вину. Он потерял работу и на NBC, и в Колумбийском университете. «Я был причастен, и очень серьезно причастен к обману, — признался он в своих свидетельских показаниях 2 ноября 1959 года. — Я обманул своих друзей, а у меня их были миллионы».

Среди производителей викторин есть мнение, что обвинения против таких людей, как продюсер «Двадцати одного» Дэн Энрайт и продюсер «Вопроса на $64 тысячи» Луи Коуэн, были беспочвенны. «Им казалось, что они производят развлекательную программу, — слышал я от телевизионщиков. — Они не считали это обманом». Может быть, Дон Энрайт, фальсифицирующий результаты викторины на Манхэттене, — это менее важно, чем пожизненный диктатор, фальсифицирующий результаты выборов, скажем, в Зимбабве, но он все же понимал, что поступает неправильно. Продюсеры прекрасно осознавали: притягательность их шоу основана на том, что аудитория на самом деле верит наморщенным лбам, каплям пота и озадаченному выражению лиц. Главным на шоу было умение отвечать на вопросы. Зрители играли вместе с игроками, и их не устроила бы симуляция интеллекта и умственного напряжения на экране.