Виноделы. Терпкий аромат любви - Ян Моран

Женщина скептически поджала губы.

– Правда? И как же его зовут?

– Моего мужа? Э-м-м…

– Вы же не замужем, ведь так? – Женщина прищурилась и осмотрела Катерину с головы до пят, скривившись от отвращения.

Катерина рассердилась.

– А почему это должно вас касаться?

Женщина широко распахнула глаза.

– Как вы осмеливаетесь спрашивать об этом! Это же смертный грех! Я не могу позволить себе находиться рядом с такой, как вы! Меня здесь все знают! – И она протянула Марису обратно, словно та была грязной. – Заберите ее! – отрезала дама, прежде чем встать и уйти.

Две женщины стоявшие неподалеку начали бросать на нее любопытные взгляды. Катерина качала дочку, уставившись вдаль. Незнакомцы не запугают ее.

Вскоре их позвали на посадку. Снова оказавшись в самолете, Мариса захныкала. Катерина протянула ей бутылочку и позволила грызть соску. Вскоре ребенок задремал на коленях матери. Самолет летел через Атлантический океан.

Катерина не осмелилась разбудить Марису, чтобы накормить. Она уставилась в окно на раскинувшееся внизу бесконечное море и думала о том дне, когда Санто исчез из ее жизни.

Его действия всегда сбивали с толку и глубоко ранили.

Она бесчисленное количество раз воспроизводила тот день в голове. После признания Санто в пещере все хотя бы приобретало смысл. До этого Катерина лишь знала, что, проснувшись после роковой ночи любви, оказалась одна.

– Где Санто? – спросила она тогда Рафаэля.

– Уехал в университет, – последовал ответ.

Санто учился в Дэвисе примерно в часе езды от поместья. Впрочем, с таким же успехом город мог находиться на другом конце света.

Катерина не понимала, почему он уехал так внезапно.

Позже за ужином мать сказала:

– Мы будем скучать по Санто, правда? Он, скорее всего, поспешно уехал к своей девушке. Я слышала, как он разговаривал с одним из рабочих. Кажется, наш Санто обручен! Разве это не прекрасно?

Катерина машинально пожала плечами, стараясь скрыть шок. «Этого не может быть!» – говорила она себе в недоумении. После того, что произошло между ними? Та ночь любви связала их тела и души! Неужели это возможно – он влюблен в другую?!

После ужина она неистово пыталась ему дозвониться, но он не отвечал. В ту ночь девушка не спала. Она плакала, пока первые лучи солнца не осветили занавески в спальне. Затем встала и долго плескала холодной водой на горящее лицо, а, увидев свое отражение в зеркале, судорожно поморщилась. Глаза опухли и покраснели, все лицо было помятым. Не в состоянии выйти на яркий солнечный свет, Катерина зарылась в простыни и целый день провела в спальне, притворяясь больной.

На следующий день она вернулась в университет в Сан-Франциско, как и планировалось, и начала последний учебный год. Она пыталась дозвониться ему, но ответа по-прежнему не было. Катерина совершила чудовищный грех, но Санто был сообщником этого преступления. Где же он? Она не сожалела о том, что они занимались любовью, но как он мог уехать, не сказав ни слова?

Она была полностью опустошена.

Теперь, уставившись в окно лайнера, пролетающего над Атлантическим океаном, Катерина все поняла. Все стало на свои места, и все оказалось ужасающе просто!

Ава со своей твердой моральной позицией действительно отказала Санто, когда он попросил руки ее дочери.

Единственным человеком, с которым Катерина могла поделиться своей грустной историей, была Джулиана, переживающая собственную трагедию.

Однако Санто быстро пришел в себя. Возможно, Ава и причинила ему боль, но, уезжая, он тут же решил жениться на другой. Вероятно, на той блондинке, с которой Катерина видела его однажды в Напа… Девушка почувствовала отвращение и тоску.

Неужели она собиралась провести жизнь с таким ненадежным мужчиной? Радуясь, что оставила все невзгоды позади, Катерина закрыла глаза и погрузилась в полудрему, убаюканная гулом двигателей.

Они с Марисой проснулись, когда шасси коснулось посадочной полосы в Риме. Катерина ждала, пока выйдут все пассажиры. Мариса закапризничала, так как не хотела, чтобы ее несли. Катерина, взяв дочь за обе руки, вела ее перед собой, помогая балансировать. Стюардессы были в восторге от девочки, и Катерина почувствовала прилив гордости. Скоро Мариса будет ходить самостоятельно!

Когда девочка устала, Катерина взяла ее на руки, и они спустились по трапу. Их сопровождала стюардесса, помогая нести вино.

– Должно быть, очень хорошее, – предположила она.

– Самое лучшее, – ответила Катерина и поблагодарила за помощь.

В зале терминала их уже ждал водитель в темном костюме.

– Синьора Розетта? Я возьму ваш багаж. Следуйте за мной, per favore[10].

Синьора! Катерина решила не разубеждать мужчину касательно ее семейного положения.

Они шагали мимо кафе, откуда доносился великолепный запах кондитерских изделий и капучино. Мать и дочь ели в последний раз еще в Нью-Йорке.

Катерина сожалела, что у нее нет времени, чтобы осмотреть Рим, но она уважительно относилась к тому расписанию, которое составила для них секретарь детектива. Поэтому села в машину и спросила:

– Как далеко находится Монтальчино?

– Двести километров, – ответил водитель. – Примерно три часа. Вы первый раз в Италии?

Катерина ответила утвердительно, и мужчина улыбнулся.

– У нас есть время проехаться мимо Колизея и некоторых других достопримечательностей, если хотите. Вы проголодались?

Он словно прочел ее мысли!

– Да, нам нужно поесть. И я бы с удовольствием выпила капучино, – сказала она, зевая.

Несмотря на то, что она дремала в самолете, сон был тревожным, и девушка чувствовала каждый толчок турбулентности.

Водитель предложил заехать в ближайшее кафе. Катерина заказала порцию пасты с овощами, которую разделила с дочкой, а затем выпила капучино и съела парочку бискотти. Мариса тоже принялась за твердое миндальное печенье, но Катерина ухитрилась забрать его и макнуть в чай. Кажется, полуразмокшее печеньице немного успокоило ноющие десны малышки.

Катерина звонко поцеловала Марису, радуясь, что дочке стало лучше.

Затем водитель провез их мимо Колизея и Испанской лестницы, а также показал еще несколько достопримечательностей Рима.

– У меня сегодня такой ценный груз, – сказал водитель, улыбаясь в зеркало заднего вида. – Мы, итальянцы, иногда водим автомобиль, как маньяки, но ради вас и la bambina[11] я буду очень осторожен!