Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома - Фрэнк Герберт

Многие люди, как, например, этот старик с манерами гранда, высказывали предложения, в них был явный смысл. Но можно ли им доверять? Вот он, главный вопрос!

Мозгу отчаянно не хватало информации, как повели бы себя люди в условиях, которые он бы контролировал, но без того, чтобы они осознавали и замечали этот контроль.

Обнаружив наблюдателей в Зеленой зоне, люди начали проявлять непомерную активность. Использовали сонотоксины, углубили барьеры, возобновили атаки на Красную зону.

Заботило мозг еще одно обстоятельство – неизвестная судьба четырех симулякров, проникших за барьеры непосредственно перед катастрофой в Байи. Лишь один из них вернулся. Его доклад звучал так: «Нас стало двенадцать. Шесть симулякров рассредоточились, чтобы покрыть зону, где были захвачены двое людей высокого положения. Один симулякр был уничтожен. Четыре деструктурировались и занялись воспроизводством».

Обнаружение и разоблачение этих четырех симулякров в тот момент стало бы настоящей катастрофой – для мозга это было очевидно.

Когда и где они объявятся? Это зависело от местных условий – температуры, наличия и качества еды, химического состава почвы и атмосферы, уровня влажности. Тот, одинокий, симулякр, которому удалось вернуться, сообщил, что не знает, куда направилась четверка. Мы должны их найти, думал мозг. Самостоятельность в действиях индивидуальных симулякров недопустима! И вообще, создание симулякров было ошибкой. Большое количество идентичных особей могло привлечь ненужное внимание и обернуться новыми катастрофами.

То, что симулякры не представляли особой угрозы, а их способности наносить людям вред были весьма ограниченными, не имело в современных условиях никакого значения. С другой стороны, лишь ироническую улыбку сейчас могли вызвать претензии симулякров на роль переговорщиков с лидерами человеческого общества, как будто с людьми можно вести беседу, опираясь на логику и разум!

Мозг вспомнил слова человека по имени Чен-Лу. «Земля умерла…» Этот Чен-Лу предложил способ решения их общей с людьми проблемы. Но какими были его истинные намерения? Можно ли доверять этому китайцу?

Мозг отложил момент принятия решения и обратился к своим подданным:

– Кто из человеческих существ намерен бежать?

К подобного рода деталям следует подходить предельно тщательно, и мозг теперь это отлично понимал. Роевое сознание, в тенденции, пренебрегало индивидуальностью. Симулякр как реализация этой тенденции стал явной ошибкой.

На первый взгляд, проблема представлялась достаточно простой, но это была обманчивая простота – под поверхностным слоем рациональности лежали темные глубины, где правили бал эмоциональные триггеры. Ох уж эти эмоции! Да, разуму в его поступательном движении к истине, добру и красоте приходится преодолевать слишком много барьеров.

Курьеры продолжали передавать данные с постов наблюдения. Теперь из их па складывались имена: «латентная королева, Рин Келли, а также мужские особи, Чен-Лу и Жуан Мартино».

Мартино, подумал мозг. Тот самый человек, летевший в переднем отсеке аэрокара. То, что произошло между ним и стариком – прекрасный материал для изучения квази-роевых отношений, которые связывают человеческие существа. Ценные отношения, нужно заметить! А еще в аэрокаре будет Чен-Лу.

В сознание насекомых, танцующих на потолке, была в свое время встроена функция обязательного повторения информации – избыточность способствовала стопроцентному прохождению данных по каналу коммуникации. А потому они повторили вопрос: «Какие действия необходимо осуществить?»

– Передать всем подразделениям, – сказал мозг. – Троим людям в аэрокаре разрешаю спастись по реке. Организуйте минимальное сопротивление, чтобы не сложилось впечатления, будто мы потворствуем их побегу. Пусть аэрокар сопровождают боевые группы, готовые обезвредить его пассажиров в случае необходимости. Как только машина достигнет реки, ликвидируйте всех, кто останется в лагере.

Курьеры на потолке принялись складывать сообщение в элементы танца, после чего малыми группами вылетели из пещеры.

Мозг полюбовался цветом и красотой движения своих подданных, после чего снизил уровень чувствительности сенсоров и, погрузившись в себя, принялся размышлять над проблемой белковой несовместимости.

Мы должны продемонстрировать свою несомненную полезность для человечества, думал мозг, и быть в этом абсолютно убедительными. Если нам удастся это сделать, к людям может прийти понимание того, что взаимозависимость различных биосистем есть основа самой жизни.

Мы нужны им, а они нужны нам. Это очевидно, но не для них, и груз доказательства этой аксиомы лежит на наших плечах. Если нам не удастся этого сделать, Земля действительно умрет.

– Скоро стемнеет, шеф, – сказал Виеро. – Тогда и отправитесь.

Открыв фонарь кабины, он заглянул внутрь.

Жуан стоял в стороне, все еще ощущая слабость и морщась от периодических судорог, которые схватывали его левую ногу над тем местом, где находился энергетический пакет. Прямое питание и специализированные гормоны, поставляемые из пакета, были лишь приблизительно ориентированы на нужды конкретного человека, и организм Жуана довольно напряженно реагировал на эту интервенцию.

– Под кресло я положил еду и то, что может понадобиться в экстренных случаях, – сообщил Виеро. – Еще еда будет находиться в ящике лебедки. У вас будет два эжектора с двадцатью зарядными цилиндрами и один карабин с разрывными пулями. Простите уж, что боеприпасов маловато. Под вторым сиденьем лежит дюжина пенных бомб, а здесь, в углу, я закрепил ручной эжектор. Заряжен полностью.

Виеро выпрямился и посмотрел на палатки, после чего шепотом обратился к Мартино:

– Шеф! Я не верю Чен-Лу. Я слышал, что он говорил, когда думал, будто умирает. Не может же человек так сильно измениться!

– Мы должны воспользоваться этим шансом, – сказал Жуан. – Только вместо меня должен отправиться кто-либо из вас – тот, кто посильнее.

– Прекратим эти разговоры, шеф! – И вновь Падре перешел на шепот: – Подойдите поближе, словно мы прощаемся.

Жуан, поколебавшись мгновение, исполнил просьбу Падре и сразу почувствовал, как нечто тяжелое и металлическое опустилось в висевший на ремне подсумок, оттянув его. Жуан запахнул полевую куртку, чтобы скрыть подсумок, и спросил:

– Что это?

– Эта штука принадлежала моему деду. Пистолет «Магнум» калибра.475. Там пять патронов, и здесь – еще пара дюжин.

Виеро опустил коробку с патронами в боковой карман куртки Жуана.

– В вашей ситуации особой пользы от него не будет, – заметил он, – но против людей работает эффективно.

Почувствовав, как слезы подступают к его глазам, Жуан проглотил горький комок, вставший в горле. Все в команде Мартино знали, что Падре постоянно таскает с собой этот старый пугач и никогда с ним не расстается. То, что Виеро решился на это сейчас, свидетельствует о том, что он, вероятно, собирается умереть.