Стая - Франк Шетцинг

— Команда клянётся и божится, что всё было именно так. Киты…

— Какие киты?

— Господи, ну откуда я знаю, какие? Каждый видит своё.

Эневек наморщил лоб.

— Хорошо, давайте прокрутим всю сцену. Представим себе максимум. Что на буксиры напали голубые киты. Balaenopteramusculus бывают до тридцати трёх метров длиной и весом сто двадцать тонн. Самое крупное животное на земле. Допустим, голубой кит попытается потопить корабль такой же длины, как он сам. Тогда он должен как минимум держать такую же скорость, а лучше большую. На коротком отрезке он может развить пятьдесят-шестъдесят километров в час. У него хорошее гидродинамическое строение, он почти не испытывает сопротивления воды. Но какой импульс он способен развить? И какой встречный импульс разовьёт корабль? Проще говоря, кто кого столкнёт, если люди на борту направят корабль против него?

— Сто двадцать тонн — большой вес.

Эневек кивнул в сторону автофургона.

— Смогли бы вы его поднять?

— Что? Машину? Конечно, нет.

— А ведь вы при этом могли бы опереться о землю. Плавающему телу не на что опереться. Вы не поднимете ничего, что тяжелее вас, будь вы хоть кит, хоть человек. Уравнения массы вам не обойти. Но прежде всего из веса кита надо вычесть вес вытесненной им воды. Остается немного. Только сила хвоста. В лучшем случае он сможет отклонить судно с прежнего курса. Но и сам оттолкнётся от судна на такой же угол удара. Это как в бильярде, понимаете?

Робертс потёр подбородок.

— Некоторые считают, что это были горбачи. Другие говорят о финвалах, а люди на борту «Королевы барьеров» считают, что видели кашалотов…

— Три вида, различие между которыми огромно.

Робертс помедлил.

— Мистер Эневек, я трезвомыслящий человек. Так и напрашивается идея, что буксиры просто попали в стадо китов. Может, не киты таранили судна, а наоборот. Может быть, команда повела себя неправильно. Однако ясно, что киты потопили один из двух буксиров.

Эневек непонимающе уставился на Робертса.

— Это произошло, когда был натянут трос, — продолжал Робертс. — Трос между носом «Королевы барьеров» и кормой меньшего буксира. Несколько китов разом выпрыгнули из воды и бросились на трос. В таком случае из их веса не приходится вычитать вес вытесненной воды, а моряки говорят, что экземпляры были особенно крупные. — Он сделал паузу. — Буксир рвануло и опрокинуло. Он перевернулся.

— О господи! А команда?

— Двое пропали без вести. Остальных смогли спасти. Вы можете себе представить, почему киты сделали это?

Хороший вопрос, подумал Эневек. Дельфины и белухи узнают себя в зеркале. Но способны ли они думать? Способны ли строить планы? Что ими движет? Знают ли киты «вчера» или «завтра»? Какой у них интерес топить буксирное судно?

Разве что буксиры им чем-то угрожали. Или их потомству.

Но как и чем?

— Всё это совсем непохоже на китов, — сказал он. Робертс казался беспомощным.

— Я тоже так думаю. Но команды кораблей думают иначе. Ведь большой буксир был атакован таким же способом. Правда, в конце концов им удалось закрепить тросы и обойтись без нападения.

Эневек задумчиво разглядывал носки своих ботинок.

— Случайность, — сказал он. — Ужасная случайность.

— Вы считаете?

— Может быть, нам поможет разгадка того, что случилось с рулём.

— Мы для этого и пригласили аквалангистов, — ответил Робертс. — Они отправятся под воду через несколько минут.

— Нет ли у них с собой запасного снаряжения?

— Думаю, есть.

— Хорошо. Я нырну с ними.

Вода в порту была кошмарная. Как в любом порту. Грязная жижа, в которой всякой дряни не меньше, чем молекул воды. Дно покрыто метровым слоем грязи, из которой постоянно взвихривается разная органическая гадость. Когда вода сомкнулась над Эневеком, он спросил себя, можно ли тут вообще хоть что-то разглядеть. Повернулся и заметил смутные очертания двух других аквалангистов, а потом тёмную поверхность — корму сухогруза.

Аквалангисты обернулись к нему и показали пальцами знак «о’кей». Эневек ответил тем же, выпустил немного воздуха из жилетки и поплыл вдоль кормы в глубину. Через несколько метров они включили лампы шлема. Свет сильно рассеивался, освещая главным образом плавающую вокруг взвесь. Из полутьмы выделился руль, весь в зазубринах и пятнах. Он стоял косо. Два других аквалангиста исчезли по другую сторону корпуса.

Эневек не сразу понял, что руль порос чудовищным количеством полосатых раковин. Он подплыл ближе. В щелях и зазорах, там, где плоскость руля поворачивалась в шахте, организмы моллюсков были перемолоты в компактную, полную мелких осколков массу. Неудивительно, что руль больше не мог двинуться. Его заело.

Он опустился глубже. Там тоже всё было в ракушках. Он осторожно дотронулся до них. Мелкие, максимум трёхсантиметровой длины моллюски плотно сидели друг на друге. Он с величайшей осторожностью, чтобы не пораниться об острые осколки, с усилием оторвал нескольких. Они были полураскрыты. Изнутри выступали свёрнутые клубочком нити, которыми моллюски могли зацепляться. Эневек погрузил их в контейнер на поясе и задумался.

Он не очень разбирался в моллюсках. Есть среди них виды, выделяющие сильный клейкий секрет и располагающие махровой присоской. Самой известной из них была «зебра», перенесённая в здешние воды из Среднего Востока. Она широко распространилась за последние годы в американской и европейской экосистемах и начала уничтожать местную фауну. Если руль сухогруза заблокировали «зебры», то неудивительно, что они осели таким толстым слоем. Там, где они появлялись, они распространялись невообразимыми массами.

Но «зебры» разрушали прежде всего пресноводные системы. Правда, они выживали и в солёной воде, но как они могли взять на абордаж корабль, плывущий в открытом море, где нет ничего, кроме многометровой толщи воды. Или они пристыковались к нему ещё в порту?

Корабль пришёл из Японии. Неужто в Японии проблема с «зебрами»?

Сбоку из водяной мути торчали лопасти винта. Эневек спустился глубже, и его охватило неуютное чувство. Винт в поперечнике был метра четыре с половиной. Это была отлитая из стали махина весом больше восьми тонн. Он представил себе винт, работающий на полных оборотах. Невообразимо, чтобы хоть что-то могло приблизиться к этому гигантскому пропеллеру. Всё тут же было бы размолото в порошок.

Но моллюски облепили и винт.

Отсюда напрашивались выводы, которые Эневеку совсем не нравились. Он медленно пробрался к середине винта. Его пальцы коснулись чего-то скользкого. Кусочки светлой субстанции отделились и поплыли ему навстречу. Он поймал один и поднёс к маске.

Желевидное. Резинообразное.

Эневек повертел растрёпанный клочок туда и сюда. Опустил его в контейнер на поясе и стал продвигаться дальше. Один из аквалангистов приблизился к нему с другой стороны. С лампой поверх маски он был похож на инопланетянина. Вместе они спустились к коленчатому валу, на который был насажен винт. Здесь было еще больше этой слизистой ткани. Она была намотана на вал. Аквалангисты попытались оторвать от неё клочки, но ткань была навёрнута слишком плотно.