Наука сна. Экскурсия в самую загадочную сферу жизни человека - Дэвид Рэндалл

В один из тех жарких и влажных дней в Вашингтоне, которые напоминают жителям, что город построен на болоте, я арендовал в аэропорту маленькую красную «тойоту» и поехал по автомагистрали. Я направился в Институт исследований армии имени Уолтера Рида[21], один из важнейших объектов Министерства обороны, в котором изучаются возможности человеческого тела. Я медленно двигался по окружной дороге и вскоре выехал на небольшую улицу в Силвер-Спринг, на которой располагались маленький торговый центр и магазин кухонных принадлежностей «Интеллектуальная лавка». Вскоре на горизонте показалась красная кирпичная стена, окружающая военную базу. Из-за сверкающих небоскребов это место больше походило на головной офис какой-нибудь крупной корпорации, чем на скопление бараков.

Я приехал туда ради встречи с Томасом Балкином, ученым из числа гражданского персонала, который последние двадцать пять лет работал на армию и теперь возглавлял департамент поведенческой биологии в Институте имени Уолтера Рида. За несколько недель до нашей встречи Балкин ездил в Европу, где рассказывал генералам НАТО о том, как надо готовить солдат к войне в XXI веке. Во время всех своих выступлений Балкин убеждал военных, что успех миссий зависит от того, насколько хорошо они умеют распознавать признаки усталости, влияющей на способность солдат принимать разумные решения. В его докладах больше всего места отводилось теме управления сном и усталостью.

«Лаборатория сна — не самое интересное место в мире», — сказал Балкин, проводив меня в комнаты, где побывали сотни участников исследований о дефиците сна. Из-за казенного голубого дивана, маленького телевизора и полки с видеоиграми возникало ощущение, что находишься в комнате студенческого общежития. Мы зашли в кабинет, который был настолько мал, что еле вмещал четырех человек. Балкин сел за свой стол, открыл на компьютере какой-то график с падающей красной линией. «Видите эту линию? — спросил он, указывая на нее. — Она отражает количество столкновений между солдатами и мирными жителями Ирака. Двадцать процентов мужчин, проспавших менее четырех часов, сообщали о стычках с иракцами. Если проследить ее до конца, то вы заметите, что подобные случаи были только у четырех процентов тех, кто спал восемь часов».

Балкин объяснил, что из-за дефицита сна возникает изматывающий и угнетающий циклический процесс. Усталые обозленные солдаты хуже контролируют свои эмоции и потому чаще ввязываются в драки с гражданскими лицами. У иракцев, в свою очередь, формируется негативное отношение к американцам и их присутствию в их стране. Они начинают нападать на военных США, из-за чего солдаты снова не высыпаются. В итоге получается замкнутый круг: обе стороны наносят себе только вред, хотя могли бы этого избежать. Из-за дефицита сна солдаты, вместо того чтобы охранять зону, ставят под угрозу всю миссию.

Недостаток сна всегда был частью войны, однако сейчас его последствия гораздо серьезнее, так как от современных военных требуется больше, чем от предыдущего поколения. На первый взгляд это кажется глупостью. При помощи современной техники многие задачи, которые раньше выполнялись человеком, стали автоматизированными. Однако для успеха дела нужно, чтобы люди, управляющие этими процессами, сидя за столами, постоянно принимали правильные решения. Теперь армия перегружает не тело солдата, а его голову. Возьмем, к примеру, новое поколение миноносцев. Для управления ими вместо трехсот моряков требуется чуть меньше сотни. То есть почти весь широкий спектр задач выполняет треть прежнего количества персонала. Вместе с развитием технологий увеличивается ответственность каждого моряка за принятые им решения. Значит, на работе целого корабля могут отразиться ошибки одного невыспавшегося человека, потому что у него практически нет поддержки. В таких местах, как Ирак или Афганистан, военным приходится принимать решения постоянно, ведь среди мирных граждан им надо выявить потенциальных террористов. «Ребята, осуществляющие патруль, все время исследуют местность в поисках признаков возможной опасности, — говорит Балкин. — Не выспавшись как следует, вы вряд ли заметите эти признаки или отреагируете на них слишком поздно».

Балкин понял, что для решения этой проблемы армии нужно придумать способ, как измерить количество сна, и соблюдать меру с той же точностью, с какой военные выполняют другие задачи. В этом и состоит сложность: об опьянении можно судить по алкоголю в крови, но в случае с усталостью нет никаких биологических показателей. Мы плохо представляем себе, сколько часов проспали прошлой ночью, и поэтому все данные, собранные у солдат, окажутся не совсем достоверными. Более того, из-за приказов и давления со стороны командования отряды, скорее всего, будут завышать показатели, увеличивая время сна и непрерывной работы, даже если их умственная деятельность при этом была крайне ограничена. «Если бы мы могли найти какой-нибудь измеримый признак усталости, то совершили бы революцию в области управления сном, — сказал он мне. — Но невозможно управлять тем, что нельзя определить».

Тогда Балкин придумал другое решение: использовать программу, которую изначально разработали для пилотов военно-воздушных сил (это одна из немногих военных профессий, в которой четко ограничено количество рабочих часов в неделю). Причина для создания модели отслеживания сна крайне проста: чем дольше человек не спит, тем менее компетентным он становится. Согласно исследованиям, за сутки без сна когнитивная деятельность снижается на четверть. Пилоты, не отдохнувшие положенное время, не могут осуществлять полет. Эти меры призваны предотвратить случаи, когда измотанные летчики подвергают опасности себя и военную технику. Балкин понял: можно взять инструмент планирования, которым пользуются пилоты, и наделить им всех солдат. Ведь именно невыспавшиеся солдаты провоцировали стычки с иракцами, из-за чего под угрозой оказалась важнейшая миссия. Итак, каждого солдата надо снабдить активографом (индикатором сна, похожим на наручные часы), чтобы они носили его не снимая. Каждую минуту индикатор фиксирует движения тела, и таким образом определяется, спит человек или нет.

Балкин решил проверить свою теорию о том, что от количества часов сна зависит работоспособность солдат. Он пришел в военное училище и попросил нескольких курсантов надеть индикаторы сна на несколько дней. Периодически он тестировал их, а затем сопоставил полученные баллы с количеством сна, которое определила система мониторинга. «Солдаты, спавшие подолгу, получили в целом более высокие оценки за тесты, а те, кто спал меньше, проявили себя по-разному: одни справились с экзаменом неплохо, а другие его провалили или достигли только проходного балла», — подытожил он в отчете. В училище противоречивые оценки тестирования говорят лишь о том, что нужно засесть за книги. На фронте же плохие или непоследовательные решения могут стоить человеку жизни.

К 2020 году такой индикатор должен стать частью стандартного солдатского снаряжения. Он открывает военным доступ к информации, благодаря которой можно предсказать поведение каждого солдата. Пара кликов мышкой — и командир знает, сколько проспали его подчиненные и, следовательно, какие решения они могут принять. Благодаря сну можно корректировать поведение солдат в различных ситуациях — начиная с поддержания дружеских отношений с мирными жителями Ирака и заканчивая изменением стратегии в разгар битвы. Таким образом, операции станут эффективнее, а солдаты будут совершать меньше роковых ошибок.