Первый Дон - Марио Пьюзо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 100
Перейти на страницу:

— Карл должен понимать, что Неаполь он может оставить за собой, лишь добившись разрыва твоего союза с Лигой, — заметил Чезаре. — Опять же, только ты можешь возвести его на трон Неаполя и дать свое благословение.

Анализ ситуации произвел впечатление на Александра, но он чувствовал, что Чезаре чего-то недоговорил.

— И что, сын мой, нам следует делать в свете твоих слов?

Чезаре хитро улыбнулся.

— Если при отступлении король Карл найдет ваше святейшество в Риме, он, возможно, сумеет добиться желаемого. А вот если ты окажешься в другом месте…

* * *

Войдя в Рим, командир авангарда французской армии доложил Карлу, что Папа отбыл на север, в Орвието. Король Карл, полный решимости убедить Папу короновать его на неапольский трон, двинул армию следом за Александром. Но, едва разведка обнаружила передовые отряды французов, Папа и его свита скоренько направились в Перуджу, где он хотел встретиться с Лукрецией.

Из Орвието Папа отправил к ней дона Мичелотто, чтобы тот сопровождал ее в путешествии. Он не видел дочь несколько месяцев и не знал, как она поживает и ладит ли с мужем. Ему хотелось побыть в ее компании, ожидая, чем закончится французское вторжение.

Король Карл вошел в Орвието с твердым намерением убедить Александра подписать новый договор. И очень разозлился, узнав, что Святейший уже в Перудже. Приказал идти на этот город.

Уже в дороге к нему прибыл гонец, чтобы сообщить о том, что войска Святой лиги собираются на севере. Карл понял, что ему придется менять свои планы. Тут подоспела еще одна неприятная весть. Его новый союзник, Вирджиньо Орсини, попал в плен к испанцам. И теперь они шли по стопам Карла.

На преследование ускользающего Папы времени не оставалось. Его армию брали в клещи и могли уничтожить до последнего солдата. Не теряя ни часа, он ускоренным маршем погнал свои войска к Альпам. От испанцев они оторвались. И смогли пробиться к границе, разметав отряды Святой лиги.

Но тем не менее вторжение в Италию закончилось полным провалом. Королю Карлу пришлось забыть о неаполитанской короне и вернуться во Францию.

Глава 9

Поскольку в Риме установилось временное затишье, Папа воспользовался моментом и удалился на отдых в «Серебряное озеро». Прибыв туда, немедленно послал за детьми, чтобы устроить семейный праздник.

Лукреция приехала из Пезаро, Хуан — из Испании, но без Марии, Хофре и Санчия — из Неаполя. Вновь семья Борджа собралась вместе. Джулию Фарнезе и Адриану ждали в конце недели, потому что несколько дней Александр хотел провести с детьми и без посторонних.

В «Серебряном озере» Родриго Борджа построил великолепную каменную виллу, охотничий домик с конюшней для своих бесценных лошадей и несколько маленьких домиков для женщин и детей, которые часто сопровождали его, если он убегал от обжигающей жары летнего Рима.

Папе Александру нравилось окружать себя изысканно одетыми красавицами, слушать их веселый смех. Зачастую мужей он отправлял в далекие края, естественно, по важным делам, и многим из придворных красоток разрешал брать с собой детей. Их радостные лица, такие чистые, такие невинные, наполняли его надеждой.

Свита Папы, включая гостей-аристократов и их жен, придворных, поваров и слуг, которые готовили и подавали роскошные яства, числом переваливала за сотню. В ней нашлось место музыкантам и актерам, жонглерам и шутам, поскольку после отменной трапезы Папа любил посмотреть хорошее представление.

Любил Папа Александр и посидеть с детьми на берегу озера. В эти часы отдыха он часто рассказывал им о чудесах, которые случались с грешниками, приезжавшими сюда из Рима, чтобы в водах озера смыть с себя греховные желания.

Много лет тому назад, когда он рассказал им первую из этих историй, Чезаре спросил:

— Ты тоже купался в этих водах, папа?

Кардинал улыбнулся.

— Никогда. Разве за мной числятся какие-то грехи?

Чезаре рассмеялся.

— Тогда и у меня, как и у моего отца, нет желания искупаться.

Лукреция посмотрела на обоих и лукаво спросила:

— Как я понимаю, никому из вас не нужно чудо?

Родриго Борджа откинул голову и расхохотался:

— Совсем наоборот, дитя мое, — а затем, прикрыв рот рукой, прошептал:

— Меня переполняют земные желания, и я боюсь, что вода смоет их. Всему свое время. Сейчас стремление моего тела к радостям жизни куда сильнее, чем стремление души — к спасению… — и он перекрестился, словно боясь святотатства.

Теперь многие дни начинались с ранней охоты. Хотя канонический закон запрещал Папе охотиться, он ссылался на советы докторов побольше бывать на свежем воздухе и заниматься физическими упражнениями. Себе же он говорил, что делал много чего запретного, причем куда менее приятного, чем охота. Как-то камердинер укорил его за то, что он носит сапоги, тем самым не позволяя верующим целовать ему ноги и таким образом выказать должное уважение. На это Папа ответил, что сапоги не позволяют охотничьим собакам откусить его пальцы.

Сотню акров земли неподалеку от охотничьего домика огораживали деревянные столбы с натянутой на них крепкой парусиной. Перед каждой охотой за широкими воротами загона выкладывалось сырое мясо, которое и заманивало зверье в ловушку.

Охотники собирались на заре. Выпивали по чаше крепкого вина, и Александр давал отмашку. Ревели трубы, гремели барабаны, ворота загона открывались. С десяток егерей врывались в него и начинали гнать зверье к воротам.

Звери бежали в полной уверенности, что за воротами их ждет свобода. Олени, волки, кабаны, зайцы, дикобразы.

Их-то и встречали охотники. Размахивая мечами и копьями, особо кровожадные вооружались боевыми топорами, они набрасывались на добычу. Женщин брали лишь для того, чтобы они своим видом вдохновляли и поощряли охотников на новые подвиги, но Лукреция в отвращении отворачивалась. Находила много общего между избиением беззащитных, загнанных в ловушку животных и собственным унижением. Санчия, наоборот, не видела в происходящем ничего особенного. Более того, наслаждалась, словно смотрела на спектакль, который разыгрывался исключительно для нее, даже отдала Хуану, брату мужа, свой шелковый платочек, чтобы тот смочил его в крови убитого им кабана. Если во владении оружием Хуан значительно уступал Чезаре, то жестокость и желание произвести впечатление на окружающих превратили его в лучшего охотника семьи. Вот и теперь он встал на пути огромного кабана, остановил его ударом копья, а потом развалил голову надвое боевым топором.

Чезаре охотился с двумя любимыми гончими, Хитер и Хемпом. Охота не доставляла ему особого удовольствия, куда больше ему нравилось скакать следом за борзыми, но в этот день голову переполняли невеселые мысли. Он завидовал Хуану. Его брат вел нормальную, полнокровную жизнь, его ждала военная карьера, тогда как Чезаре оставался слугой Божьим, церковником, и его это совсем не радовало. Черная желчь выплескивалась в горло, росла ненависть к брату. Но он быстро взял себя в руки. Хороший человек, особенно священник, не может ненавидеть своего брата. Мало того что это аномалия и что отец расстроился бы, узнав об этом, но ненависть эта таила в себе немалую опасность. Все-таки Хуан был главнокомандующим папской армией, то есть обладал куда большей силой, чем любой кардинал католической церкви. И еще одна истина оставалась неизменной: несмотря на все усилия понравиться отцу, следовать всем его желаниям, любимчиком Александра по-прежнему оставался Хуан.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?