Код расплаты - Евгений Сухов

Уверенной походкой девушка подошла к входной двери, позвонила в домофон и на прозвучавший голос уверенно отозвалась. После чего прошла в здание. Через подъездные окна капитан Полуянов видел, как девушка поднималась по лестнице, затем остановилась на лестничной площадке, где проживал Никодим. Через распахнутые окна квартиры Никодима услышал отголосок пронзительного звонка. Так оно и есть, к Панкратову гостья! Не ошибся.

Вытащив из кармана мобильный телефон, он надавил на клавишу.

– Слушаю, – прозвучал спокойный голос оператора.

– Это говорит Тридцать Четвертый, капитан Полуянов, мне нужны номера мобильных телефонов, что зазвонят в ближайшие часы в районе дома тридцать один по улице Севастопольской.

– Насколько срочно?

– Как только запеленгуете.

– Хорошо, – столь же равнодушно прозвучало в ответ. – Мы вам сообщим немедленно, как будет выявлен номер.

Появилось еще одно действующее лицо. Весьма интересное развитие!

* * *

Едва Анри Обрайн перешагнул порог приемной, как Давид Хосе, его помощник по оперативной части, тотчас доложил:

– Вам звонили из Вашингтона, сэр, из приемной президента, – протянул он со значением, намекая на возможный скачок в карьере шефа.

Анри едва кивнул. Директор ФБР, как всегда, оказался прав, он вообще редко ошибается, а уж в отношении первых лиц государства промахов и вовсе не случалось. Обрайн полагал, что в ближайшем окружении президента у директора свой человек… а может, даже и не один. Он умел и обожал держать все под своим контролем.

– Что-нибудь конкретное сказано?

– Нет, просто спросили, когда вы подойдете. Я ответил, что около десяти часов.

Анри Обрайн невольно посмотрел на громоздкие антикварные напольные часы, стоявшие в углу его приемной. До обозначенного часа оставалось десять минут.

– Связаться со мной не пожелали?

– Нет, сэр, я хотел было предложить соединить вас, но связь вдруг прервалась.

Не ответив, Анри Обрайн прошел в свой кабинет – просторный, светлый, в котором он чувствовал себя невероятно уютно. И, ослабив галстук, устроился в кресле.

В администрации Белого дома прорезалась какая-то новая черточка – обычно там начинают невероятно нервничать, когда не застают нужного человека на рабочем месте, и требуют немедленного соединения, а в этот раз решили проявить терпение. Вот только непонятно: хорошо это или плохо? Впрочем, столь деликатная позиция Белого дома выяснится в ближайшие минуты.

Прозвеневший звонок показался резким, назойливым, как грядущие неприятности. Слегка помедлив, Анри Обрайн поднял трубку:

– Слушаю.

– Мистер Обрайн?

– Он самый.

– С вами говорит секретарь президента.

– Я узнал вас, Чарли, – просто проронил Анри Обрайн.

– Ха-ха, – рассмеялся секретарь, – у вас музыкальный слух, мистер Обрайн, обычно меня путают с министром юстиции.

– Не исключено, что должность министра у вас впереди, – стараясь сохранить непринужденность, отвечал Обрайн. – А то, что касается музыкального слуха, здесь вы совершенно правы – когда-то я играл на скрипке. Мне пророчили блестящую карьеру. Да вот, как-то оно не сложилось.

– Мне очень жаль, возможно, что в вашем лице американское искусство потеряло величайшего скрипача.

– Но, надеюсь, в моем лице директор ФБР приобрел хорошего помощника.

– Вы абсолютно правы, он вас высоко ценит, а насчет портфеля министра юстиции… спасибо!

У секретаря определенно было хорошее настроение, и это отчего-то раздражало.

– Так в чем там дело, Чарли?

– Вам нужно немедленно вылететь в Вашингтон и доложить президенту ситуацию, сложившуюся вокруг банка «Империал», он следит за этим делом лично.

– Хорошо. Мне нужно сейчас уладить кое-какие дела, а потом я прямо с рабочего места направлюсь в аэропорт «Балтимор». Надеюсь, президента не покоробит моя нерасторопность.

– Вы же знаете, мистер Обрайн, наш президент совершенно необидчивый человек. Но все-таки я бы порекомендовал вам проявить большую сноровку. Вы должны сразу же после нашего разговора отправиться на базу ВВС, там вас уже дожидается самолет.

– Хорошо, я так и поступлю, – стараясь скрыть разочарование, отвечал Обрайн. – У меня один вопрос: это будет транспортный самолет?

– Кажется, да, а что, для вас есть какая-то разница? Если хотите, я могу выяснить.

– Разницы никакой нет, я спросил просто так.

В эту ночь Анри спал скверно и явился на работу практически разбитым, он наивно полагал, что в запасе у него еще часа три-четыре – этого вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок. На встречу с президентом Обрайн рассчитывал отправиться гражданским лайнером, чтобы иметь возможность отоспаться в бизнес-классе: в этих мягких креслах засыпаешь просто мгновенно! Но предстояло лететь на военном транспортном самолете, напоминавшем изнутри консервную банку, где вместо удобного кресла будет привинченный к корпусу металлический стул, о который на воздушных ямах просто поотшибаешь всю задницу! Так что нечего было мечтать об удобной мягкой постели, а следовательно, о хорошем сне.

Впрочем, существовал еще один вариант: пренебрегая насмешливыми взглядами, можно было завалиться на какое-нибудь тряпье в углу салона и таким образом проспать до самого Вашингтона.

– Да, конечно… Надеюсь, президент не будет разочарован? – добавив в голос толику строгости, спросил Чарли. Близость к первому лицу государства давало ему право на некоторые вольности.

– Президент услышит объективную картину.

– Вот и славно, – с некоторым облегчением произнес Чарли и разъединил связь.

Предупредив секретаря, что отправляется на один день в Белый дом, Анри Обрайн спустился на лифте и вышел к служебной стоянке.

– Куда едем, мистер Обрайн? – спросил водитель, когда помощник директора ФБР разместился в кресле.

– Давай на базу ВВС.

– Вы улетаете, мистер Обрайн? – заинтересованно спросил водитель.

Анри Обрайн с интересом посмотрел на водителя, а потом невесело буркнул, проявляя настроение:

– Не переживай, сынок, без работы не останешься.

Через сорок минут подъехали к аэродрому, занимавшему огромную площадь. Место выглядело необжитым, мрачноватым, через металлические проржавленные ограждения проглядывали длинные, обитые цинком ангары, между которыми струились полосы серой дороги, лишь иной раз, пробиваясь через асфальтовые оковы, просматривались квадраты стриженой травы, отдаленно напоминающие газоны. Невысокие строения белели издалека пологими крышами. Заповедную тишину загорода разрывали иной раз самолеты, идущие на посадку или отправляющиеся в полет. К воротам аэродрома то и дело подъезжали грузовые машины с каким-то громоздким оборудованием, укрытым трепыхающимся брезентом. Армейская жизнь не замирала даже на секунду.