Сходняк - Александр Бушков

Вообще-то, бегуны обыкновенно ведут себя до крайности глупо.Либо забуриваются в тайгу, где либо с концами пропадают, либо выходят сдаватьсяободранные и голодные, либо нападают на хутора, чем обнаруживают себя, и дальшеими уже занимаются военные – окружают и обезвреживают. Другие, кто не бежиттайгой, обычно подаются на трассу и устраивают там шумный, с пальбой, захватавтотранспорта, на котором, как правило, успевают проехать не больше сотникилометров, после чего их догоняют и обезвреживают, если раньше они сами невлипают в аварию. А как правило, именно что влипают.

Эти же бегуны вели себя по умному, что было необычно. Спряталисьгде-то в городе, отсиделись, раздобыли гражданскую одежку, незаметно прониклина вокзал.

Правда, при посадке в поезд их все-таки срисовали. При этомв руках у одного из них был замечен длинный сверток, который мог быть толькоавтоматом.

Вокзальные менты захват проводить забздели... И в общем,правильно забздели, полезли бы – таких дров наломать могли, что ой-ей-ей.Короче, перекинули проблему на нас. Мы тут же распорядились по телефону, чтобпоезд придержали минут на пять, но никак не дольше – никак нельзя было спугнутьдезертиров. После чего мы попрыгали в «уазик» и помчались... но не на вокзал, ана ближайшую к городу станцию. Там дождались поезда и подсели в него.

Дошли до вагона, в котором ехали дезертиры, заваливаем впроводницкое купе, вводим бабешек в курс дела, потом успокаиваем, пресекаемистерики, расспрашиваем, что и как. Одна из проводниц говорит, что заходила вкупе к этой парочке, больше в том купе никого нет. Говорит, ей сразу бросилосьв глаза, что парни заметно на взводе. А вот ни автомат, ни сверток ей на глазане попался.

Но у нас не было сомнений, что «калаш» у парней под рукой,что он не на предохранителе и они начнут палить из него при первом шухере. Апатронов у них до дури.

Начинаем обмозговывать захват. Впустую, ради одной разведки,в купе соваться незачем. Чего там разведывать, все и так ясно. Ясно, чтоединственная сложность – это автомат. Удастся перехватить автомат, не допуститьстрельбы – считай, взяли. А как это сделать, когда парни держат палец на курке,нервишки у них напружинены, и на любое отодвигание двери может сыграть очко идернуться палец на спуске? А уж тем более, ежели вдруг в купе просунетсяподозрительная рожа.

Кому идти – спички не тянули. Тут оно как бы выходило безвопросов, едва только повнимательнее друг на друга взглянули. Я получался самымподходящим, без конкуренции, бляха: небритый, с синевой под глазами, то есть намента похожий меньше остальных, что в данном случае было важнее всегоостального-прочего. Для пущей непохожести меня вдобавок соответственно обрядили.Нашли мне какой-то ватник, потертую кепку из дерматина, ботинки я поменял сприличных на откровенно народные, нечищеные, с въевшимися в ботиночную кожукаплями белой краски. Водка, ясное дело, у проводниц имелась, пришлоськонфисковать бутылочку. Побрызгал я из нее на ватник для запаха, хлебнулграммов сто для куражу, сунул бутылку в ватный карман, в другой карман пихнулстакан и пошел.

– А чего это ты мятый и небритый на службу приходил?

– Так в засаде всю ночь просидел. Как сейчас помню,тогда джедаев ловили, вот их и подждал. Но только на этот раз проторчал ночьвпустую.

– Кого ловили?..

– Джедаев. Так у нас звали шайку домушников,гастролеров из Архангельска. Они обнесли в соседнем городе две зажиточные хаты,сдернули оттуда в тот же день и, по верным сведеньям, залегли на дно негде-нибудь, а именно у нас. По наводкам «барабанов» устроили засады понескольким адресам. С адреса я и пришел в отдел, доложиться и попал как раз навыезд.

– Потом-то словили джедаев?

– Ловят только бабочек и триппер. А мазуриковзадерживают. Ты погоди со своими джедаями, речь сейчас про дезертиров. Так вот,порешили мы тогда, что самым правильным, то есть самым безопасным, будетразыграть незамысловатую сценировку «русский мужик в поисках собутыльников».Незамысловато, но предельно жизненно.

Солдатиков я оповестил о своем прибытии заранее. Есливломиться к ним без предупреждения, дескать: «Ага, не ждали!», – топристрелят железно. Поэтому я сперва вломился в соседнее купе, пошумел таммалость с пассажирами и уж потом взялся за дверь солдатского купе. Отодвинул,типа вгляделся пьяными глазами и заорал радостно: «Во, вы мне и нужны! А тоодна интелихенция едет и дряхлые старухи!» Ну и, не дожидаясь приглашения ссогласием, в полном соответствии с образом, вваливаюсь и плюхаюсь на лавку.Сразу вытаскиваю бутылку и стакан.

Только сев на лавку, я осторожно глянул им в глаза. Внутривсе похолодело.

Глаза у них огромные и дурные, как юбилейные рубли. Понимаю,что шмалять начнут по первому нервному дерганью. И воздух в купе наэлектризовандо густоты, прямо как желе колышится. Короче, одно неверное мое движение, икердык.

Где автомат, я, понятное дело, сразу от порога срисовал.Лежит на коленях у того, кто слева, завернут в тряпицу. Прятали они его, надосказать, крайне неаккуратно. Сквозь дырки в мешковине металл поблескивает. Ктому же одна рука у солдата засунута под тряпку – любой догадается, что тутнечисто. Ну а я что?

Я делаю вид, что ни хрена не замечаю. Наливаю себе, им.Понимаю, что расспрашивать их ни в коем разе нельзя, ни о чем нельзя, потомусам балаболю без умолку, травлю байки, сыплю анекдотами.

Хлопнули и они по стакану, чутка расслабились. Главное –солдат руку с автомата убрал. Все, теперь не было никаких причин откладыватьзахват. Что делать – яснее ясного. Рвануть автомат на себя, просто, не мудря,отпрыгнуть в сторону, вопя во всю глотку «Атас!» или чего на ум придет. Нашидолжны уже быть на стреме в коридоре, услышат, поймут, сходу влетят и вмигскрутят бегунов.

Сижу, чувствую, надо начинать. И вот эту грань между эпохамия четко осознаю, как живую, блин. Как государственную границу со вспаханнойполосой и со столбиками, где с одной стороны воюющие державы. Перешел –возврата нет. И только от меня зависит, когда переходить или нет. От менязависит, сколько они еще будут дышать свободой, которую они потом нескороувидят, если увидят вообще. Парни расслабились, в их глазах несколько потухчумовой огонь. Уж не знаю, чего они сдернули из части, чего и с кем неподелили, с виду обыкновенные молодые парни, чьей молодости отмерян срок ровнодо той секунды, когда я начну работать.

Ну я, понятное дело, долго затягивать процесс не стал, праватакого не имел. Болтая очередной анекдот, потянулся к бутылке на столике, резкоизменил траекторию, сдернул с колен тряпицу с автоматом, отпрыгнул на дальнийот них и ближний к двери край полки. Закричал что-то там дурноматом. Наши парнивломились в купе с первым моим воплем, повязали дезертиров в две секунды, невстретив никакого сопротивления. Те вообще рыпнуться не успели. Не профессиональныеж террористы, прошедшие спецподгтовку. Ну а меня потом представили к премииразмером в полоклада.