Феникс, любимая… - Эмма Ричмонд

— Что-нибудь случилось?

— Нет, — тихо ответил Дэйв. — Но кто бы ни был причиной наших неприятностей, это не строительная компания. Это не их стиль.

— Ты прав, — согласился Нэш, он уже давно понял, что строительная компания не имеет к случившемуся никакого отношения.

— Первоначальные попытки разрушения дома больше не повторялись, и вряд ли повторятся в будущем. Теперь начались случайности совсем другого рода. И вред теперь причиняется не дому, а людям. Мелкие пакости то тут, то там.

— Это ты верно заметил.

— Кому-то очень не по душе ты сам.

— И это верно.

— Сколько у тебя врагов?

Нэш грустно улыбнулся.

— Думаю, не так уж и много.

— И кем бы этот кто-то ни оказался, он заставляет тебя тратить больше денег, чем необходимо. Раздражает тебя, приводит в состояние постоянного беспокойства, строя собственные планы. Как ты считаешь, кто может так поступать?

— Я подумаю.

— Тогда постарайся думать быстрее. Я не смогу многого сделать, пока не узнаю имени. Могу я отлучиться на пару дней?

— Нет, ты нужен мне здесь. Оставайся и наблюдай. Может, что и заметишь.

— Достаточно честно. Просто я подумал, что навряд ли что-то узнаю.

К концу недели на большинстве стен уже была восстановлена штукатурка. В западном крыле были положены новые стропила. Шла установка стекол в витраж. Наконец была приведена в порядок ванная, которую обложили кафелем и в которую прорубили дверь, чтобы можно было попасть туда прямо из отделанной и почти обставленной новой мебелью спальни. Нэш сам выбрал в магазине ковры, и их должны были доставить в течение следующей недели.

Вокруг всего поместья велись грандиозные раскопки. Феникс с маниакальным упорством пыталась найти следы стоявших раньше на внутреннем дворе зданий и самого двора. С кухней все еще были проблемы — в архитектурном управлении отчего-то тянули с разрешением на перепланировку.

Нэш стоял на лестничной площадке, украшенной причудливой пестрой стеной из открытых, по милости Феникс, балок. Он стоял и смотрел в окно, как она забивает в землю колышки, которые должны, были обозначать место, где находился внутренний двор. На девушке были коротенькие, почти ничего не скрывающие, шорты, и это сводило его с ума. Нэша тянуло к ней с глухой, уже несколько привычной болью, которая не оставляла его последние дни. Они больше не занимались любовью с того раза в душе, как будто заключили безмолвное соглашение быть взаимно вежливыми. Но Нэш отчаянно не хотел быть с ней вежливым. И уж точно не хотел, чтобы рабочие так пялились на ее длинные ноги. Но как, интересно, он мог бы этому помешать? У Феникс были просто потрясающие ноги. И потрясающая попка, которая, казалось, дразнила его, задираясь кверху каждый раз, когда она наклонялась, чтобы забить очередной колышек.

Больше не происходило никаких несчастных случаев. Никаких актов саботажа. Нэш все гадал, окончательно это, или неизвестный просто дал им передышку. Хорошо бы он, наконец, сдался.

Медленно спустившись по лестнице черного хода, Нэш вышел во во двор и остановился позади увлеченной своей работой Феникс.

— Завтра в деревне праздник. — (Феникс подпрыгнула, быстро обернувшись. Она выглядела испуганной и озадаченной.) — Нам надо прийти туда к десяти.

— Нам?

— Да. Мне нужна моральная поддержка.

Девушка медленно выпрямила руку, сжимавшую деревянный молоток для колышков, и ответила:

— Что-то я не чувствую в себе сил для моральной поддержки.

— Правда?

Она кивнула.

— Ну, в любом случае приходи.

— Хорошо, приду.

— И не надевай, пожалуйста, шорты. Я могу не совладать с собой, — пояснил он, видя ее непонимающий взгляд. — Да и разум других мужчин рядом с тобой находится в опасности. Я хочу тебя, — добавил он мягко.

А она закрыла глаза. Будто от страха, подумалось ему.

— Я думала, физический труд поможет…

— Но ведь не помогает, правда? — спросил Нэш ласково.

— Нет, — ответила она, и легкая хрипотца в голосе выдала ее чувства.

— А ты все еще не доверяешь мне, да?

— Доверять тебе? — отозвалась она озадаченно.

— Ну… для того, чтобы сказать мне правду.

Глядя вниз, она опустила молоток на землю.

— И какой же правды ты хочешь?

Разочарованный, он грустно покачал головой.

— Не важно. Увидимся завтра.

Повернувшись, он пошел к деревне, чтобы забрать свою машину и съездить в Лондон. Он просто не мог больше здесь оставаться.

Сегодня в деревне праздник, подумал Нэш, глядя из окна своей квартиры воскресным утром. И в это утро так по-английски испортилась погода. Так же как и на самых лучших матчах национальных видов спорта. Или как в день намеченной вечеринки в саду, или в день деревенского праздника. После целой недели ясного голубого неба и теплого солнышка вдруг набежали серые тучи, подул холодный ветер и начал накрапывать дождь.

Он оделся соответственно погоде и поехал в Минкот-Одли. С грустной улыбкой наблюдая, как струи дождя стекают по лобовому стеклу, Нэш проезжал через деревню. Грустное впечатление оставляли размокшие качели для детей и флажки, сорванные ветром. Приехав в поместье, Нэш увидел, что Феникс давно уже его ждет. Она снова надела джинсы и удобные кроссовки. На плечи был накинут теплый жакет. Выбравшись из машины, он потянулся поцеловать девушку. Ее губы имели вкус дождевых капель и были так же холодны.

Открыв для нее дверцу машины, он подождал, пока она заберется в салон. Затем они поехали в деревню и припарковались, как всегда, у дома Дона. Нэш не помнил, чтобы ему приходилось бывать на деревенском празднике. Феникс же, наоборот, казалось, знала здесь каждого и, не переставая, махала рукой и останавливалась перекинуться парой слов, пока они проталкивались сквозь собравшуюся толпу.

— Ты не чувствуешь духа происходящего, — тихо упрекнула она. — Ты должен почувствовать этот праздник сердцем.

— У меня есть сердце. Правда, практичное.

— Тогда веселись.

Поймав ее за руку, Нэш развернул Феникс к себе. Даже с мокрыми волосами она была прекрасна, но необычно грустна.

— Что случилось?

— Ничего. Давай пойдем на выставку местных ремесел. Там тебе покажут, как сделать тростниковую крышу или биты для крикета.

— Очень нужное умение!

— Прекрати. — Феникс вспыхнула. — Они не так уж и плохи, чтобы ты их презирал. Разве ты сам не понимаешь этого?

Застыв, он смотрел, как она шагает к выставке. Догнав, он снова заставил ее повернуться к себе лицом. Феникс остановилась, глядя на него без всякой надежды.