Меченная - Ани Чоинг

ее, нет — теперь он предпочитает издеваться морально, то есть осыпает ее бесконечными оскорблениями и начинает расшвыривать предметы домашнего обихода. В конце концов заплаканная мама звонит в монастырь: когда я появляюсь дома, отец мгновенно успокаивается. Если я приезжаю в Боднатх на три дня, то за все это время не происходит ни одной ссоры. В моем присутствии отец ведет себя просто идеально.

Сложившаяся ситуация причиняет мне нестерпимые мучения, и я о многом рассказываю учителю, в надежде что он поможет мне найти решение. У меня складывается впечатление, что мне надо все время присматривать за двумя неугомонными детьми, которые начнут колотить друг друга, стоит мне только отвернуться. Словно я стала единственным взрослым человеком в нашей семье и должна быть разумной, степенной, уравновешенной, доброй и справедливой по отношению к каждому ее члену. И меня это очень сильно утомляет. Да еще соседи распускают о нас всякие сплетни. Старые болтливые трещотки из нашего квартала считают, что крики моей матери и вспышки гнева отца внесут в их однообразные ежедневные разговоры приятную остроту. А мне это очень не нравится. Учитель внимательно слушает меня, успокаивает, ласково гладит по голове, стараясь вложить в свои действия как можно больше любви и ласки. Его поддержка помогает мне освободиться от груза переживаний. Часто я сворачиваюсь клубком у его ног и плачу, а он пытается меня хоть как-то подбодрить:

— Говори себе, что тебе повезло, раз ты можешь заботиться о своих родителях. Ты всего в часе пути от них, ничто не мешает тебе ездить к ним так часто, как требуется. Никогда не забывай о том, что твой отец не тиран, а всего лишь больной человек, который не может справиться со своими эмоциями.

— Но вы же, вы же тоже болеете, я бы лучше о вас позаботилась.

— Ты и так уже много сделала, Чоинг, не волнуйся обо мне и отправляйся к своим родителям, сейчас ты им нужнее.

Благодаря учителю и тому, что мне уже не тринадцать лет, я понимаю, что превосхожу маму с папой в благоразумии. Между тем у меня никогда не создавалось впечатления, что я «всего достигла». Но мое поведение и отношение к миру изменились. Теперь я знаю, что тоже могу помогать людям. Сострадание — это первая ступень; способность освобождать людей от мучений — вторая. И я готова. Я смогла познать себя и полюбить, и благодаря этому теперь я могу полюбить других. Я слышала о психоанализе; не совсем поняла, что это такое, но, судя по разговорам моих заграничных друзей, наше общение с учителем в некотором роде на психоанализ похоже. Беседуя с Тулку Ургьен Ринпоче, пытаясь осознать свои стремления, найти источник вспышек всепоглощающего гнева и неудержимого восторга, стараясь избежать мучений, я постепенно учусь принимать себя такой, какая я есть, и приручаю собственную душу. Я уже перестала ссориться со Злюкой и другими несговорчивыми монахинями, потому что это причиняло боль моему наставнику, а я ни в коем случае этого не хотела.

— Вот скажи, как у тебя это получается? — спрашивает у меня Ани Анга.

На дворе жаркий полдень, я, как обычно, занимаюсь английским языком. Каждый раз, когда у меня появляется свободная минута, я стараюсь практиковаться и делать упражнения. Я очень хочу разговаривать на этом языке, но учиться мне приходится практически самостоятельно. Сегодня я читаю фотороман, который мне дала наша гостья из Ирландии. Мне очень нравится произведение: во-первых, потому что в нем повествуется о любви, а во-вторых, потому что есть картинки и я все понимаю. Ани Анга вся покраснела от едва сдерживаемого гнева. Она ложится рядом со мной в траву. Одна из монахинь отказалась дать ей рис для готовки. Они поругались и наговорили друг другу много нехороших слов. Подруга часто спрашивает у меня совета в таких ситуациях. Иногда мне хочется сказать ей, что я не лучший образец для подражания, хотя и являюсь ярким примером того, что человек может измениться, если захочет. А потом, я знаю, что ей просто нравится находиться в моем обществе, ведь я веселая, меня переполняет энергия, я всегда готова петь и танцевать. Просто я никогда не хотела быть обычной монахиней!

— Мы сами творцы своего счастья. Невозможно помешать злу или убрать препятствие с пути. Зато мы можем сами решить, как его воспринять. Ты единственная, от кого это зависит, Ани Анга. Познай себя, полюби себя, а остальное придет само собой.

— Но это так сложно…

— Знаю, но потом ты привыкнешь. Если кто-то тебя провоцирует, то вместо того, чтобы поддаться злости, подумай, что принесет тебе большую пользу: ярость или равнодушие? В каком случае ты выиграешь? Воспринимай жизнь, как бизнесмен — новый рынок. Тебе надо вкладывать средства в этот сектор? Принесет ли он тебе какую-либо выгоду, станешь ты счастливой, избавишься от страданий? Если ответ «нет», то просто отойди в сторону. Все просто!

Ани Анга всегда хохочет, когда я излагаю ей свою «бизнес-теорию». Я улыбаюсь, хотя на самом деле говорю серьезно. Теперь я смотрю на жизнь под другим углом — и она становится более спокойной и безмятежной.

И в то же время, хотя я и запрещаю себе об этом думать, я чувствую надвигающуюся беду. Семья учителя — шесть сыновей, внуки и невестки — переехала в монастырь. И часть меня уже смирилась с тем, что пошел обратный отсчет. Сердце мое отказывается в это верить, но глаза и уши уже заметили явные изменения. Ночью я сплю на маленькой кровати, прямо напротив учителя. Не стоит и говорить о том, что сон у меня стал очень чуткий. Наставник шумно дышит — жидкость в легких мешает ему. Я чувствую: все боятся, что он может умереть в любой момент.

— Но что же нам делать со всеми посетителями?

Мы — я, Андреас и еще две монахини — собрались в моей комнате. Последователи буддизма и именитые учителя со всего Непала и со всего мира, из Индии, Германии, Бразилии и даже из Соединенных Штатов, съехались в Наги Гомпа, чтобы отдать дань уважения Тулку Ургьен Ринпоче и выразить ему свою признательность. Но врачи настоятельно советовали ограничить посещения, которые сильно утомляют больного. Буддистам-наставникам разрешили к нему приходить, но учитель нашел решение и для остальных:

— Эти люди приехали издалека, только чтобы встретиться со мной. Кто я такой, чтобы удостаиваться такой чести и ничего не отдавать взамен? Я хочу познакомиться с каждым человеком, который нашел в себе силы подняться в Наги Гомпа, чтобы поприветствовать меня, бедного старика!