Эльфийская стража - Ник Перумов

– Тише, – поморщился Полночь. – Никак ты не уразумеешь, Лемех, что я тебе не враг. Я помочь хочу и тебе, и другим хуторянам.

– Много ты нам поможешь, наших девочек живьём закапывая… – больше всего Лемеху хотелось сейчас просто и без затей заехать надменному эльфу в ухо – как принято у них, деревенских, как принято было в роте; но тело, увы, повиноваться категорически отказывалось. – Понял я теперь, зачем вам эта ваша «Стража» понадобилась…

– Ничего ты не понял! – отрезал Полночь. – Слышал звон, да не знаешь, где он.

– Я не слышал. Я видел, – Лемех обессиленно откинулся. Тотчас же по щеке прошёлся шершавый язык Найды.

«Хозяин? Ты здесь, хозяин?»

«Здесь, старушка. Не бойся», – хотел потрепать верную спутницу по загривку и не смог – рука отказывалась шевелиться.

– Лежи, – лицо Полночи оставалось непроницаемым. – Потом поговорим.

– Устал я уже разговоры разводитьто, – нашёл силы отозваться Лемех. – Верни мне моих сыновей и разойдёмся с миром. Навсегда.

– Не будет тебе мира, – в глазах эльфа полыхнуло тёмное пламя. – Ни тебе, ни нам, ни вообще всем, кто живёт вблизи Ниггурула. Потому что когда он – или она, или оно – выр…

– Слышал уже! – прохрипел Лемех.

– Ты же сам всё видел! – нагнулся к нему Полночь, явно теряя терпение. – Видел, что Борозде пришлось сделать!

– Что Борозда твоя учинила – и вправду видел. Так что ж это выходит, ты и моим сынам такую участь готовишь? На этом вашем Ниггуруле деревцами встать?!

– Эльфы вставали, – Полночь опустил голову. – Вставали много лет, вставали десятилетиями и веками. Не ожидая помощи и не требуя наград.

– Требуя, требуя, – губы Лемеха скривились. – Вот сейчас и требуешь. С меня. Мол, давай, человече, восхитись подвигом нашим, проникнись и веди нам своих сынов и дочек, на пепелище места ещё много, на всех хватит.

– Дурррак, – прорычал эльф. – Думал, ты поймёшь.

– Я понял. Как Зарёнку деревом сделали!

– Да не сделали! – сорвался Полночь. – Она стала хранителем Ниггурула, его стражем. Таким же, как сотни эльфов – и людей, кстати! – до неё. Она жива. Она может становиться обратно человеком, когда придёт смена. Она сильна, почти так же, как твой Гриня. Неужто ты думаешь, что мы позволим всему этому расточиться?! Нам же не жертвы нужны, не магия крови! На такое можно пойти только по доброй воле! Не заставишь, не принудишь!

– Ещё как заставишь! Сам видел, как сыновьям моим головы задурили!

Полночь только отмахнулся и отошёл. Лемех с усилием повернул голову – Гриня попрежнему водил руками над лбом и щеками проклятой эльфийки, чтоб её приподняло да шлёпнуло!

Ему пришлось ещё долго глядеть, как возились эльфы и Гриня, приводя эльфийскую чародейку в чувство. И всё это время сын даже не взглянул на Лемеха. Скользнул глазами пару раз безразлично, словно по валуну или коряге, – и всё.

Смог подняться Лемех уже почти перед самым рассветом. Никто из эльфов с ним больше не заговаривал, никто даже не смотрел на него.

Малопомалу силы вернулись, питьё подействовало. Верная Найда не отходила ни на шаг, лежала, прижавшись, согревая собственным теплом.

Наконец Лемеху удалось подняться. Кряхтя и спотыкаясь, словно древний дед, добрёл до того места, где оставались кони, – оказалось, ктото задал им корма и совсем недавно сводил на водопой. Спасибо эльфам и на том, как говорится.

Лемех трясущимися руками расстегнул седельную сумку, достал флягу с добрым домашним первачом, отхлебнул. Вот это совсем другое дело, не то что эльфийская алхимия. Разом в голове проясняется.

От Ниггурула эльфы исчезли. Оставались только деревца, и среди них – знал Лемех – и соседская Зарёнка. Хранители якобы.

Какоето время он стоял, надеясь в сером предрассветном тумане разглядеть хоть одного «обернувшегося человеком» стража.

На чёрном поле ничто не двигалось.

Как того и следовало ожидать.

Хуторянин зло сплюнул.

«Надо выбираться отсюда, старушка. Теперьто Гриню сможешь отыскать?»

«Смогу, хозяин», – только и ответила Найда.

Коекак перекусив оставшимися ещё домашними подорожниками, человек и собака вдвоём двинулись по следу.

Лемех ничуть не удивился, когда путь им преградили десятка три эльфов – целое войско. Найда предупредила вовремя, но деваться хуторянину было некуда, их стремительно взяли в кольцо.

Он поднял самострел.

Сверху, с толстых ветвей, по которым спокойно мог пройти человек, с боков, из густых кустов – отовсюду в него целились эльфьи стрелки, и укрыться было негде – в конце концов они в своём родном лесу.

Лемех остановился. На лицо вполз волчий оскал.

– Остановись, человече.

– Ты, Борозда? Давненько не виделись.

Невидимая среди ветвей эльфийка усмехнулась.

– Я же знаю, что ты не сдашься и не повернёшь назад.

– И что? Решили со мной покончить? Но я просто пришёл за своим.

– Твои сыновья не твои.

Лемех молча поднял самострел.

«Один раз я не промахнусь, ведьма. Как бы быстра ни оказалась твоя магия. Даже утыканный стрелами, я не промахнусь. Ты знаешь это».

«Знаю, – вздохнули у него в сознании. – Но как сделать так, чтобы ты поверил, Лемех? Нам нужны люди, нужны такие, как ты, Гриня, Ариша, Зарёнка. Моя гордость Перворождённой кричит криком от такого признания, но это правда. Нам нужен хлеб, нужны людские мечи, нужны людские чародеи. Но нужны под нашим началом, под нашей командой, никак иначе!»

Лемех неторопливо взял самострел на изготовку.

«Не надо, – жалобно попросила эльфийка. – Я не боюсь умирать, в отличие от многих своих соплеменников. Я слишком часто делала это… там, в Ниггуруле».

«Красивые слова, ведьма, ничего более. Ты жива, ты не погибала. Всё прочее – выдумки. Умереть можно только один раз».

«Что мне сделать, чтобы ты мне бы поверил? Чтобы поверил в наше дело? – почти простонала она. – Я думала, после Ниггурула сомнений уже не останется, но…»

«А что я видел? Что? Видел только, как вы живьём закопали девчонку, мою соседку. Вот это видел. А всё остальное… мороки, видения, навь!»

«Как же ты веруешь в Спасителя?! – перебила Борозда. – Если ничто тебя не убедит, даже виденное своими глазами?!»

«Спасителево слово истинно, сердцем чую, – сердито отозвался Лемех. – А тут ложь на лжи! Яви мне Зарёнку, живую и невредимую, если правда, что хранители могут обратно оборачиваться!»

«Тогда ты отступишься?» – немедля выпалила Борозда.

«Отступлюсь?! Никогда! Но, быть может, прислушаюсь к тебе чуть больше».