Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе - Дорис Лессинг

— Ты так легко говоришь о завоеваниях и убийствах, Гриот.

— Думаю, что в противном случае Тундра сама пойдет на нас войной. Центр — богатая добыча, лакомый кусочек. А старики мертвы. Людям нужен Данн, нужна его слава.

— Да? Что же это за слава? — спросил Шабис, что сперва удивило Гриота, но затем он увидел ироническую улыбку на губах старого солдата. — Мне кажется, что в данном случае существует два вида славы. Одна — генерала Данна, и он заслужил ее. Когда я продвигал его, такого юного, я, как мне кажется, знал, что делал. Но есть и другая слава, слава чудотворца принца Данна. И это все пустая болтовня и сказки.

— Люди говорят не о принце Данне, а о принце вообще. Но он в самом деле обладает какой-то… властью, которую трудно описать словами или объяснить. Мои шпионы доносят, что вся Тундра ждет его.

— Понятно. Похоже, история повторяется. Я возражал в свое время против вторжения в Шари. Вот почему я стал врагом трех других генералов. А ведь я оказался прав. Тот поход не дал никакого результата — кроме извечных беженцев и убитых. Мой опыт подсказывает, что разговоры о войнах и вторжениях означают слабость, а не силу.

— В данном случае это необходимо. К нам безостановочно прибывают беженцы — уверен, что вы видите на ферме то же самое, их надо кормить, одевать, приглядывать за ними. Шабис, я помню, как ты учил нас, беседовал с нами, и стараюсь делать то же самое. У нас в Центре стало так тесно, что просто шагу не ступить. А Тундра практически вся лежит пустая.

— Все настолько нестабильно, разве ты не видишь? На востоке — сплошные войны, и конца-края им не видно. Напротив, вспыхивают всё новые… Беженцы, Гриот, это великие, неисчислимые массы людей, которые потеряли все — дом, семью, себя. Ты собираешься поддерживать среди них порядок разговорами о каком-то герое по имени генерал Данн? А на юге сейчас тоже волнения — в Чараде, в моей стране. Там произошел переворот, и три генерала были убиты. Теперь армия призывает меня обратно.

Гриот видел, что стоящий рядом с ним Шабис на самом деле разговаривает сам с собой, почти кричит, перекрывая шум морских волн. Он излагает вслух мысли, которые одолевали его, пока он был один.

— И я понимаю: ты слишком вежлив, Гриот, чтобы сказать, что я слишком стар для генеральства и войн. Да, я стар, но стать во главе войска я еще могу. Я — тот самый генерал Шабис, который противостоял трем плохим генералам, и теперь они мертвы. Именно поэтому меня и зовут назад, чтобы я объединил агре и защитил их от хеннов. Но как я могу уйти, Гриот? Ты же видишь…

Гриот видел. Шабис не мог взять с собой ребенка в долгое и опасное путешествие на юг. И оставлять девочку с Кайрой было тоже нельзя — она, несомненно, желала Тамар только зла.

— В Агре у меня есть жена, — сказал Шабис. — Она — хорошая женщина, но вряд ли обрадуется ребенку Маары. Да и можно ли ожидать от нее этого? Она так мечтала о собственном ребенке, но… у нас не вышло. Если бы я вернулся к ней с дочерью Маары… нет, даже думать об этом не хочу. Так ты понимаешь меня, Гриот?

— Вы с девочкой можете прийти в Центр, — сказал Гриот.

— Я чувствую свою ответственность не только за Тамар. Даулис, я знаю, вернулся бы в Билму, если бы не Лета. И Лета понимает это. Если она снова окажется в Билме, то вскоре снова… Ты знаешь, что Лета была там проституткой?

— Да. Когда Данн бредит, он много разного говорит. Но ты забываешь о том, что я ведь жил здесь и знаю, что Лета не считает нужным скрывать свое прошлое.

— Ты не понимаешь, Гриот. Она ужасно стыдится его и именно поэтому считает необходимым говорить об этом.

— Если бы ты пришел в Центр, то вместе с Данном вы могли бы повести нас на завоевание Тундры. — Голос Гриота дрожал, выдавая его заветные надежды. Он считал, что генерал Шабис и генерал Данн вместе являют собой апофеоз всего, о чем только можно мечтать… — Ты и Данн… — начал он снова.

— Тебе никогда не приходило в голову, что Данн не сильно обрадуется моему появлению в Центре? Ведь именно из-за меня он потерял сестру — по крайней мере, так он это видит. Или, вернее, чувствует. Он всегда был великодушен по отношению ко мне — по отношению к нам с Маарой. Но когда я задумываюсь над тем, что он чувствует… в общем, Гриот, я стараюсь гнать такие мысли прочь.

Гриот молчал. Внизу билось и шумело море, обжигая их брызгами.

— Так что, Гриот, какой бы путь я ни выбрал, везде упираюсь в тупик.

Гриот, который с самых юных лет остался один, думал о том, что крохотная девочка — Тамар — была слишком мала, слишком незначительна (да-да, именно незначительна), чтобы стоять на пути генерала Шабиса, долг которого — спасти страну.

— Пошли-ка обратно в дом, Гриот. Я рад твоему приходу. Не думай, что я не размышляю обо всем этом. Такие мысли не покидают меня ни на минуту.

Кайра встретила их на веранде. От злости она вся буквально искрилась в свете лампы.

— Потом, Кайра, — отмахнулся Шабис, и двое мужчин прошли мимо нее.

В общей комнате Лета и Даулис играли в кости. Донна была с детьми.

Шабис вызвал Лету в другую комнату. К Гриоту немедленно подошла Кайра.

— Ну, о чем вы там секретничали? — спросила она. — О том, что Данн окончательно свихнулся?

Проницательность Кайры неприятно поразила Гриота.

— Уверен, тебе рассказали бы, если бы это случилось.

Лета вернулась со связками трав, которые она разложила на столе и стала объяснять их действие Гриоту.

— Это все сплошь успокоительные травы, — заметила Кайра.

— У нас в лагере есть больные, — вывернулся Гриот, не собираясь сдаваться.

— Да? Ну ладно. Передай Данну, что пора бы ему уже взглянуть на свою дочь, — сказала Кайра. — Скажи ему, чтобы он пришел навестить меня.

— Хорошо, передам. И разумеется, он захочет увидеть и дочь своей сестры.

Гриот говорил с Кайрой таким тоном, которым раньше никогда не смел с ней разговаривать. Он не только парировал ее скрытые нападки, но и сам наносил удары, так что женщине оставалось лишь злобно буркнуть что-то, развернуться и уйти.

— Не обращай на нее внимания, — посоветовала Гриоту Лета полным презрения голосом.

«Дружная компания собралась здесь, — подумал Гриот. — Хорошо, что я вовремя выбрался отсюда».

Он попросил, чтобы ему разрешили спать на веранде. Тогда на рассвете он уйдет, никого не потревожив. Спал Гриот чутко. Посреди ночи он видел, как на верхнюю ступеньку крыльца вышла Кайра. На него она взглянула лишь мельком, а потом неслышно спустилась и ушла куда-то в темноту.

Проснулся Гриот очень рано. Ниже по склону, где стояли несколько хибар, он разглядел Кайру. Она разговаривала с какими-то людьми, очевидно только что прибывшими беженцами. Гриот рассудил, что пришли они, должно быть, через болота, а не по той дороге, что вела мимо Центра. С Кайрой было два снежных пса. Когда они увидели, что Гриот проснулся, то оставили женщину и подбежали к нему, повиливая хвостами. Они даже проводили его немного и на прощание лизнули ему руки.