Дропкат реальности, или магия блефа - Надежда Мамаева

Вассария даже догадывалась, кто был столь щедр на такие одеяния – никак почтовый служака за лишнюю монету постарался.

– И в кого ты такая… – Илас замялся, подбирая точный эпитет.

– Умная, – подсказала девушка.

– Скорее – неудобная… Слишком неудобные вопросы задаешь, – и, вздохнув, мужчина продолжил: – Наверняка, когда вытаскивала болты из спины, кое-что заметила?

Васса активно закивала головой, отчего та разболелась еще сильнее, но девушка лишь поморщилась.

– У меня с рождения есть особенность…

Блондин постарался как можно более лаконично пояснить, чем отец сумел припереть его к свадебному алтарю, потому как смысла скрывать особо не было, «сестренка» и так видела больше, чем следовало.

– Поэтому и решил, что лучше сдохнуть свободным, чем отец будет по капле высасывать из меня желание жить.

– А я вот в бегах по собственной дурости, – подытожила лицедейка.

– Ну, с этим я полностью согласен, – и, пропустив возмущенное сопение девушки, (хотя бы ради приличия мог промолчать), задумчиво протянул: – Раз уж ты притащила эту мракобесью кипу бумаг, давай разберем, ради чего так страдали?

Как показали эпистолярные раскопки, всерадетель отличался исключительной скупостью, считая каждую медьку и распекая нерадивых хогановых служителей за растраты. При этом не жалел на поучения ни бумаги, ни чернил. Дотошность некоторых его посланий, черновики которых в изобилии наличествовали, поражала невольных читателей. Зато и отчеты о делах монастырских и не только оных были подробны. Особенно заинтересовал Вассу один, написанный дерганым, летящим почерком. В нем буквально по вздохам была расписана кампания, имевшая место две седьмицы назад. Подробно был описан и заряд, и то, как он попал под карету, и число пассажиров в оной. Указывались даже масти лошадей в запряжке. Серьезно подошел всерадетель к устранению конкурента на ниве борьбы с мракобесьем, серьезно.

Вассария подняла взгляд на спутника. Ну да, нашла она доказательство того, что за покушением на великого инквизитора стоит хоганов помазанник. И что дальше? Попытаться вернуться в город, принеся на блюдечке черное досье на всерадетеля? Скорее, ее еще у ворот прирежут доброхоты в рясах.

Кулон, который до этого висел поверх одежды, соскользнул в пройму ворота.

– Ай, мракобесий кикай!

Девушка непроизвольно засунула обожженный палец в рот. Достать-то кулон она достала, а вот удержать…

– Даже не буду спрашивать, откуда тебе известны столь высоко литературные конструкции, – глумливо прокомментировал Илас, не сдерживая похабной улыбочки.

– А ты называешь кошку кошкой, даже если наступаешь на нее в темноте и в ответ получаешь располосованную когтями ногу?

– Конечно. – Уверенностью Иласа можно было забивать гвозди, но Васса сделала себе пометку: при возможности – проверить. – И что это у тебя за интересное украшение с эффектом подогрева?

Девушка нехотя полезла за пазуху. Цепочка порвалась, и Васса завязала обычный узелок. Звенья, радостно обнявшись, не захотели просто так расставаться, поэтому Вассария аккуратно постаралась снять украшение через голову. Не сразу, но ей это удалось.

Каплевидная подвеска, едва только девушка рассталась с ней, охладела, а вот лицедейка начала терять сознание.

* * *

Спину ломило, зверски хотелось спать, и еще кружку чего-нибудь погорячее, но Эрден упрямо запахнул полы плаща и приказал подчиненному:

– Подробно расспросить. Кто был сегодня ночью, когда и куда уехал.

Один из летучих отрядов, который Антер решил возглавить лично, прочесывал нижний город. Заря, осенняя и потому поздняя, лениво выползала на небо, не спеша откинуть полог облаков. Мужчина вообще не любил это голое, холодное время, когда земля уже жесткая и ветер норовит укусить. Природа еще не надела белый венчальный наряд, а буйные краски золота и багрянца уже опали. И рассветы… Их и рассветами-то в эту пору назвать было нельзя. Ночная синь неба просто окрашивалась в оттенки серой стали, а светило могло за весь день так и вовсе не показаться из-за туч. Волчье время.

Ночь у Эрдена выдалась тяжелой, с привкусом свинца на языке. Искал эту пигалицу по всему нижнему городу, но она словно в воду канула.

– Капитан, подойдите!

Взволнованный вскрик подчиненного вывел мужчину из раздумий.

– Служитель вот тут говорит, что были этой ночью двое. Девка, странная, встрепанная вся, вроде из благородных, хоть по одежде и не скажешь, и вояка один, белобрысый, спесивый жутко. Лавку покромсал. Да вы сами расспросите подробнее…

Эрден и спросил. Так, как умел спрашивать только он. Вроде бы и тон благожелательный, и манеры вежливые, но отчего-то его собеседникам в моменты такого общения становилось жутко. У кого желудок норовил узлом завязаться, у кого пальцы на ногах поджимались, а некоторые, особо впечатлительные, пытались в обморок грохнуться. Так, на всякий случай. Впрочем, от последнего лучше всякого нашатыря помогала лениво брошенная фраза:

– На дыбу.

Она чудодейственным образом воскрешала даже тех, кто хватался за сердце с криком: «Докторуса!»

Почтовый не стал исключением. После того как Эрден представился по всей форме, упомянув дознавательский чин и права, предоставляемые оным, служитель с готовностью поведал Антеру даже то, чего свечу назад еще сам не знал.

Подробно описал и ненормальную в овчинном тулупе, и белявого герра, и то, что разъехались они не вместе и вроде даже в разные стороны.

«Не похоже, чтобы договорилась с кем-то в бега податься… Хотя всякое может быть. Подумать надо». – Мысли мелькали в голове Эрдена со скоростью карт, попавших в шаффл шулера. Меж тем мужчина уже вскочил на лошадь и развернул ее в направлении восточных ворот, куда так услужливо указал почтовый.

Караульные смотрели хмуро. Тот, что был помоложе, недовольно косил глазом (второй у него почему-то заплыл и радовал мир всеми оттенками индиго). Более опытный лишь зло сплевывал через дырку, на месте которой некогда был передний зуб.

– Шо надыть? – осведомился он по праву старшого.

– Служба дознавателей его императорского величества.

– Дык были же ваши ужо тут, свечи полторы назад. Девку какую-то искали. Ну мы им, знамо дело, показали, куда нонеча двое окаянных проскакали. – В доказательство своих слов мужик неопределенно махнул рукой.

Караульный, поняв, что за птицы перед ним, часть злости своей спрятал, лишь глаза выдавали, насколько не по душе ему эти, в серых плащах… Да только не с руки выказывать им свою неприязнь, не того колеру эти люди.

Меж тем услышанное озадачило Антера еще больше. Не иначе всерадетелю настолько важны бумаги, что его приспешники не побоялись играть в открытую, называясь дознавателями? И опять же… двое?

Мужчине жутко хотелось спать, да и большинство из отряда сидели в седлах лишь на одном упрямстве. Эрден понимал, что даже если они всей толпой пустятся по следу девушки, то поймают ли… Вполне и спугнуть могут, а если ее уже нашли люди всерадетеля… Так или иначе, от отряда, который валится с ног, помощи особо ждать смысла нет.