Уйди из моей жизни - Маргарет Майо

— Но к Джону ты испытывала любовь, да?

Даниэлла тяжело сглотнула и тихо сказала:

— Да. — Ведь она его в каком-то смысле любила. Конечно, совершенно не так, как Байрона, нет. Но к Джону, тем не менее, она испытывала любовь — спокойную и надежную.

— А Тони? Его ты тоже любишь?

Жгучие слезы навернулись на глаза Даниэлле, но она запретила себе плакать. Она снова кивнула в ответ, не имея сил облечь в слова эту свою вторую ложь.

— Проклятье! — Байрон чуть не бесился от ярости. — Ты не можешь так поступать со мной, я тебе не позволю!

— Тебе давно пора отказаться от меня, — почти прошептала Даниэлла.

— Нет, я не откажусь. Ты — моя, Даниэлла! Ты — только моя. И ты любишь меня, я знаю это. И, черт побери, я намерен доказать, что любишь.

На какое-то мгновение Даниэлла решила, что он собирается у всех на глазах притянуть ее к себе и поцеловать — целовать до тех пор, пока она наконец не согласится с тем, что любит его. Но он сделал совсем другое: схватил ее за руку и потащил вдоль тротуара. Она вынуждена была бежать за ним, чтобы не отстать. Когда они дошли до машины, Байрон затолкал ее внутрь и затем понесся на бешеной скорости.

Она хотела попросить его сбавить скорость, но так и не решилась. Наконец он сам замедлил ход, хотя на его лице была все та же непреклонность, а руки все так же напряженно держали руль.

Был час «пик», и они попали в пробку. Байрон нервничал и нетерпеливо барабанил по рулю, когда приходилось тормозить. За все то время, что они ехали, никто из них не произнес ни слова. Не вызывало никаких сомнений, что Байрон прокручивал и прокручивал в своей голове все то, что он ей говорил. Даниэлла надеялась, что при этом он не будет пользоваться своими мужскими чарами, иначе она погибла. Проведя с ним целый день и достаточно настрадавшись, Даниэлла уже была не в силах продумать план дальнейшего сопротивления.

Он остановил машину на дорожке у ее дома, выключил двигатель, потом выскочил из машины и стал нетерпеливо ждать, когда же она отыщет ключ от дома. Когда ключ был найден, Байрон выхватил его из рук Даниэллы и быстро открыл дверь. Они вошли внутрь, и он так же быстро захлопнул дверь.

— А сейчас, Даниэлла… — начал было Байрон.

Чуть слышное покашливание раздалось с лестницы. Байрон и Даниэлла подняли глаза. На верхней ступени лестницы стоял Тони — он только что вышел из душа, поэтому был весь мокрый, с полотенцем вокруг бедер.

Даниэлла заметила изумленный взгляд Байрона, услышала, как он сердито зашипел, потом резко развернулся и толкнул со всей силы дверь. Через секунду его уже не было.

Даниэлла застыла как вкопанная.

— Прости, — произнес Тони. — Я услышал, как поворачивается ключ в замке, и подумал, что лучше дать тебе знать, что я здесь. Я ожидал увидеть тебя одну. Твой друг выглядел немного шокированным. Тебе бы следовало вернуть его.

— Я так не думаю. А почему снаружи нет твоей машины? — Она нахмурилась, пытаясь понять, почему все-таки Тони здесь, когда его машины нет.

— Она в ремонте, — объяснил Тони. — Сегодня утром полетело сцепление. — И вспомнив, что на нем одно полотенце, добавил: — Будет лучше, если я приведу себя в порядок.

Даниэлла из-за этой сумасшедшей гонки совершенно забыла, что у нее в доме мог быть Тони. Хотя, на самом деле, он оказал ей огромную услугу. Байрон сам убедился, что они с Тони — любовники.

Даниэлла направилась в кухню.

Байрон ушел. Она никогда его больше не увидит. Да, именно этого она и хотела, именно этого и добивалась. Это было самым лучшим выходом. Но почему же она тогда ощущает такое одиночество? Она присела на стул у кухонной стойки, уронила голову на руки и зарыдала.

Несколькими минутами позже обеспокоенный голос Тони пробился сквозь ее рыдания.

— Даниэлла, что-нибудь случилось? Почему ты плачешь? И кто был этот мужчина? Он тебя обидел? — Он присел рядом с ней и обнял за плечи.

Даниэлла подняла голову и печально на него посмотрела, вытирая глаза кухонной салфеткой.

— Это был Байрон. — Ей не нужно было ничего объяснять: Тони знал все, включая и ее самые сокровенные тайны. Все, кроме одного — как сильно она любила Байрона! До недавних пор она и сама этого не знала.

— Я и не думал, что он снова появился. Он что, опять стал частью твоей жизни?

Даниэлла заметила в его глазах боль и страдание, которые он, однако, постарался скрыть.

— Нет, это не так, — мягко сказала Даниэлла. — Он хотел бы снова войти в мою жизнь, но этого не будет.

— Ты уже рассказала ему о ребенке? И о том, что ты?..

— Нет, — резко прервала она Тони. — И никогда не скажу.

— Но если эта встреча с ним так сильно расстраивает тебя, — заметил Тони неодобрительно, — мне кажется, ты должна…

— Если бы я рассказала Байрону, он бы тоже сильно расстроился, — защищаясь, возразила Даниэлла. — Я сделала это ради него, не ради себя. — Она соскочила со стула. — Хочешь чаю?

Он кивнул и больше ничего не говорил до тех пор, пока она не поставила на кухонную стойку приготовленный чай и не присоединилась к нему.

— Мне кажется, Байрон сам должен решить…

— Тони! — в отчаянии воскликнула Даниэлла. — Это моя жизнь, и я буду делать с ней все, что захочу.

— Ты еще любишь его? — Тони задал ей этот вопрос таким печальным голосом, словно уже знал, какой ответ последует.

Даниэлла кивнула и, накрыв ладонью его руку, произнесла:

— Прости.

— Так вот почему ты продолжаешь отказываться от моего предложения, да? Где-то в глубине души ты знаешь, что…

— О Господи, нет! — резко отвергла она его поспешные выводы. — Я всегда думала, что мои чувства к Байрону умерли. — Это была совершеннейшая неправда, но ей казалось, что лучше сказать так. Тони такой замечательный человек, что Даниэлле была ненавистна сама мысль о том, что ему можно причинить боль. — Тони, ты заслуживаешь лучшего — жены, которая может родить тебе детей. Я же не смогу выйти замуж ни за кого и никогда. Ты это знаешь.

— Я думаю, что ты не права, но… — Он пожал плечами. — Сколько времени Байрон уже здесь?

— Несколько недель, — ответила Даниэлла. — Мы с ним случайно встретились, и он тут же стал появляться рядом. Хотя мы ни о чем с ним не договаривались. Сегодня я его не ждала.

— Ты думаешь, он вернется?

Даниэлла покачала головой.

— Нет, не думаю. На самом деле, я рассказала ему о тебе, Тони. Я боюсь, что мой рассказ позволит ему думать, что мы… — Она сморщилась как от боли. Как говорится, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Но чувствовала себя Даниэлла после этого — хуже некуда. — Прости, если я причиняю тебе боль. Ты оказал мне огромную услугу, появившись на лестнице полуобнаженным.